Николай Якубенко - Прогрессоры нового мира
Общество в мире Иглы было статичным, инертным, не желающим перемен. На протяжении сотен, а может, и тысяч лет Игла закостенела вокруг орденов и их абсолютной власти. Даже самые пламенные ораторы не могли шагнуть в своих мыслях дальше создания «зон свободного творчества» или стратегии «малых дел». Плавающие по реке фекалии всех устраивали, о принципиальном изменении существующего положения дел местные «мыслители» даже подумать не могли. Полет их воображения был совсем невысок.
Больше всех Ветал сошелся с Эрфастом – очень уважаемым кузнецом (именно он изготовлял металлические детали для их «тачанки»), который на фоне остальных посетителей «Льиете» смотрелся самым настоящим мамонтом – большим и волосатым. Читать он не умел, потому от самих «прогрессивных тенденций» был далек. Зато видел жизнь непосредственно перед глазами, делал выводы и любил поумничать в интересной компании. Виталику такой коктейль качеств его характера очень даже нравился.
– Власть – странная штука, Ветал. Я думал над твоей загадкой: король, священник и богач – кто умрет, а кто останется жив? Кому подчинится наемник? У этой загадки нет ответа. Вернее, их слишком много. Все зависит от человека с мечом.
– Наемник с мечом никому не подчинится – вот ответ на загадку. У него нет ни короны, ни золота, ни благословения богов – только кусок заостренной стали. И только ему решать, кому жить, а кому умереть.
– Власть имеет только кусок заточенного железа, оружие. Все остальное – наносное.
– Истинно так. Но если нами правят люди с мечами, почему мы тогда притворяемся, будто власть принадлежит королям, баронам, орденам?
– Ветал, чего ты хочешь? Чтоб я разгадал твою проклятую загадку или чтобы голова у меня разболелась?
– Власть помещается там, где человек верит, что она помещается. Ни больше ни меньше.
– Значит, власть – всего лишь фиглярский трюк?
– Картинка на стене, Эрфаст. Это только картинка, в которую мы верим.
За окном «Льиете» разгулялся ветер, перемещая в пространстве опавшие листья. Ветал сидел за столом в компании с Эрфастом и наслаждался копченым окороком и местной бражкой, к которой уже вполне привык. На душе было приятно, хотелось поделиться этой приятностью.
– Нашему обществу присуща вечность, Виталик. Как бы ни лютовала зима, лета все равно не миновать. Время повторяется. Так же и мир живет незыблемыми традициями, мифом. Этот миф оправдывает существующий порядок вещей начальным порядком. Поэтому все неизменно.
– Но исключения случаются. Бывает так, что сознание человека опережает его бытие. Появляются мечты! И человек начинает строить новую жизнь, в соответствии со своими новыми представлениями. И это хорошо! Иначе мы бы до сих пор сидели в пещерах, без Интернета и без канализации.
– Какие пещеры? – непонимающе спросил Эрфаст.
– Не грузись, это я так шучу.
Ну не рассказывать же было ему про эволюцию?
– Мир вокруг не может меняться сам собою, в силу своего загнивания или исчерпав себя. Прежде он исчерпает людей. Общество может быть изменено только общими сознательными усилиями, иначе оно просто выпьет нас до самого дна.
– Ты экстремист, Эрфаст.
– Что значит «экстремист»?
– В крайности кидаешься, простых путей не ищешь.
– А зачем простые пути искать? – удивился Эрфаст.
– Логично, двигаемся дальше. Желание менять окружающий мир, жить своей жизнью – это политическое желание.
– Ты вообще про что? – Эрфаст начал понемногу терять нить разговора.
– Пофигистическое отношение к политике означает пофигистическое отношение к своей жизни и к своему будущему. Если ты не занимаешь четкую политическую позицию, политика сама ставит тебя в нужную ей позу. И делает с тобой все, что посчитает нужным – призывы редких несогласных «оставить все, как было» или «быть хорошими» напоминают мне униженные крики слабака, которого грабят нагловатые разбойники. Призывать разбойников быть хорошими? Это смешно.
– Ты хочешь сказать, что люди вокруг поголовно трусы?
– Нет, просто большинство не хочет ничего более стакана подогретого вина в холод и прохладного пива в зной. Согласить, это разные вещи.
– Но ведь есть и другие. «Вытолкни себя за пределы общества» – многие из «Льиете» любят щегольнуть этим! Вроде как выходят за пределы дурацкого круговорота иллюзий вокруг. Это интересно!
– Мне это знакомо, Эрфаст. Эти слова были лозунгом хиппи – есть такие ребята на севере Варта.
