Марьяна Сурикова - Не зная пощады
– Это не сон! Ты что здесь делаешь? Ты как посмела пробраться ко мне ночью?
А я в такой миг ничего ответить не смогла, потому что находилась в несколько невменяемом состоянии, пораженная до самой глубины своей ведьминско-человеческой сущности, пытаясь осознать, что это такое я только что испытала. Не думала, что Вильдан умеет так целовать! Опыт поцелуев в губы был у меня только с Реналем, и ничего кроме отвращения я от них раньше не испытывала. Продолжая неподвижно лежать поверх постели инквизитора, ощущая непривычное и приятное тепло от камина, чувствуя спиной мягкую и очень удобную перину, я наслаждалась необъяснимой негой и охватившей тело истомой, в которой плавились все мало-мальски разумные мысли. Захотелось потянуться, поудобнее раскинуть руки в стороны и…
– Не смей засыпать, колдунья! Немедленно вставай!
– Так тепло и мягко, – ответила я и вздохнула, и этот горький вздох мог бы растопить каменное сердце, но только у инквизитора сердца не было, и топить, следовательно, было нечего. Через силу сев на постели, медленно сползла на пол под пристальным взглядом замершего мужчины и прошествовала подальше от соблазна к окну. Вильдан не отрывал от меня горящего взора, и руки сжались на покрывале в кулаки. Я заметила, что на лбу его проступила испарина.
– Ты зачем пришла ночью? – повторил он, и голос прозвучал слишком глухо. – У нас обговорено время встреч.
– У меня появилась очень важная информация, которая не может ждать до утра.
– Что за информация?
– Даже говорить уже не хочется.
– Либо говори, либо уходи прямо сейчас, – прерывисто ответил он. – Не стоит набивать себе цену!
– Я не набиваю. Действительно не хочется. Тяжело разговаривать с сумасшедшим человеком. Я сюда пробралась, рискуя жизнью, а ты сперва набросился, а потом меня же в этом обвинил.
– Я предупреждал тебя! – ответил Вильдан таким тоном, словно ожесточенно боролся с кем-то внутри себя. – Ты будто и вправду не понимаешь, в чем дело?
Я опустила взгляд вниз, а он отвернулся и судорожно вздохнул, потом вдруг откинул покрывало, поднялся с кровати, и я невольно залюбовалась открывшимся взгляду красивым обнаженным торсом со следами белых шрамов. А может, это не я любовалась, а моя ведьма, потому что ей хватило наглости опустить взгляд ниже и немного разочароваться, узрев длинные просторные штаны из темного шелка. Точно ведьма. Лично у меня уже щеки горели.
Вильдан обернулся, поймал мой взгляд и замер. Мне показалось, что он с трудом сдержал стон.
– Не играй с огнем, ведьма! Не стоит так смотреть, если не желаешь очутиться сейчас подо мной на этой самой кровати, – тихо промолвил он, и грудь его тяжело вздымалась, а меня от этих слов бросило в жар.
Инквизитор быстро дошел до кресла, схватил с него черную шелковую рубашку и почти мгновенно натянул на себя, затем отступил к камину, оперся о полку и, вперив взгляд в огонь, не оборачиваясь, также глухо велел:
– Рассказывай свои важные новости.
– Всю эту неделю мы копали подземный ход, – откашлявшись, начала я. Мужчина слегка сжал пальцы на полке, но не повернул головы, – а потом наткнулись на вход, заваленный камнями. Попытались зайти с другой стороны, но там повторилось то же самое. Сантана была в ярости и даже крикнула, что, возможно, Один обманул ее.
– Один? – переспросил инквизитор, оборачиваясь ко мне.
– Она так назвала его.
– Одиллинум Вертус Сартарелло.
– Что?
– Полное имя брата одного из глав совета, представителя сильнейшего рода Сартарелло.
– Он предатель?
– Либо жертва. Но как Сантана смогла его зачаровать, как смогла выпытать эти сведения?
– Она невероятно сильная и постоянно укрепляет эту силу, – ответила я.
– Укрепляет? – почти прорычал Вильдан, а я лишь кивнула, опуская голову и ощущая почему-то собственную вину.
– Как ты попала сюда?
– Меня привез Тин, он ждет внизу.
– Почему через окно?
– Там новый слуга, он не узнал Тинольда и отказался впускать.
Вильдан вздохнул, запустив пальцы в волосы, которые серебрились сейчас в отблесках огня от камина, потом резко развернулся и прошел к большому сундуку, раскрыл его и вынул черный плащ. Накинув его на плечи, отворил дверь и поманил меня за собой. Я поспешно направилась следом, спустилась с ним вниз в просторный холл, который и охранял не впустивший нас слуга.
– Господин! – подскочил он.
– Тише! Отвори дверь, закрой за мной. Я выйду ненадолго.
Мы вышли наружу, Вильдан негромко позвал Тинольда. Вскоре голова юноши показалась над забором, и ловкий парень быстро перемахнул через него, приземлившись по эту сторону.
