Кристина Зимняя - Честное волшебное! или Ведьма, кошка и прочие неприятности
– И не говори, – вместо того чтобы начать оправдываться, улыбнулся Этьен.
– Это не ответ, дьер Аттамс! – Девушка неловко переступила с ноги на ногу. Пока она бежала, дискомфорта не было, но стоило задержаться на месте, и голые ступни тут же ощутили неприветливую прохладу каменных плит.
– У тебя нет тапок, Май… Джемма? – продолжая игнорировать ее вопрос, поинтересовался поздний… хотя, может, уже и ранний гость.
– Есть! – с вызовом глядя на него, сказала ведьма. – И тапки, и туфли, и еще много чего.
– Угу, – согласно кивнул мужчина, продолжая улыбаться. – Все есть, кроме инстинкта самосохранения, милая. – И, не дав ей больше сказать ни слова, подхватил на руки и понес обратно на чердак.
– Что ты творишь? Кто тебе право дал… – возмущалась она, не делая попыток освободиться. – И инстинкт этот у меня есть! – воскликнула Джемма. – Именно благодаря ему я не пытаюсь вырываться на узкой лестнице, рискуя свернуть шеи нам обоим.
– Очень мудро, милая, – похвалил ее Этьен, легко взбегая по ступеням, словно и не держал на руках взрослую девушку. – Вот сейчас обуешься, накинешь на плечи шаль или кофту, и я отвечу на все твои вопросы, честно-честно.
– Там Олли-о… спит, – хватаясь за косяк собственной двери, зашипела ведьмочка. – Разбудишь же! – шепотом возмутилась она и тут же, вспомнив о возможной причине его прихода, сухо проговорила: – Хотя если ты к ней…
– Я не к ней, – продолжая держать девушку на руках, сказал Ен.
Дыхание Джеммы участилось, на бледных скулах расцвел румянец, на душе потеплело, а глупое сердечко вновь поверило в сказку.
– А… к кому? – скромно потупившись, пробормотала она.
– К хозяину твоему, – ответил опекун, и… сказка кончилась.
– Нет его! – грубее, чем ей хотелось бы, воскликнула ведьма и прикрыла ладонью рот, испуганно покосившись на дверь. – Отпусти меня немедленно, – потребовала гораздо тише. – И уходи. Эдгард еще не вернулся с ночной… с прогулки. Если он тебе так нужен, подожди его на улице.
– Хочешь выгнать меня на холод, солнышко? – грустно вздохнул мужчина, пряча в уголках губ улыбку. – Неужели даже чаем горячим не угостишь члена своей семьи, ведь мы с тобой не чужие.
– Очень даже чужие, – снова начала раздражаться его подопечная. – Ты мне никто, понятно? Мы с тобой не кровные родственники. – Ей почему-то было очень важно, чтобы он признал отсутствие родства, хотя… он никогда на обратном и не настаивал. – Ты всего лишь муж моей покойной сестры. Ты никто мне…
– Я твой друг, Майла, – серьезно проговорил Этьен, и девушка замолчала. – Друг, на которого ты можешь положиться, который всегда протянет руку помощи, поверь. – Он смотрел в ее зеленые глаза, чуть мерцавшие в полумраке узкого коридора, а она не мигая уставилась на него. Их освещал тусклый свет от зажатой в ее руке палочки, позволяя видеть лица друг друга.
– Что-то я не припомню твоей помощи, когда мне выпал жребий храма, – с обидой сказала Джемма.
– Я не отказался платить откупные, – напомнил он, мрачнея.
– Ты меня ш-ш-шантажировал, – снова зашипела она, рванувшись из его рук. – Да отпусти уже, – проворчала, вздохнув. – И правда холодно. Оденусь, обуюсь, и пойдем на кухню ждать Гарда. Там и поговорим.
– Секунду, – остановил он ее попытку соскользнуть на пол. – Скажу сейчас, чтобы больше не возвращаться к этой теме. Да, я виноват, Майла. Сглупил. Окрыленный твоим благосклонным отношением, принял дружбу за что-то большее и сорвался: надавил, потребовал переехать со мной в обмен на освобождение от службы в храме… Но тебе не кажется, что я достаточно наказан? – хмуро поинтересовался он, продолжая удерживать ее взгляд. – Похоронить любимого человека, знаешь ли…
– Прости. – Джемма опустила ресницы, чувствуя, что опять краснеет. – Но ты не оставил мне выбора, а дьера Ганн обещала заплатить, если… – Она замолчала, не договорив.
– Майла, Майла… – покачал головой Этьен, осторожно ставя девушку на ноги. – Неужели ты правда думала, что я позволю храму забрать тебя?
– Ты был очень убедителен, – по-прежнему не решаясь на него посмотреть, пробормотала она. Воспоминания о той сцене жгли глаза, наполнившиеся соленой влагой.
