Галина Романова - Пятая Печать. Дом с привидениями
Бродя с утра по городу, он заглянул в гимназию, попытался поговорить с ученицами. Даже видел Анну, но после вчерашней встречи на кладбище девочка его явно сторонилась, и разговора не получилось. Но после этого подозрение в том, что это могла сделать она, переросло в уверенность. Вот как ее заставить раскаяться? Достаточно всего нескольких слов и простенького ритуала, чтобы снять проклятие с Валерии Вышезванской. Но сделать это девочка должна была добровольно и от чистого сердца. Это как попросить прощение за совершенный проступок. А если она не согласится или будет упираться, колебаться, долго раздумывать?
Ответ был прост. Тогда Валерия умрет. Снадобье, которое он изготовил, лишь оттягивало конец, но спасти не могло.
Юлиан вспомнил Анну, какой видел ее сегодня в гимназии. Он беседовал на большой перемене с ее одноклассницами, как вдруг почувствовал пристальный взгляд. Девочка стояла в стороне, наблюдая исподлобья. Она казалась такой несчастной и одинокой, что юноша тут же прервал разговор и подошел к ней.
– Привет. Как дела? – спросил он тогда.
– Ничего, – буркнула она в ответ.
– Ты здесь учишься?
– Да.
– А я пришел поговорить.
– О чем?
– О твоей подруге Валерии…
– Сколько можно повторять – она не моя подруга! – В голосе Анны промелькнуло раздражение. – Мы с нею никогда не дружили! Она вот с ними дружила, у них и спрашивайте!
– Я и спрашиваю. Но мне хочется говорить с тобой!
– Почему? – Она впервые посмотрела в его сторону.
Тогда Юлиан осекся, не зная, что сказать. Была бы она постарше, слова бы нашлись. А так…
– Просто я думаю, тебе сейчас очень одиноко… – наконец придумал он в свое оправдание.
Она что-то проворчала в ответ. Хотелось переспросить, но тут послышался звон колокольчика, и классная дама повела девочек на урок. На прощанье женщина оглянулась на юношу и посмотрела настолько выразительно, что Юлиан счел за благо покинуть здание гимназии.
И теперь сидел в парке, ожидая вестей от бегающих по городу мальчишек.
Нет, Анну нельзя упускать из вида. Конечно, она ни в чем не виновата, но тот полет на шабаш ясно доказывал – через несколько лет эта девочка может доставить серьезные проблемы всему Третьему отделению. Тем более что за нею стоят ведьмы. Было и еще что-то, какая-то мысль, нечто связанное с его собственными делами. Где, кстати, живет Анна Сильвяните?
От размышлений его оторвал вернувшийся мальчишка. На Малой Вишневой улице в последнем домике с краю сдавалась половина дома. Это, конечно, слишком роскошные апартаменты для одинокого молодого мужчины, и от центра далеко, но, если не будет других вариантов…
Других вариантов не было, и Юлиан отправился по указанному адресу. Извозчик быстро доставил его до места, но предупредил, чтобы тот был осторожнее. Дескать, баба там живет одинокая да в летах, а постоялец – парень молодой и видный. Так что как бы не пришлось ночью от хозяйки обороняться.
Женщина копалась в огороде, выдергивая старую ботву. На грядах были убраны почти все овощи, стояли только капуста и чеснок, да поздняя редька упрямо зеленела ботвой. Невысокая, крепкого сложения, скромно одетая, повязавшая платок так, что он наползал на самые глаза, женщина Юлиану кого-то напомнила.
– Идите в дом, – махнула хозяйка рукой. – Да там подождите. Я только руки сполосну и приду!
Юлиан переступил порог. Вход был один через просторные сени, откуда открывались две двери – на хозяйскую и нежилую половину. В нежилой комнате обстановка была скромной – печка, лавка, пара сундуков, стол. В углу возле печки было пусто – там раньше явно стоял топчан, но сейчас его убрали. На прибитых вдоль стен полках почти ничего не было – только несколько глиняных мисок и почему-то зимняя кроличья шапка. Комната казалась холодной и неприветливой. Юлиану сразу расхотелось снимать этот угол. Но выбирать было не из чего – либо здесь, либо под открытым небом. А может…
Скрипнула дверь, отвлекая от размышлений. Лязгнул засов. С огорода вернулась хозяйка?
Юноша быстро посмотрел на окошки – всего два, небольшие. Успеет ли высадить? А вещи? Бросить саквояж тут? Господи, о чем он только думает! Ничего же пока не случилось!
– А вы где? – послышался голос хозяйки.
Промолчать? Затаиться? Глупости.
– Я тут.
