Ирина Эльба - Школа Сказок
На том и порешили. Не медля больше ни минуты, мы зашли в магазин. В воздухе витал нежный запах леденцов и фруктовой жвачки, стойко ассоциирующийся с детством. Стоило переступить порог, и даже взрослый заражался восторгом и предвкушением сказки.
Но слишком впадать в ребячество мне не дали бдительные и опытные подруги. Подхватив под руки, меня утянули к тому самому теремку. Витрина с внутренней стороны была открыта, предоставляя возможность рассмотреть игрушку более подробно. Деревянный сруб в три этажа стоял раскрытый, как книга, подобно «домику для Барби» в моем мире. Первый этаж – самый высокий, большую часть его занимала гостиная. Именно в ней и располагались сейчас жильцы. По центру комнаты за круглым столом сидели: лягушка, заяц, лиса, волк и… резались в карты. На полу перед ними лежала медвежья шкура, вокруг которой под неслышную мелодию выплясывала мышка в сарафане, помахивая над головой красным платком, зажатым в лапку.
– Писклявая, заводи! – неожиданный хриплый окрик заставил нас с подругами отшатнуться от Теремка. А мышь тем временем сменила направление движения и запищала.
На горе стоит избушка
Под названием пивнушка.
Из трубы дымок вали́т,
Алкоголиков мани́т.
Звери-алкоголики
Заняли все столики.[4]
– А чего это алкоголики? – серый зайчик от возмущения нервно забил лапой по полу. – Я окромя березового сока ничего не п-п-пью!
– Так, лопух, не отвлекайся, тебе сдавать, – проквакала лягушка и пододвинула к зайцу колоду.
– Почему это лоп-п-пух? – возмутился зайка.
– Потому что лопоух, – заржали звери.
– Я отказываюсь с вами играть! Вы жульничаете! – косой отвернулся от стола и шмыгнул носом.
Стоит в поле теремок-теремок,
Он ни низок, ни высок, ни высок.
Как по полю, полю мышка бежит,
У дверей остановилась и пищит:
– Пик! Пик! Пик! Пик! Пик! Пик!
Кто, кто в теремочке живет?
Кто, кто в невысоком живет?[5]
Стоило мышке пропеть эти слова, как звери переполошились. Медвежья шкура, оказавшаяся на поверку полноценным мишкой, поднялась на все четыре лапы и, обойдя стол, уселась на попу мордой к нам.
Игроки засуетились, быстро пряча карты под скатерть. Волк походя отвесил мышке подзатыльник и сквозь зубы прошипел:
– Не могла раньше предупредить о покупателях?
После чего он сел справа от мишки, а с другой стороны пристроился заяц. Лягушка зачем-то поскакала к лестнице, а мышь залезла на стол. Вперед вышла рыжая лиса, успевшая накинуть сарафан и косынку. В лапах у нее был каравай на расписном рушнике.
– Гой еси, красны девицы, – и она склонилась в низком поклоне.
Потом чуть качнулась в сторону, явно стараясь удержаться в вертикальном положении. И от этого нехитрого действия каравай соскользнул с рушника, стукнувшись об пол с гулким «бум». Лиса шустро прикрыла безобразие пушистым хвостом, вернула хлеб на место, подула, смахнула пыль и подняла на нас совершенно невинные глаза.
– Хорошо, что солонки на нем не было, – прошептала Ульяна так, чтобы услышали только мы, – а то неприятностей бы огребли.
– Думается, если мы сейчас же отсюда не уйдем – огребем их однозначно, – Любава переводила подозрительный взгляд с одного сказочного героя на другого, не зная, чего еще от них ждать.
Внезапно на балконе второго этажа что-то хрустнуло, и на стол перед животными приземлилась лягушка. Во рту у нее был зажат конец полотнища, другим краем все еще прикрученного к балюстраде. И как мы сразу не заметили уникальную надпись: «Теремок – вертеп лесного разврата»?
– Итить, зеленая, ты опять это безобразие повесила? Ты нам всех приличных потенциальных хозяев распугаешь, – сквозь зубы процедил волк.
– Ква, – раздалось возмущенное в ответ, – не все же вам нас позорить! А мне надо как-то проигрыш отдавать…
– Не обращайте внимания, гости дорогие, – вновь взяла слово лисичка и невзначай смахнула лягушку со стола. – Это они от неожиданности растерялись. Не часто, знаете ли, к нам гости заходят.
Пока она говорила, лягушка схватила мышку и потащила на второй этаж, где они стали разворачивать новый плакат: «Мир вашему дому!».
– Дело пытаете, красавицы, али от дела лытаете? – пробасил медведь, придвигаясь ближе к столу.
Сесть на стул он не мог в силу своих габаритов, а вот остальные воспользовались возможностью разместиться с комфортом, предварительно развернув стулья в нашу сторону.