– Отправляйся домой, встретимся утром, – велел ему инквизитор. – Я доведу ее до ворот кратчайшим путем.
– Может, возьмете мою лошадь?
– Не хочу привлекать ничьего внимания. Вам попался кто-нибудь по дороге?
– Нет. Успели перелезть через забор.
– Вам повезло, что среди стражи, которая дежурит сегодня на воротах, проверенные люди и что не напоролись ненароком на патруль. Больше не смей так рисковать! Понимаешь, что будет, если ее кто-нибудь узнает?
– Да, господин инквизитор, – ответил парень, повинно склоняя голову.
Вильдан снова кивнул, а потом, махнув мне рукой, перешел на другую сторону улицы и быстро пошел по тротуару. Я бросилась за ним, едва поспевая за широким шагом.
Инквизитор стремительно шагал вперед по затемненной улице, настороженно прислушиваясь к тишине спящего города. Внезапно впереди послышался стук копыт, и мужчина, быстро обернувшись, ухватил меня за ладонь и прислонился к темной нише, буквально вдавившись в стену, крепко прижимая меня к себе и прикрывая полой плаща. Я оперлась о широкую теплую грудь, чувствуя, как быстро колотится его сердце, а подбородок касается моей макушки. Мне показалось, что он задержал дыхание, а мышцы напряглись, словно каменные. У самой отчего-то мурашки побежали по коже, пожалуй, вновь от страха. За то время, что мы так стояли, патруль из четырех всадников в серых плащах проехал дальше нас по улице. Инквизитор быстро отстранил меня, вернулся на тротуар и пошел в тени дома, ускоряя шаг, отчего пришлось почти бежать за ним следом.
Очень быстро добравшись до ворот, остановились возле сторожки. Я пряталась в тени, а мужчина шепотом произнес несколько слов дежурному охраннику, отворившему для нас тяжелую створку. Кристиан вывел меня через узкий проем наружу.
– Постой здесь, сейчас Патрик приведет коня.
Словно в ответ на его слова раздался стук копыт и охранник вывел за ворота темно-серого жеребца. Вильдан быстро вскочил в седло, охранник проскользнул обратно, затворив мощные деревянные створки, а инквизитор чуть склонился вниз, протягивая ладонь и помогая мне сесть позади себя. Я обхватила руками его талию, стараясь не прижиматься к прямой, словно заледеневшей спине, и мужчина пустил коня в галоп.
Едва Вильдан въехал в лес, я коснулась его плеча, привлекая внимание: совсем позабыла рассказать о смене места для лагеря. Он немного придержал лошадь, заставив перейти на быстрый шаг, а я привстала в седле, чтобы дотянуться ближе к его уху, как раз в тот миг, когда он чуть отклонился назад, так что я случайно задела губами его щеку. Инквизитор дернулся как от удара молнии, я же быстро и, пожалуй, слишком громко произнесла:
– Нам не нужно добираться до переправы, лагерь теперь на этом берегу.
Мужчина коротко кивнул, но ничего не ответил, и мы проехали еще недолго, пока не добрались до небольшой полянки.
– Спускайся, – единственное, что он сказал, и я повиновалась, быстро спрыгнув с коня.
Вильдан тут же развернул его и, ни слова не говоря, сжал бока жеребца коленями, пустив того в галоп, словно убегал от кого-то.
Я посмотрела ему вслед с тяжелым чувством в душе, а потом повернулась и отправилась на свое любимое место, которое часто использовала, чтобы набраться сил.
Вильдан
Я гнал коня изо всех сил и уже скоро впереди показался город. Натянув поводья, заставил скакуна остановиться, а потом прислонился лбом к взмыленной шее. Все тело покрылось испариной, дышать было столь трудно, словно я только что выдержал сложнейшую битву, в которой пришлось махать мечом много часов. Если подобное повторится хотя бы раз, я точно не выдержу. Девчонка совсем не осознает всей опасности положения. Надо отдать ей должное, она исправно исполняет наш уговор, даже рискует собой, чтобы принести мне столь важные сведения, вот только не берет на себя труд контролировать ведьминскую сущность и свои сладострастные взоры. Ведь знает, что я испытываю, но, кажется, не может понять до конца всей силы этих чувств. Сегодня я был на волосок от того, чтобы накинуться на нее подобно похотливому безумцу, разорвать одежду в клочья, овладеть ведьмой грубо, жестко, насытить собственной животной страстью, невзирая на ее сопротивление и мольбы. Как смог я сдержаться? Сам сейчас понять не в состоянии. Только ненависть к темной колдовской сущности этой с виду совсем обычной женщины и мое отвращение к насилию помогли сохранить последние крупицы когда-то железного самообладания. Но какая же боль рвет меня изнутри! Какое жгучее изматывающее душу желание! Невыносимо, просто невыносимо! Когда же закончится эта пытка? Если бы я только мог никогда не видеть ее больше!
