Вера Чиркова - Ловушка для личного секретаря
– Это не такая уж особая проблема… – едва представив, что ей придется дни напролет читать дурацкие романы, всполошилась Илли, – чтоб они меня видели. Но если ты не дашь мне интересной работы, я буду мстить. Жестоко.
– Это как? – заинтересовался его величество, но Илли вовсе не собиралась раскрывать свои планы, тем более что они пока были неоформившимися замыслами.
– Извините… ваше величество, но месть – это блюдо тайное, – сеньорита упрямо смотрела на жующего мясо Бенгальда и так же упрямо не обращала внимания на сердито сопящего Кандирда.
– Прости… Дарэя, – не выдержав, выговорил четвертый принц, – но я не могу тебе позволить никакой работы у Бенгальда.
– По какому праву?! – Иллира понимала, что делает сейчас ему больно, но совершенно четко знала: если позволить Кандирду теперь запереть ее в четырех стенах с корзинкой ниток и шкатулкой с наперстками и иглами, то потом, если у него в самом деле появится на нее право, сбежать от этой корзинки будет невероятно тяжело. Практически невозможно.
– Ты пока числишься у меня секретарем, – попытался качать права его младшее высочество, но не учел, что вступил на неверный путь.
– Я, маркиза Дарэттия Эндерстон?! – кротко удивилась Илли, и этого хватило, чтоб он побледнел и обиженно стиснул губы.
А она встала, вежливо поблагодарила за обед и решительно вышла в гостиную. Взяла с кресла свою книгу, шагнула к двери, раздумывая, куда пойти, и замерла, остановленная доброжелательным голосом королевы:
– Подожди меня, Дарэя, нам по пути.
По широкой галерее, увешанной портретами представителей династии, они прошли молча, свернули в боковой коридор, скрытый за массивной дверью, которую тоже охраняли люди Бенгальда, прошли вдоль несколько десятков шагов.
– Вот, – указала ее величество на дверь салатного цвета, – это твои покои. Здесь цвет двери указывает на цвет покоев. Мои – голубые.
– Вы не желаете зайти? – Илли понимала, что, обидев Кандирда, не могла не задеть чувства его матери, и спрашивала просто ради приличия.
Но та неожиданно посветлела и мягко улыбнулась:
– Если ты не против, я приду через пять минут, мне нужно переодеться. После обеда я обычно никого не принимаю и хожу в простом платье.
Это была важная информация для девушки, одетой ради поездки во дворец в нарядное платье со слишком пышной юбкой и широкими рукавами. Илли решила, что ей тоже следует воспользоваться примером ее величества, тем более она была уверена, что в шкафах найдется одежда именно ее размера.
В покоях, превышавших размером ее комнаты в особняке раза в два, действительно обнаружилась рядом со спальней гардеробная комната. Она имела две двери, и в нее можно было попасть как из спальни, так и из просторной ванной комнаты со стоящими посредине двумя круглыми серебряными чашами. В меньшей была горячая вода, щедро сдобренная душистыми мылами и настоями, в большей – прохладная, хрустально чистая, с легким ароматом ландышей.
Это выглядело очень заманчиво, однако Илли только с досадой фыркнула и прошла мимо. Ей сейчас было совершенно не до того. С каждой минутой уверенность в своей правоте как-то таяла, а сочувствие к оскорбленному в лучших чувствах принцу все росло. Девушка уже ругала себя всеми любимыми ругательствами за то, что так расслабилась и не нашла более хитрого способа убедить его в своей правоте. А с другой стороны, хитрить именно с ним почему-то не хотелось абсолютно.
Илли в последний раз тяжело вздохнула и решительно прошла в гардеробную. Мельком проверила содержимое шкафов и очень скоро нашла бледно-сиреневое муслиновое платьице простенького фасона с короткими летящими рукавчиками и пояском вместо модной шнуровки. Быстро переоделась, скрутила распущенные локоны и сколола на затылке и, торопливо пройдя через спальню, вышла в гостиную. Обвела ее быстрым внимательным взглядом и незаметно усмехнулась, обнаружив сюрприз.
Ее величество уже сидела в кресле и грызла бобы, задумчиво рассматривая видневшиеся за окном верхушки деревьев. Сеньорита прошла к ней, села в кресло, что стояло напротив, в ожидании вопроса уставилась на одетую в мягкое льняное платье с кокетливой вышивкой королеву.
– Как ты себя чувствуешь?
– Отвратительно, – честно призналась Илли, протягивая руку к вазочке с бобами. – Можно?
– Конечно. Если хочешь, тебе тоже будут ставить.
– Ничего пока не хочу… – сеньорита тяжело вздохнула и бросила в рот боб.