Выглядела эта компания колоритно. Если сам теремок был нам где-то по пояс, то звери, его населяющие, и подавно могли уместиться на ладони. Разве что косолапый походил на большую плюшевую игрушку.
Первой от шока очнулась Хима.
– Мы ищем подарок на день рождения ребенку…
– Похвально! – тут же взял слово волк. – Тогда вы обратились по адресу. Наш Теремок чрезвычайно выгодное приобретение. Самобытное здание в русском народном стиле не позволит подрастающему поколению забыть о корнях. Классический набор жильцов. Мышка-норушка, – чудо в красном сарафане – выбежала вперед и поклонилась, после чего покрутилась вокруг своей оси, размахивая платочком.
– Лягушка-квакушка. – С громким «ква» земноводное выпрыгнуло вперед и снова квакнуло.
– Зайчик-побегайчик. – Косой слез со стула, встал на задние лапы и одернул сюртук, после чего слегка наклонил голову. При этом его уши с размаху качнулись к полу и опять выпрямились.
– Лисичка-сестричка, Волчок – серый-бочок, Медведь косо…
– Просто Медведь, – пробасили из-за стола, и волк поднял лапы в примирительном жесте.
– Приятно познакомиться, – поздоровалась я.
– Но мы, пожалуй, пойдем. – Любава пресекла на корню все старания поговорить и попыталась отвести нас от витрины.
– Ты чего? – негромко поинтересовалась я так, чтобы звери не услышали.
– Разве ты не видишь, – как маленькой, начала объяснять «командирша», – это бракованный экземпляр. Видимо, поэтому до сих пор и не продан. Как я тебе объясняла, игрушки с душой практически невозможно перевоспитать. Их надо принимать такими, какие есть. И чему они, по-твоему, могут научить Геллиану?
– Играть в картишки, – засмеялась Алёнушка, прикрывая рот ладошкой.
– На стрёме стоять, – одновременно с ней подсказала Хима.
– С этим у них как раз проблемы, – Верея кивнула головой на Мышку-норушку, напоминая, благодаря кому мы успели познакомиться с Теремком поближе.
По инерции я повернула голову в ту же сторону и вздрогнула от того, какими глазами на меня смотрели звери. Даже морды, которые в принципе не обладают человеческой мимикой, казались понурыми и угрюмыми, а во взгляде читалась обреченность. Моё жалостливое сердце дрогнуло, требуя совершить доброе дело.
– Э, нет, – возмутилась Любава, – так не пойдет! Ян, они же тебе на жалость давят!
– А что еще вы умеете делать? – не слушая подругу, обратилась я к волку.
– Помимо игры в карты и танцев, – усмехнулась Ульяна.
Звери переглянулись, помолчали. Волк попросил нас минуточку обождать, после чего они сомкнули круг и зашушукались.
До нас долетали только обрывки фраз: «Клык даю, тех, кто не сгодится, – выкинут из Теремка», «…как я с такими перепонками?!», «Раньше думать надо было, а не бордель открывать!»
– Да на нее, зеленую, даже Иван-царевич не позарился, когда доимку отрабатывал, – не сдержавшись, заржал в голос Волчок-серый-бочок, но, опомнившись, зажал морду лапами.
– Вот-вот, – проквакала, надувшись, лягушка, – ни одного клиента так и не было, так что не дави на любимую бородавку.
Судя по поведению, звери в пылу спора забыли, что мы их прекрасно слышим, и продолжили совещаться.
– А если соврать что-нибудь? – на этой фразе гомон прекратился, и животные с осуждением посмотрели на лису. – Да я просто так предложила! – рыжий хвост укутал морду.
– А кто будет скудоумничать, того будем бить по наглой рыжей морде, – пробасил медведь.
– Тогда предлагайте свои варианты, – обиделась на всех лиса, и звери вновь сомкнули круг, зашушукавшись.
Подружки, глядя на этот совет, с трудом сдерживали смешки, и только Любава сохраняла серьезность, с неодобрением глядя на нас.
Наконец они до чего-то договорились, и вперед опять вышел волк. Видимо, его специализацией были связи с общественностью.
– В общем, умеем мы многое, но если раскроем тайны до покупки Теремка, придется вас всех убить.
– Серый! – пробасил медведь.
– Ладно-ладно, просто шучу для создания подходящей атмосферы. Итак, вы хотели узнать, что мы умеем? Что же мы умеем…
– Я крестиком вышивать умею, – промолвила лисичка, махнув хвостом, а я прыснула в ладошку, вспомнив кота Матроскина.
– Я в принципе шить умею, – смущенно пробасил медведь.
– А я…
– Вы мне очень понравились, правда, – перебила я следующего хвастуна, отводя взгляд. – Но я выбираю подарок не кому-нибудь, а княжеской племяннице. Тут нельзя ошибиться.
