Марина Дробкова - Маг моего сердца
– Очень хорошо. Оттавио, передай господину магу, что я зайду к нему сегодня вечером, приблизительно в двадцать два часа. И предупреди, пожалуйста, охрану.
– Разумеется, Неумолимая.
– А назавтра мне понадобится машина либо дирижабль, я еще не знаю, как далеко нам предстоит отправиться. И сопровождающий, конечно.
– Я велю приготовить и то, и другое, сеньора, – низко поклонился дворецкий.
После обеда я вновь изучала карту. И заметила, между прочим, что напасть, поразившая людей, распределилась равномерно по всем областям. Но если предположить, что креадор или кто-либо другой принес заразу извне, то должны же быть какие-то входные ворота. Какое-то место, откуда она начала свой путь. Надо искать тщательнее.
Поскольку дело двигалось к вечеру, я вернулась в свою комнату взглянуть на свечу – и вовремя. Почти восстановившийся со вчерашнего дня огарок в моих руках стал нагреваться. Я поскорее зажгла пламя, и в нем, как вчера, появилось лицо дежурного мага – уже другого.
– Приветствую, Неумолимая. Встреча с Верховными творцами через полчаса на башне с чашей. Не опаздывайте.
И лицо исчезло. Я поскорее погасила артефакт – нельзя тратить его раньше времени. Вдруг разговор будет долгим.
Потом я подошла к зеркалу. Я не знаю, кто первый. Я вообще не помню почти никого из семиугольника. Но если сегодня мне предстоит разговаривать с мужчиной – тактически правильнее выглядеть получше, чтобы вызвать симпатию. А если с женщиной? А если с женщиной, то надо казаться несчастной и настрадавшейся, чтобы вызвать сочувствие. Последнее, правда, у меня никогда не получалось. А сейчас – тем более. Несчастная Неумолимая! Кто поверит?
Достав косметичку, чуть-чуть подвела глаза – и на этом решила остановиться. Не могу думать о макияже, когда предстоит разговор, от которого зависит жизнь дорогого человека. Оделась, как вчера, в строгое платье, но на шею повесила медальон на длинной цепочке – он очень простой, но делает образ не таким однотонным. Кликнув Оттавио, попросила на ужин большую чашку какао. Видя, что времени остается совсем мало, мысленно пожелала себе стойкости – и отправилась вверх по лестнице, сжимая свечу в руках.
Я шла, стараясь успокоить бешено рвавшееся из груди сердце. Дайте мне чуть-чуть мудрости, стихии и чуть-чуть удачи. И пусть мне повезет с первым креадором – ну пожалуйста. Пусть повезет!
Я взошла на площадку. Ветра почти не было – так, легкое дуновение. На цыпочках приблизилась к воде и осторожно взглянула.
Все как и было: тот же темно-рубиновый цвет. Аккуратно установив свечу в углубление в углу постамента – вчера я не заметила его, а не с этой ли целью оно тут выдолблено? – я наклонилась и легонько дунула. Дежурный маг возник в пламени тотчас же.
– Вы вовремя, Неумолимая! Через две минуты Верховные творцы выйдут с вами на связь. Ожидайте.
Лицо исчезло, а в небе, как вчера, развернулся экран. Творцов еще не было, лишь кусок стола и три спинки стула занимали все поле. Две минуты! Это так долго иногда!
Но вот истекли и они. Творцы появились на экране.
– Приветствую справедливейших! – постаралась как можно более спокойно произнести я.
– Вечер добрый, Неумолимая, – ответил за всех Средний. – Мы хотели бы взглянуть на воду.
Я подняла свечу и показала. Творцы никак не отреагировали на увиденное. Поставив свечу на место, я от волнения сжала руки. Средний продолжил:
– Прежде чем начать, мы обязаны спросить вас: не передумали ли вы и нет ли у вас другого решения?
– Нет, – твердо ответила я.
– Хорошо. Тогда наш долг напомнить вам правила. Поскольку, общаясь с членами вашего семиугольника, вы будете знать их – вы уже не сможете продолжать работу контролера, но имеете право стать обычным творцом. Вы готовы оставить пост?
Его слова вызвали во мне такую бурю чувств, что я не сразу смогла ответить. Оставить пост контролера!
Знала ли я об этом? Кажется, когда-то читала. В любом случае – это подчинялось обычной логике. Но я совершенно не думала об этом вчера – вещи, которые гораздо важнее, заняли мои мысли целиком.
– Да, я готова.
Ну конечно, откажусь от должности! Разве здесь могут быть сомнения…
– Мы поняли вас. Итак, Бренна Рейлис, поскольку вы тоже входите в состав семиугольника и просите помилования, ваш голос автоматически засчитывается в пользу обвиняемого.
Что он сказал? Что я тоже считаюсь? Да это же даже лучше, чем я думала!
