Алексей Пехов - Синее пламя
Ее собеседник размышлял, и размышлял долго. Она его не торопила. Смотрела в окно, наблюдая за тем, как на улице падают снежинки. Бланка знала, что он согласится, пускай все еще сомневается в ее словах и ждет подвоха.
– Город богат. И вы так просто…
– Ради мести? Легко. – Ее лицо осталось спокойным. – К тому же вы получите город, но не мое наследство. И не забывайте, кем был мой муж. Мне хватит денег на безбедную старость. А мир моего детства меня никогда не интересовал. Править им слишком непосильная задача для слабой женщины.
Ее собеседник криво улыбнулся, показывая этим, что не считает ее слабой и уверен, что уж она-то точно не ударила бы в грязь лицом.
– Есть одна загвоздка, миледи. Вас будут слушать. А вот меня вполне возможно, что и нет. Не старые друзья вашего отца. Я покупаю лишь половину свиньи.
Бланка почувствовала злость от того, что этот старый хрен все еще торгуется, хотя она отдает ему ключи вместе с замком, дверьми и подвалом, забитым сокровищами.
– Преемственность. Она послужит хорошим доказательством, что вы говорите вместо меня. Я передам вам все права моей семьи.
Она подумала, что отец, наверное, в гробу вращается, словно кабан на вертеле. Ну и ладно. Отправит ему в подарок его убийцу, пускай сорвет злость на нем.
– Брак? – Он смотрел на нее, не веря в то, что сам только что произнес. – Каким образом? Моя жена все еще жива.
От скромности он явно умирать не собирался. Бланка едва сдержала иронию:
– У вас есть сын.
– Гвет женат.
Бланка негромко рассмеялась:
– Я знаю. Но есть и второй.
– Мелин… – Он запнулся, не зная, как продолжить.
– Идиот, – жестко сказала она. – Да. Я знаю. Но в храмах Шестерых никого не смущает подобный факт. Если хочешь, можно выходить замуж и за дурака. Перед богами мы все равны.
– И вы сделаете это?
– Ваш вопрос странен. Я сама только что предложила.
Вновь пауза.
– И подтвердите брак?
– Вы о брачной ночи? Вот здесь я вас разочарую. Постель с вашим сыном не входит в мои планы. Но уверена, вы что-нибудь придумаете на этот счет. Служанок на вашей кухне полно. А мальчик вряд ли поймет разницу. Так что? Вы согласны?
– Согласен, – сказал тот и протянул руку.
Бланка читала книгу на старом наречии, которое выучила еще в университете, когда пришло письмо. Его принес Гренн, все еще с недовольным выражением лица оттого, что она заключила такую невыгодную сделку. Женщина вскрыла конверт руками, неаккуратно разорвав его и отбросив в сторону, даже не посмотрев на печать. И так знала, от кого оно.
Быстро пробежала глазами по строчкам. Нахмурилась, затем прочитала еще раз. Уже гораздо медленнее.
Телохранитель терпеливо ждал.
– Информации немного. Здесь описание человека, который, скорее всего, приходил в мой дом. Его запомнили слуги в трактире и видели на улице. Он уехал из города в тот же день. Действительно, южанин. Представился как господин Шрев. Он ни у кого не вызвал подозрений.
– Возможно, это не тот, кого вы ище-ете, миледи.
– Господин Веонт утверждает, что у него есть сведения, что Шрев тесно общался с Ночным Кланом.
Гренн присвистнул.
– Есть какие-нибудь до-оказательства?
– Нет. Видели, что он говорил с двумя людьми. Толстым мужчиной и черноволосой женщиной. А они, в свою очередь, общались с каторжниками с Малой улицы. Трактир «Моль». Отец всегда говорил, что это единственное заведение, которое не платит нам. Знаешь почему?
– Принадлежит Ночному Клану.
– Верно.
– Но это не связывает Шрева с ними.
– Может, да. Может, нет. В любом случае это лучше, чем ничего. Ниточка. Надо лишь потянуть.
– Очень осторожно, миледи.
– Твое беспокойство излишне. Я знаю, что внимание некоторых людей до поры до времени привлекать не стоит. Конюхи трактира, где останавливался этот человек, слышали разговор. Он планировал направиться в Гранит. Ты ведь жил там?
– Да.
– И, насколько я помню, у тебя есть знакомые из Ночного Клана?
Гренн неохотно кивнул. Бланка отбросила письмо.
– Одного не могу понять: зачем он убил мою семью? И как? Отец никогда не имел дел с людьми из Пубира и никогда не злил их. Во что он ввязался? Придется найти этого человека и узнать.
– А что потом?
– Я узнаю, чего он хочет, разрушу его мечту, а затем убью, – просто сказала Бланка. – Но сперва следует рассчитаться с долгами. Послезавтра у меня свадьба.