Женщина показалась на пороге. Платок она не сняла, но чуть поправила так, что стали видны глаза. Да, он уже определенно ее где-то видел. Но вот где? Юлиан попытался сосредоточиться, чтобы разглядеть ауру ведьмы, – и ничего. Пусто. Либо перед ним обычная женщина, либо…
– Ах, прости господи, я вас обыскалась, сударь мой. – Женщина всплеснула руками. – Комнатку осматриваете? Недорого беру. Всего по рублю в день!
Юлиан присвистнул. Два рубля стоил номер в гостинице «Святой Сазоний».
– Так это со столом и дровами! – пояснила хозяйка. – Вы ж небось голодны? А я как раз вечерять собралась. Идите, откушайте, чем бог послал! – она так и сказала «вечерять», как будто была родом не из здешних мест. – У меня все готово.
– А что у вас на ужин?
– Так по-простому же. – Хозяйка отступила с порога, замахала руками, словно выманивая его из комнаты. – Яички, репа, сало, лучок да молочко. Зато завтра для дорогого гостя щей наварю. И блинков напеку.
Хозяйская половина была больше и состояла из двух комнат, разделенных простой дощатой перегородкой. Тут тоже имелась печь, а на столе в передней комнате стояло несколько горшков с пареной репой, вареными яйцами, молоком, топленым маслом. Лукаво улыбнувшись, хозяйка метнулась за печь и вытащила на свет бутыль темного стекла, заткнутую самодельной пробкой.
– Наливочка яблоневая, домашняя, – пояснила она. – Ежели остаться порешите, так мы за здоровьице по стаканчику выпьем…
Юлиан кивнул. Не то чтобы ему хотелось есть и выпить – хотя от ужина отказываться грех! – просто он вспомнил о законах гостеприимства. Если вместе с кем-то выпьешь и закусишь, уже не сможешь причинить этому человеку вред. Ведьма – если хозяйка такова и есть – лишится в отношении него половины своих сил.
– Наливайте, – кивнул он. – На двоих.
– Остаетесь? – На столе оказались два стаканчика.
– Остаюсь. Хотя бы на неделю. А там поглядим.
Через неделю станет ясной судьба Валерии Вышезванской. Через неделю он еще немного продвинется в расследовании исчезновения и гибели Мартина Дебрича. Не говоря уж о том, что за неделю может сдвинуться с мертвой точки дело о Доме с привидениями, – начальство ждет отчета именно по этому делу, а он совсем про него забыл! И за неделю же попробует как можно больше узнать об Анне. С этой девочкой надо подружиться. И не только потому, что она пока – главная подозреваемая. Просто Анна… она такая… она как сестренка, которой у Юлиана никогда не было, но о которой он иногда мечтал. И она так же одинока на этом свете. А двум одиночкам проще жить, держась друг за друга. А потом – вопреки всему, она ему нравилась.
Хозяйка тем временем проворно накрывала на стол. Кроме наливки явилась домашняя кровяная колбаска, хлеб, малосольные огурчики. Конечно, не сравнится с разносолами «Святого Сазония», но проголодавшийся на свежем воздухе за день Юлиан был рад и тому. Женщина наполнила стаканы.
– Еда у меня простая, – пояснила она, – что-то особенное редко готовлю.
– Ничего, я привычный, – ответил он.
Раннее детство у него прошло с вечным чувством голода. В доме всегда чего-то не хватало, и частенько на ужин был только хлеб. Потом был приют, где кормили еще хуже, да вдобавок старшие дети отнимали еду у младших. После – монастырское училище, где развивали его ведьмачьи способности, одновременно умерщвляя плоть постами и однообразными диетами. Юлиан потом год не мог смотреть на квашеную капусту и яйца, которыми их пичкали в монастыре чуть ли не ежедневно. Лишь став сотрудником Третьего отделения, он смог позволить себе хорошие обеды и быстро прослыл среди коллег гурманом.
– Но голодным точно не останетесь! – улыбнулась хозяйка. – Вы еще молодой, вам надо много кушать… как звать-то вас, сударь мой?
– Юлианом. Юлиан Дич меня зовут.
– А я – Клара. Зовите хоть тетей Кларой, хоть бабой – мне все едино. Ну за знакомство?
Юлиан пригубил наливку, посматривая, сколько выпьет хозяйка дома. Тетка Клара сделала большой глоток, и он счел это добрым знаком.
Потом они воздали должное ее угощению. Юлиан не ожидал, что проголодается, и ел с удовольствием. Радовало его и то, что хозяйка дома налегала на репу, колбаску и хлеб вместе с ним. И даже не стала отнекиваться, когда через пару минут он предложил наполнить стаканы снова.
– А хорошо, сударь Юлиан, что вы у меня остановились, – говорила она между делом. – Одной-то мне скучновато. Иной раз вечерами хоть волком вой – словом не с кем перемолвиться! Одна ведь я на белом свете! Одна-одинешенька, вдовая горемычная, бездетная…