– О, благодарю вас, – прошептала я со слезами на глазах.
– Благодарить следует не нас, а закон, – отметил творец. – Не будем терять время – приглашайте первого креадора, коллега!
Левый творец что-то сделал, и рядом высветился еще один экран. Сначала я увидела только лесную поляну – деревья, траву, бабочек. Издалека доносилось журчание ручья. Но вот изображение слегка сместилось. Посреди поляны, одетый в холщовую рубашку и такие же штаны, подпоясанный кушаком и босой стоял молодой мужчина – очень худой, с густой шевелюрой рыжих волос. В руке он держал такую же, как у меня, свечу.
– Джон Тэйлор, вы нас слышите? – спросил творец.
Креадор встрепенулся.
– Приветствую справедливейших! Неумолимая! – последнее он произнес, чуть повернув голову. Значит, меня он тоже видит.
– Креадор! – ответила я на приветствие.
Джон Тэйлор… Нет, конечно, я не помню его. Совершенно. А мир у него, видимо, лесной – значит, вряд ли населен людьми. Хорошо это для нас или плохо?
Могло обернуться по-разному…
– Итак, Бренна Рейлис обратилась в суд семиугольника с просьбой о помиловании одного из креадоров, чье творение на сегодняшний день близко к состоянию Мира-на-краю.
Джон Тэйлор вздрогнул. И внимательнее посмотрел на меня.
– По нашим законам и из соображений здравого смысла мир, пришедший в такое состояние, подлежит как можно более быстрому уничтожению артефактом-аннигилятором как нежизнеспособный и представляющий опасность для других. Креадор, допустивший подобное состояние творения, также подлежит уничтожению артефактом-аннигилятором как виновный в преступлении против живых существ и не соответствующий занимаемой высокой должности творца. Креадор считается виновным независимо от причины.
У меня подкосились ноги. Чтобы не упасть, я вцепилась в постамент. Перед глазами все плыло.
Конечно, я знала об этом – поэтому все и затеяла. Но услышать вот так… Как это тяжело!
– Джон Тэйлор! Как представитель семиугольника вы имеете право высказать доводы в защиту креадора, если считаете, что таковые могут существовать. Тогда ваш голос будет засчитан в пользу обвиняемого. Вы также можете задавать вопросы.
Я уже пришла в себя и вновь взглянула на Джона. Он выглядел озадаченным.
– Насколько я знаю, Мир-на-краю – процесс необратимый, – посерьезнел он.
– Разумеется, – усмехнулся Средний творец.
– Кем населен мир?
– Людьми.
– Это значит, что все эти люди погибнут из-за ошибки или невнимательности креадора? Но тогда…
Джон вздохнул и на мгновение опустил голову. Когда он вновь поднял ее – на меня уже не смотрел.
– Мне кажется несправедливым оправдывать мага, чьи поступки вольно или невольно привели к гибели стольких людей. Ведь их жизни полностью зависели от него одного. Он их создал. Значит, обязан был предотвратить…
Я кусала губы, понимая убийственную логику его доводов. Как здесь поспоришь? Никак. Даже если виноват не Даймонд, легко можно возразить, что просмотрел, не сберег, поздно вызвал контролера. Ведь он хозяин мира и отвечает за все сам.
– У вас есть еще вопросы, Джон Тэйлор?
– Нет, справедливейшие.
– Итак, ваше решение?
– Я против помилования. Если бы я допустил такое в своем мире – не простил бы себе никогда.
Я смотрела в лицо Джону и чувствовала, как слезы бегут по щекам. Даже не слышала, как творец говорит:
– Принимая во внимание, что мир Джона Тэйлора населен не людьми, его аргументы тем более весомы. Ваш голос «против» засчитан.
После этого экран с Джоном погас. А на его месте высветилось табло с двумя фамилиями – моей, напротив которой стояло за, и его, строчку с которой дополняло против. Два голоса. Два мнения. А впереди еще… сколько?
– Бренна Рейлис! На сегодня заседание окончено. Завтра встретимся пораньше. Возможно, связь будет около шести вечера, будьте готовы.
Экран погас. Я машинально задула остаток свечи. Вот так вот все быстро – раз, и обвинили человека. Зря красилась. И стихии не помогли мне.
Пока только один креадор, но что, если подобным образом поступят все? Виновен, потому что допустил гибель людей.
«А ты разве не так рассуждала бы, Бренна? – проснулся давно позабытый внутренний голос. За последние шесть лет он нечасто беспокоил меня – контролеру не до внутренних голосов. – Разве не вынесла бы ты обвинительный вердикт, если бы на месте обвиняемого был не Даймонд? Разве тебе не жалко людей? Разве не мы в ответе за них? А если все будут сначала создавать, а потом губить? Благо, за это даже не положено достойного наказания».
