Маргарита Красавина - Острые грани
Но я ничего не успел ей ответить, так как узнал его. Альрик Витте. Давно не виделись!
– Не бойся, он меня не видит. Просто скажи, что тебе понадобилось срочно отлучиться в Академию. За какой-нибудь нужной вещью, например, – зашептал я на ухо Элии.
Девушка согласно опустила ресницы, и мы, преодолев несколько оставшихся шагов, оказались прямо перед преградившим нам путь Альриком.
– Лори фо Мейн, какая неожиданная встреча в столь поздний час! Бессонница?
О, я уже и забыл, какой невыносимый характер у моего недавнего товарища по несчастью. Надеюсь, Элия сможет от него отвязаться.
– Леор! Слава Солнечному! – это были первые слова вскочившего и сжавшего от волнения руки архимага.
– Здравствуй, папа! – Я видел радость и облегчение на усталом и осунувшемся лице отца и не мог сдержать ответной улыбки.
Но уже в следующую секунду Дарий фо Нойр взял себя в руки и обратился к сопровождающей меня девушке:
– Элия, спасибо. Оставь нас, пожалуйста.
– Да, альт фо Нойр. Доброй ночи.
Эли выскользнула за дверь, оставив меня наедине с отцом.
От начальника королевской охраны нам удалось отделаться довольно быстро. Оказывается, у Альрика сработал какой-то многомудрый амулет, извещающий о появлении во дворце посторонних магов. Сработал, правда, совсем слабо, и любой другой не обратил бы на это внимания, сделав скидку на приближение к артефакту одного из трех присутствующих во дворце мастеров. Но Альрик Витте не был бы Альриком Витте, если бы не пошел выяснять все лично. Вот он и пошел. И почти сразу засек мастера эмпата, которая брела по коридору. Ну и успокоился, перекинувшись с Элией парой слов. Меня, слава Солнечному, безопасник не заметил. А наспех сочиненная моей подругой сказка о якобы срочно понадобившейся ей волшебной вещице, оставшейся в ее комнате в Академии, была снисходительно принята. Хотя держу пари, Альрик просто пожалел девушку, решив, что после пережитых событий у нее и правда бессонница. Ну а блажь прогуляться ночью в родную альма-матер мастеру телепортеру вполне простительна. Постоять за себя выпускница Академии сможет без труда. А если вдруг случится срочная надобность в ее присутствии, то будьте добры, лори фо Мейн, отвечайте на вызов, жгите резерв для срочного прибытия на место.
– Я молился, чтобы мы еще увиделись. Хотя бы вот так, – грустно улыбнулся отец, подходя ближе и напряженно вглядываясь в меня. – Понимал, что это однажды случится. Что она захочет забрать тебя. Но все равно надеялся, что не скоро, не сейчас. Глупо, конечно. Пути богов неисповедимы.
– Богинь, ты хотел сказать. Почему я не удивлен? – покачал я головой.
Еще минуту назад я отчаянно хотел увидеть отца, успокоить, что жив, рассказать о невероятных вещах, произошедших со мной, предупредить о новых замыслах черных жрецов. Но всего несколько слов, произнесенных им, заставили меня забыть абсолютно обо всем.
Что он знал про маму, я понял еще из ее рассказа. К его нежеланию говорить о ней со мной давно привык. Но к тому, что он был уверен, что меня однажды затянет в Призрачный мир, я был не готов. Знал и не сказал. Опять!
Но возмущаться не было ни сил, ни желания. Перегорело. Это бесполезно в отношении не менее упрямого, чем его сын, архимага. Так зачем стараться и тратить силы?
– Прости, если сможешь, – как будто угадав мои невеселые мысли, произнес отец. – Я просто хотел тебя уберечь. Не вышло.
– Я понимаю.
Я и правда понимал. Я считал, что достоин правды, что готов принять ее. Но объяснять это, к сожалению, как показал опыт, было бесполезно.
Отец подошел вплотную и протянул руки с двух сторон от моего нематериального, просвечивающего тела. Диагностика? Ну-ну.
– Удивительно, что у тебя так быстро получилась межмировая проекция. Я о таком только читал. Или она помогла?
– Нет. Я просто заснул. И вот…
Отец отступил на шаг, не переставая жадно вглядываться в мое лицо. Так, как будто я могу в любой момент исчезнуть. И он меня больше не увидит. Возможно, так и было.
– Расскажи, как вы встретились? Ты же не умер на алтаре? Она тебя выдернула?
Происходящее все больше казалось мне неправильным. Похожим на прощание, что ли.
– Да. Потом я оказался у нее во дворце. И она мне все рассказала. – Последние слова прозвучали как обвинение. Да я и не старался этого скрыть.