Глава вторая
Волчьи зубы
Законов чести среди старых семей Треттини, ведущих свой род еще с Эпохи Процветания, великое множество. Некоторые из них поражают своей вычурностью, необычностью и нелепостью. Впрочем, южанам можно простить многие странности. Когда надо, дерутся они как звери. Я бы настоятельно рекомендовал Вашей милости нанять их для своей гвардии.
Из служебной записки первого советника герцога ТарашЛавиани щурила холодные, бледно-голубые глаза и слушала, как воет разгулявшийся ветер. Была середина дня, но из-за низкой облачности и сильного снегопада создавалось впечатление, что вот-вот должна наступить ночь. Не самое легкое время для тех, кому не повезло очутиться далеко от жилья в такую погоду.
Крупные снежные хлопья оседали на непокрытой голове сойки, новой теплой куртке, подбитой собачьим мехом, и нахмуренных бровях. Из-за разыгравшейся непогоды довольно близкие горы, которых еще вчера, казалось, можно было коснуться рукой, теперь превратились в сумрачных призраков. Мело изрядно, и она понимала, что это не конец. К вечеру вполне может начаться снежный буран.
Такое уже случилось два дня назад. Один полудурок отошел по нужде шагов на тридцать от трактира, а обнаружили его лишь на следующее утро – бедолага не смог найти обратную дорогу и замерз в сугробе.
Тупой недалекий осел. Идиотская смерть. В такую погоду многие дохнут точно мухи.
Лавиани беспокоилась о Тэо, который отсутствовал уже почти сутки. Она злилась на себя за это волнение, но ничего не могла поделать. За те месяцы, что они провели вместе, волей-неволей попрыгун стал ей гораздо ближе, чем многие другие знакомые. Впрочем, Шерон это тоже касалось.
Глупо привязываться к чужим людям, но с этим сойка ничего не могла поделать. Она слишком долго жила одна и успела подзабыть – каково это: с кем-то быть заодно, ежедневно общаться и оказаться скованной цепью одной цели.
Пожалуй, ей это даже нравилось.
Иногда. В редкие минуты, когда эти дети не бесили ее своей безграничной наивностью и невероятным доверием ко всем попадающимся на пути людям.
Вспомнив об указывающей, сойка тяжело вздохнула, и ее пальцы сжались на шее все еще теплой курицы. Столь тощей, что на нее без слез не взглянешь – сплошные пестрые перья, под которыми лишь кости. Придется очень постараться, чтобы найти в ней хоть немного мяса.
Лавиани, навалившись всем телом, толкнула тяжеленную дверь трактира, и ее окутала густая волна тепла, запаха мясной похлебки и едкого, плохо сваренного пива. Сидевшие за столами постояльцы, застрявшие на этой стороне Мышиных гор, повернулись к ней, но, узнав, вновь занялись своими делами.
Точнее, бездельем, которое длилось уже не один день.
Отряхнув снег с плеч, сбив его с ботинок, сойка на ходу расстегнула деревянные пуговицы куртки. Хозяину надо было отдать должное, топил он исправно, на дрова не скупился.
На тесной кухне, кроме трактирщика, никого не обнаружилось – его жена и дочь были заняты в зале, а он дул пиво из старой поцарапанной кружки и помешивал баранью похлебку, облизывая губы.
Заметив незваную гостью, человек возмутился:
– Эй! Женщина! Тебе сюда нельзя!
Она бросила курицу на стол, заваленный мелким луком:
– Я нашла то, что искала.
Мужик узнал свою собственность, и его лицо начало наливаться краской.
– Совсем ошалела?! Кто разрешил тебе брать…
– Ты. – Сойка позволила себе холодную улыбку, и трактирщик поперхнулся от такой наглости. – Утром сам мне сказал – найдешь курицу, поговорим. Ну так я нашла. В твоем сарае.
– Убирайся! – рявкнул он. – Пошла вон из моего заведения! И свою подружку забирай! Ночуйте в сугробе!
Улыбку Лавиани как ветром сдуло. Она оказалась рядом, и ее стальные пальцы сжались на его плече прежде, чем тот понял, что происходит. Хозяин ахнул и скрючился от боли, встав едва ли не на четвереньки. Женщина склонилась над ним, не спеша ослаблять хватку, и негромко, обжигая дыханием, проворковала на ухо:
– Если я надавлю еще сильнее, то у тебя отнимутся ноги, жадная ты сволочь. Я бы предпочла этого не делать, потому что Скованный знает, на сколько дней застряла в дыре, которой ты владеешь. Но если ты не перестанешь грубить, клянусь всей тьмой нашего расколотого мира, я очень-очень-очень расстроюсь.
Человек простонал нечто непонятное.