– Никогда о таких не слышал. По-моему, ты выдумываешь, Виталик.
– Это очень далеко отсюда, но они есть. Это правда. Идея на самом деле интересная, но закончилось все психоделикой и деградацией. И причины этого давно известны: выпадение из реальности на самом деле означает снятие с себя ответственности за нее. Типа я вообще ни при чем… Так не бывает.
Если движение, оппозиционное существующему порядку вещей, не связано с радикальной политической практикой, она выродится в еще одну форму эгоизма, как наши «эстеты» из «Льиете», продающие идеи за стакан вина пьяненькому купцу. Это еще одна форма бегства от действительности, Эрфаст. Такая форма отказа от реальности не мешает системе существовать и исправно функционировать.
– Значит, нужно не ждать от этих шутов чего-то. Каждый – сам творец своей жизни, нужно обладать храбростью для собственных убеждений, атаковать свои убеждения!
– И?
– Что «и»?
– Дальше что?
– Э-э-э-э-э…
Мир Иглы слишком долго находился в спокойном состоянии, чтобы его жители, даже самые отчаянные и раскрепощенные, могли думать о том, что мир вокруг них может быть совсем другим.
– Ну как там наши счетоводы, насчитались уже? – спокойным, чуть ленивым голосом спросил Виталик.
– Да, почти закончили. Теперь больше месяца будут ждать конвой. А сейчас магистрат крепость напоминает. Чужих людей не пускают, оружие при входе отбирают, маги как с цепи сорвались! Да ты и сам знаешь.
Виталик и правда знал это лучше своего собеседника – после своей пробной поездки в Воген он вместе с Максом и Агрисом готовил невообразимо огромный заказ артефактного оружия для магистрата Стольмена. Мечи, топоры, кольчуги, латы, нагрудники, луки, стрелы, кинжалы после доработки в мастерской Свена звенели от переполнявшей их злой магии.
Агрис все это время корпел над амулетами с ментальной защитой и защитой от всяких молний, огненных шаров, сосулек и других неприятностей магического происхождения. А еще над артефактами дальновидения. Кстати, очень скоро их научились делать и земляне, соединив простую стекляшку с системой магических линз.
Свен лопатой загребал шальные фарлонги и давал приличные премии землянам с Агрисом. Конвой оснащался, как небольшая, вооруженная по последнему слову магической техники армия. Трое подмастерьев с улыбкой наблюдали, как опытные вояки поглаживают свои измененные мечи, надевают на себя непробиваемые кольчуги.
Скоро всему этому грозному оружие предстояло обратиться в хлам!
Обязательное испытание и «приемка» нового оружия проходила в здании магистрата. В это время оно меньше всего напоминало обычное административное помещение небольшого провинциального городка. Тройное кольцо охраны, полное отсутствие вещей с активной маной, ничего колюще-режущего, проникновенный взгляд начальника охраны и дежурного мага гарантировали победу над любым недоброжелателем. Будущие злоумышленники даже немного понервничали во время проверки.
В подвале мастерской Свена тоже существовал небольшой полигончик, где на мешках с песком испытывались разные убийственные артефакты. Ну и защищающие, соответственно. Сейчас улучшенные землянами доспехи были надеты не на мешки, а на живых людей. Для этого использовали заключенных из местной тюрьмы.
Первый из группы испытуемых – худосочный мужик лет сорока – с тоской смотрел на подходящего к нему солдата со здоровенным, в рост человека, мечом. Проводилось испытание нагрудников.
Неожиданно солдат размахнулся и со всей силы ударил «подопытного» прямо в грудь. Тот пушинкой отлетел в сторону. Но сразу поднялся и, еще не отойдя от шока, посмотрел на свой доспех – на нем не было ни царапины.
Суровый воин что есть мочи лупил по доспехам мечом в течение пятнадцати минут. Когда меч окончательно затупился, взял топор, и все пошло по новой. Мужики-заключенные освоились в новой броне и с каждым ударом падали, как болванчики, даже не успевая испугаться.
Потом пришла очередь кольчуг. В заключенных тыкали копьями, кололи их ножами и пару раз даже рубанули мечом. Все без толку. Шлемы проверять решили все-таки на тыквах…
Еще на Земле Виталика занимал вопрос: что будет, если в броню, которую невозможно пробить, ударит меч, который может пробить все? Ответ на вопрос на самом деле был простым – бить нужно очень-очень сильно, тогда самый лучший меч все-таки пробьет даже непробиваемый доспех. А если доспехи царапать мечом, как гвоздиком, – точно ничего не получится.