– Ты его любишь? – внезапно спросила королева, и Илли охнула вслух.
– Ну, ваше величество, у вас и вопросы! Откуда же мне знать?! Вот если бы мама тут была, она бы сразу сказала. А кстати… давайте магистра спросим, увидит он что-нибудь по моей ауре или нет?
– Почему мне кажется, что ты сейчас… немного хитришь?
– Думаю, это оттого, что ваши фрейлины хитрят и лгут? – участливо предположила сеньорита. – Или потому, что вы любите устраивать интриги… или сюрпризы, хоть мелкие, но неожиданные? Вот и ждете того же от меня.
– Илли, – изучающим взглядом уставилась на нее королева, – твоя речь звучит как обвинительная.
– Знаете, ваше величество… я ведь вас понимаю. И как мать, и как королеву. Вам нужно быть очень собранной и бдительной, чтобы в вашу замечательную, дружную и надежную семью не проникла та, что рассорит братьев, нашепчет одному из них злых сплетен и наветов, развалит труд всей вашей жизни… и ваших предков. Моя мама тоже все время мне повторяла… чтоб я не верила льстивым словам сеньоров, которые будут преследовать свои цели, чтоб была подозрительной и осторожной, чтоб не давала никаких обещаний, пока не узнаю хорошо человека и его намерения. Много еще от чего предостерегала меня моя мама… а потом приехали ваши чиновники, посадили в карету и повезли во дворец… и сеньора Павриния настрого запретила говорить «нет», если принц предложит руку. Сказала, что за такое непослушание нам не будут три дня давать ничего, кроме воды.
– Она наказана, – глухо сообщила ее величество.
– Возможно… но девушки, которые не отказались, остались. Но я не о них… а о себе. Мне повезло, Канд взял меня секретарем, потом признал другом… потом доверил финансы. И согласился ждать… нет, не свадьбы, а разрешения за мной ухаживать. Вы не хотите, чтоб он ошибся? Но я тоже не хочу ошибиться… потому что знаю, как это может быть больно и обидно. И знаю, чем может кончиться. Мои родители… не приемные, а родные, все время ссорились. Мне было почти девять лет, и я хорошо помню все, что они в запале кричали друг другу. Мать кричала, что он загубил ее молодость, превратил в кухарку, домработницу и няньку в одном флаконе, что она не видит никаких радостей жизни. Отец орал, что он устает за весь день на работе и хочет дома расслабиться, а там сплошной бедлам, сидит с телефоном в ухе нечесаная курица и смолит табак… а потом они начинали обвинять друг друга в чем угодно… даже не слушая ответов. В тот раз мать ушла от него… она делала это время от времени… увезла меня к бабушке и ругалась с ней, зачем та позволила ей выйти замуж за этого урода. Бабушка тоже ругалась, что ее никто не слушает, а потом предъявляют претензии. Потом приехал отец, злой, усталый, но привез торт… и сказал, что это он мирится в последний раз. Они немного поругались, а потом она собрала вещи, и мы поехали домой… но не доехали… дорога была мокрой, он не справился на повороте с управлением и влетел в бетонный столб рекламы.
Но мне это все рассказали потом… в больнице. Про то, что они погибли мгновенно, а я на всю жизнь калека, перебит позвоночник и ноги не ходят. Да я и выжила чудом. Но я не про это… а про то, что тоже хочу быть уверенной, что у меня будет крепкая и надежная семья. Именно ради этого я мечтала заработать столько денег, чтоб ничто не помешало связать свою жизнь с человеком, который будет искать во мне не приданое и не покорную домохозяйку. Я очень хорошо поняла, какая должна быть семья, когда жила с новыми родителями. Я тоже хочу доверия, тоже хочу, чтоб со мной советовались и ко мне прислушивались. И если мужчина… к которому у меня только начинают появляться какие-то особые… нет, пока еще не чувства, а намеки на них, – так вот, если он, еще не имея никаких прав, начинает так ультимативно командовать мной… я лучше перетерплю обиду и разочарование заранее, но не позволю себе влюбиться. Потому что точно знаю… такой жизни я не хочу. И лгать и притворяться тоже не собираюсь. Поэтому… Канд, выходи из-за занавески. Я тебя сразу засекла. Ты после переодевания принес аромат ландышей.
Принц вышел из-за портьеры, тяжелым взглядом смерил мать и, так и не отважившись посмотреть в глаза любимой, решительно вышел из ее покоев.
А Илли встала с кресла и методично обошла все уголки, где мог бы сидеть еще один шпион, даже под диван заглянула. И за открытое окно тоже, ее хорошо учили искать незваных гостей. Королева с интересом следила за действиями сеньориты и спокойно грызла свои бобы.