– Как она? – жадно спросил отец.
– Мама? Твоя жена? Лунная богиня? Почему бы не называть все своими именами?
– Да. Твоя мать. Моя жена. И богиня. Не злись, Леор.
– Не злиться?! Да мне бы вообще понять, кто после этого я?
– Полубог.
– Полу… – пробормотал я, вспоминая слова матери, что полубог – это как раз мой отец. А я… – Никакой я не полубог! Я маг! Мастер магии. Выпускник Гидонской Академии магии. И собираюсь вернуться и работать по специальности. Так что не хорони меня раньше времени, отец!
Архимаг ошарашенно посмотрел на меня. Похоже, он только сейчас понял, что перед ним не печальный стенающий призрак, а его сын собственной персоной. Хотя и не совсем во плоти.
– Я был бы очень рад, если бы Хель тебя отпустила, но…
– Отпустит, уж я постараюсь! – перебил я его. Сейчас я был в этом абсолютно уверен. Нет, не в том, что мне быстро и легко удастся найти выход из Призрачного мира в наш или так просто уговорить только что обретенную божественную маму отпустить меня. Не после ее слов, что теперь я «навсегда с ней». Но, клянусь, я найду выход! Не будь я – это я! Боги, архимаги… В конце концов, вы просто мои родители. А значит, сделаете так, как лучше вашему сыну. Ну а мне просто надо быть убедительным. Очень убедительным. К тому же я помнил, что Зоккуар говорил о первом переносе. Ну, о том, что первый перенос якобы всегда неприятен. Первый! Следовательно, могут быть и следующие. Надо только узнать, как их осуществить.
– Я вернусь, пап, не бойся. Обещаю!
– Я буду только рад, сын.
– Способ есть, я уверен. Только не знаю, как быстро получится.
– Я в тебя верю.
Я даже замолчал, забыв, что только что хотел сказать. С ума сойти! Не думал, что когда-нибудь услышу от своего отца такие слова. Я тряхнул головой, вспоминая, что не успел еще рассказать самое главное. А ведь стоит мне только проснуться в Призрачном мире, как меня наверняка отсюда утащит. Надо спешить.
– А у нас ведь еще проблем с черными выше крыши, – напомнил я уже не печальному, а задумчивому архимагу. И рассказал о пока что сорванных мной планах жрицы Лойс.
– Теперь отсутствие новых покушений становится более понятным. Жрецы не давали знать о себе уже несколько дней, – размышлял вслух архимаг. – Но теперь, когда ты столь удивительным способом сорвал планы черной жрицы, попытки наверняка возобновятся.
– Ну, если у меня снова получится подобное путешествие – а я уж постараюсь, – обязательно сообщу тебе о ее планах.
– Если получится. Только не лезь больше на рожон, Леор. Просто следи. Невидимым.
– Постараюсь.
– Пора просыпаться, дорри.
– Что? Ты что-то сказал, пап?
Архимаг обеспокоенно покачал головой и прищурился:
– Кажется, ты пропадаешь.
Я опустил взгляд на свое становящееся все более прозрачным тело. Похоже, я просыпаюсь.
– Дорри, вставай, соня, – снова произнес ласковый женский голос. Мама?
– Я обязательно вернусь, – помахал я отцу на прощанье исчезающей рукой.
И, ухмыльнувшись, добавил:
– Кстати, понимаю, почему ты женился на черной магессе. Мама очень красивая. И с ней все в порядке. Передам от тебя привет! – крикнул я, просыпаясь и открывая глаза во дворце Лунной богини. Интересно, успел ли он меня услышать?
– Неужели от Дария? – лукаво поинтересовалась присевшая на край моей кровати мама. И взъерошила мне волосы.
– С добрым утром!
Грань 14
О разведении драконов, очаровательных рожках и недостаточно чистых экспериментах
– Значит, отчасти я бог?
– Большей частью.
– На три четверти, – усмехнулся я, пытаясь уложить в голове столь странные вещи.
– Да, – улыбнулась мама.
Как странно. Я вовсе не ощущаю себя богом. Никогда не ощущал.
Мы с мамой прогуливались по верхним открытым галереям Хрустального дворца (да, именно так он официально и назывался). Отсюда открывался удивительный вид на город, в центре которого он расположен. И хотя по местным меркам сейчас утро, крыши домов не освещаются лучами восходящего солнца. Его здесь попросту нет. Зато есть луна. Затягивающая и завораживающая, как и полностью черные глаза моей матери. На них – и на луну и в глаза – долго лучше не смотреть. От этого забываешь дышать и теряешь ощущение времени, а отведя взгляд, чувствуешь легкое головокружение, как от бокала терпкого миркского вина, выпитого на пустой желудок.