– Мне жаль, милая. – Он коснулся ее волос, желая погладить, но девушка уклонилась. – Жаль, что ты так и не научилась мне доверять. Да, я хотел уехать, хотел быть с тобой, любить тебя… хотел! – Он говорил, не сводя с нее взгляда, который она буквально ощущала кожей. – Я, как наивный дурак, думал, что и ты этого тоже хочешь, но пасуешь перед мнением безликой толпы, которое так активно продвигала моя вездесущая матушка. Что ж… признаю: ошибся.
Джемма резко вскинула голову, чтобы крикнуть, что он не прав, но смолчала, до боли закусив нижнюю губу.
– Не волнуйся, солнышко, – грустно улыбнулся Этьен. – Что было, то прошло. Урок я усвоил. Просто помни, что мы все-таки не чужие, и не забывай о близняшках, они скучают. Кстати! – Он сунул руку во внутренний карман расстегнутого пальто и вытащил оттуда созданную детскими руками открытку. – Держи вот, это они тебе сделали. Надеюсь, ты не против – я сказал, что ты уезжала, но вскоре вернешься и навестишь их или пригласишь в гости в свой новый дом.
– Мой новый дом? – эхом повторила ведьмочка, чувствуя, как болезненно сжимается сердце.
– Ну да, – кивнул Аттамс. – Ты же хочешь самостоятельности, я верно понял?
– Да, – тихо ответила она, прижав к груди подарок племянниц.
– Если нужна будет помощь, ты всегда можешь ко мне обратиться, – напомнил то, что говорил ранее, Этьен. – И я больше ничего не стану требовать взамен, – добавил он, взявшись за перила. – Я подожду тебя внизу, Джемма, – сказал он и начал спускаться.
– Но… но как же поцелуи?! – выскочив вслед за ним на лестницу, неожиданно для самой себя воскликнула девушка.
Мужчина замер и какое-то время стоял не оборачиваясь. Потом медленно повернулся и, прищурившись, спросил:
– Какие поцелуи, милая?
– Какие? – Ведьмочка растерялась. Не признаваться же теперь, что недавний его сон вовсе не сном был, а явью. Вдруг он и правда поверил, что все это грезы? Или задремал потом и забыл то, что так отчетливо помнила она. – Ах, какие?! Да никакие! – На смену растерянности пришла злость. На то, что он так легко отказался от нее, и на то, что она так расстроилась из-за этого. А ведь недавно думала, что это лучший вариант для них обоих. – Знаешь, дьера Ганн была права.
Этьен вопросительно вскинул бровь, откинув со лба длинную челку.
– С глаз долой – из сердца вон! Все эти цветы, подарки, восхищенные взгляды и красивые слова… это была лишь одержимость, да? Желание вернуть прошлую спокойную жизнь с суррогатом покойной жены! Придуманные чувства растаяли, стоило мне исчезнуть из твоей жизни…
– Я рад, – мужчина кашлянул, восстанавливая внезапно охрипший голос, и сильнее сжал несчастные перила, – что ты снова вернулась в мою жизнь, Майла.
– Я не вернулась! – чувствуя, что вот-вот заплачет, воскликнула она, напрочь забыв о том, что рядом за стенкой спит Олли-о, которой вроде как требуется покой.
– Ну, – Ен пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся, – значит, это я вернулся в твою. И буду очень признателен, если ты не станешь гнать меня из нее своей ведьминой метлой, дьера Аттамс. – Он с нажимом произнес фамилию, словно напоминая, кто она такая. – И знаешь, милая, я не готов хоронить тебя еще раз, – полушутя-полусерьезно добавил гость, – поэтому, будь так добра, оденься и обуйся наконец. Иначе мне придется снова взять тебя на руки и…
– Придется? Да больно надо, дьер ор-р-ружейник! – рыкнула Джемма и, резко развернувшись, скрылась за дверью своей комнаты.
– Минус одно очко, Олли-о, – покосившись на сидящую на стене осу, пробормотал Этьен. В отличие от ведьмочки, он прекрасно знал, что оборотень не оставит без присмотра свою подопечную, и потому без труда засек ее присутствие. – К чирташу твой план, когда в голове у моей девочки такой выводок «тараканов». – Полосатое насекомое недовольно дернуло крылышками и, тихо жужжа, улетело.
А Этьен побрел на кухню, расположение которой помнил так же хорошо, как и комнату на чердаке. Кто бы знал, чего ему стоило сдержаться во время разговора и не унести Майлу на руках домой, чтобы там долго и вдумчиво доказывать ей на практике силу своих чувств. Но мужчина слишком боялся напугать девушку снова. Нежная, наивная, ранимая… готова ли она к такому натиску? Аттамс грустно улыбнулся – нет, не готова. По крайней мере, пока. Или это он не готов вновь рискнуть шансом быть с нею? Тихо звякнула взятая с полки посуда, закипел поставленный на плиту чайник, содержимое которого тут же было разлито по чашкам, – Этьен, сам того не замечая, потихоньку хозяйничал на кухне, ожидая прихода ведьмы. Вот только тяжелые шаги, раздавшиеся в коридоре, вряд ли принадлежали его хрупкой девочке.
– Доброе утро, дьер гробовщик, – нисколько не смутившись появлением хозяина похоронного бюро, поздоровался гость.
