Дмитрий Рус - Играть, чтобы жить. Кн. V. Битва. Кн. VI. Война. Кн. VII. Исход
– Ты, Макойл, совсем дебил. Я же в цифре, какой нах бан?!
Жалобно морща от лёгкой боли лицо и со страхом глядя на висящую под пугающим углом руку, не привыкший к сопротивлению инспектор отшатнулся назад.
Вновь засверкали вспышки разрядников силовиков, надёжно фиксируя меня на месте. Из-за презрительной гримасы на лице моя тушка заработала ещё с пяток дополнительных плюх. Не беда, мне не привыкать, у сорвавшихся болевой порог высок и довольно быстро тренируется. Получая тысячи ударов во время ежедневного фарма, мы, бывало, неделями не вспоминали о боли, привычно воспринимая её как горожанин – дерущий горло смог или бедуин – пекущее солнце.
Да и борзел я вполне расчётливо, выводя мента на открытый конфликт в тот уникальный момент, когда Павший удачно прикрывает мне спину. Неужто не впишется за прижатого читерскими методами Первожреца?
Знакомая фигура частично заслонила фиксированный сектор обзора, и я мысленно ехидно усмехнулся.
– Ник Макойл… – Неназываемый проигнорировал очередь разрядников, а затем лениво отмахнулся от рванувшихся к нему силовиков.
Полицейский спецназ распластало в воздухе, вмораживая в пространство, словно мух в паутину. Из разжавшихся рук дровами посыпались артефактные «демократизаторы-тонфы», сверкая магическими огнями и плавя вокруг себя камень. Краем глаза я присмотрел место падения одной из дубинок, с подозрительным интеллектом забившейся в тёмную щель.
Неназываемый приблизился к сжавшемуся инспектору:
– Он же: Филип Дайсон, 57 лет, чёрный, вес 192 килограмма. Три попытки срыва и одна суицида. К сожалению – неудачная. Ненависть к тем, кто смог оцифроваться. После переаттестации переведён в и-мобильный отряд виртполиции. Балтимор, Федеральный Центр Киберпреступлений, отдел ММОРПГ, сектор Друмира XXXL, капсула номер 4190921322. Я нигде не ошибся?
– Ты кто такой?! – с ненавистью прохрипел коп, пугающе кося глазами в разные стороны.
Знакомый эффект распараллеливания взгляда – в реал и на внутренний интерфейс. Ну, кликай, кликай – много ли тебе расскажут админские базы про Павшего?
Инспектор принял позу паникующего пианиста, его пальцы торопливо забегали по модераторской виртконсоли. Мир отозвался серией вспышек, часть которых затронула и Неназываемого. Однако ни сбежать, ни остановить бога служебные инструменты не помогли.
Удалённое считывание информации давалось Павшему с трудом. Смахнув с виска каплю пота, он неуловимым движением сократил дистанцию и поднёс ладонь ко лбу полицейского. Тот мгновенно поплыл, взгляд стал пустой, мышцы лица расслабились.
Глава пантеона на секунду прикрыл глаза, затем удовлетворённо кивнул и повернулся ко мне. С показным недоумением оглядев наши парализованные тушки, одним движением бровей снял заморозку.
Народ дружно зашипел, заохал, сдавленный мат материализовался в образе микропроклятий. Присутствие бога в этой точке времени и пространства накладывало на магофизику мира свои правила.
Павший обратился ко мне:
– У них всего дюжина спецаватаров на весь отдел. Причём ввод новых – невозможен, в связи с национализацией серверов и административными затруднениями. Перед тобой вся дневная вирт-смена – звезда силовиков плюс инспектор. Остальные – офисный планктон, нас не касаются. Убей этих, уполовинь проблему. Когда доберёшься и до оставшихся – смахнёшь с доски один из векторов силы, причём играющей на стороне противника.
Я задумчиво покосился на Неназываемого: замазывает меня по самые уши. Обеспечивает лояльность? Да мне и так без его поддержки долго не протянуть, одна развороченная рожа Светлоликого стоит вечности на дыбе…
Павший подбодрил:
– Действуй адамантом!
Я колебался – посох вытащил, трепещущее жало выпустил на волю, но резать беспомощные тела не спешил. Как-то оно не по-русски…
Полицаи клинок оценили – взгляды их панически заметались, затем тела тряхнуло, выгнуло резкой дугой. На секунду они мигнули, выпадая из реальности, но Павший резко вскинул руки, и тушки копов вновь обрели трёхмерность.
Бог нетерпеливо и натужно прохрипел:
– Принудительный выход из вирта, ну же, работай! Я с трудом удерживаю их аватары!
Рубить картинки – это я могу, никаких рефлексий. Шикнув на заупрямившийся и капризно крутящий носом посох, торопливо заметался между персонажами, экономными движениями снося головы в тяжёлых шлемах с зеркальными забралами. Лишь на инспекторе чуть ослабил вожжи самоконтроля, дополнительно рубанув его крест-накрест, вскрывая тело словно патологоанатом-самоучка.
Павший с облегчением опустил руки, встряхнул затёкшими кистями. Затем повернул ко мне раздражённое лицо:
– Первожрец, в следующий раз выполняй команды своего бога – не раздумывая!
Склонив голову к плечу, я внимательно рассматривал холодную сталь глаз и клубящуюся за плечами Неназываемого тьму. А ведь хотим мы того или нет, но роль главы Тёмного Пантеона и вера миллионов в навязанные массмедиа штампы ломают и трансформируют несчастного триста одиннадцатого.
Мне стало искренне жаль одинокого бога, придавленного весом обстоятельств и мучительно сражающегося с течением, тянущим к водопаду катастрофы.
Прихрамывая, подошёл к Павшему и положил руку на его плечо:
– Паша, не кипятись. Всё будет хорошо…
Неназываемый непонимающе наморщил лоб, затем переспросил:
– Как… как ты меня назвал?!
Я смутился – язык мой враг! Однако отвечать пришлось:
– Павший. Значит – Павел, Паша. Ну а что ты всё как болотный ручей – Неназываемый да безымянный?!
Бог задумчиво рассматривал наглую букашку, решая для себя что-то важное. Затем вдруг улыбнулся, да так, как я очень давно не видал – до обаятельных ямочек на щеках.
Скриншот! Гадом буду – примусь отбеливать и пиарить светлый Пашкин образ! Не нужен мне мрачный тёмный босс, хочу вот такого – задорного и компанейского.
– Спасибо тебе, Глебка… Плющат меня ваши глупые суеверия, как бы не раздавили совсем. Ты меня одёргивай иногда, раз уж не боишься рисковать здоровьем и посмертием. Никогда не говорил и вряд ли повторю вновь – но именно из-за характера я и выбрал тебя на роль Первожреца. Ты мой якорь в реале Друмира, не даёшь окончательно превратиться в спесивое божество…
Смутившись, я решил перевести разговор на что-то другое, тем более что отвисшие челюсти моих офицеров грозили вот-вот оторваться и придавить им ноги.
– А что будет с аватарами, погибшими от адаманта?
Вопрос для меня не праздный. Браться за шершавую рукоять чёрного дерева приходилось всё чаще, а делать это, не понимая последствий, очень стрёмно.
Павший безразлично пожал плечами:
– Считай, что персонажей ты им запорол. Навесил дебаф «минус 101 % хитов в секунду». Если у кого-то хватит выдержки перетерпеть пару лет безостановочных смертей – рана постепенно затянется. Что такое считаные годы на излечение по сравнению с потенциальной вечностью бессмертного существа?
Я задумчиво кивнул. Так-то оно так, только вот психика наша не столь пластична, в отличие от физического носителя. Вряд ли она способна без ущерба пережить миллионы смертей. Сорри за каламбур…
– А сорвавшиеся? С ними-то как? Ведь поплохело даже богу, да и рана Тавора выглядела очень паршиво. А что, если наглухо зашибу? Вон, пятнистых накосил изрядно. Может, и среди них оцифрованные были…
– Не было, – отрезал бог. – Один только камуфляж в срыве, и тот у тебя под боком пригрелся. С цифрой всё сложнее и проще одновременно, по принципу неписей. Отлетает душа в Великое Ничто и томится там, копит энергию на последующую реинкарнацию.
На всякий случай поинтересовался, хотя очень надеюсь, что не пригодится:
– И как её там копить, где собирать и фармить?
– Об этом нужно думать ДО того, как помрёшь. Чем больше людей о тебе вспоминают, тем лучше. Каждая мысль крохотной паутинкой соединяет заблудшую душу с реалом. И только когда эти нити сплетутся в прочный мост, ты сможешь по нему вернуться. Если, конечно, к тому времени не развоплотишься окончательно…
Я удивлённо покачал головой:
– Естественный отбор, выживают личности, оставившие наибольший след. Будь ты воин, поэт или правитель.
– Не обязательно. Наличие трёх любящих детей уже гарантирует реинкарнацию. Так что твори, оставляй после себя побольше якорей, желательно положительных. Из гнилых нитей сплести канат можно, но гораздо сложнее. В общем, зависнут оцифрованные в Великом Ничто, потихоньку абсорбируясь или, наоборот, обрастая плотью. Одни воскреснут через сутки, другие – через год, третьи – исчезнут навсегда. И не твоя в этом вина! Ибо жить надо, а не существовать!
Я на минуту замер, переваривая услышанное. Штабисты также ушли в глубины интерфейса, обсуждая новую теорию эволюции в приватном офицерском канале. Видеострим «Первой Проповеди Павшего» торопливо аплоадился в клановую медиатеку.
