Ульяна Бисерова - Верхом на Сером
«Как же так?» – пораженно подумала Сашка. Она оглянулась на тот берег, чтобы окликнуть друзей, но он был совершенно пуст: ни людей, ни даже дымка от костра. Запаниковав, Сашка громко крикнула:
– Э-эй! Где вы?!
Но в ответ над водной гладью разнеслось только раскатистое эхо.
– Нет, так дело не пойдет, – пробормотала Сашка, достала из рюкзака фонарик и, включив его, вновь вошла в реку. Луч фонарика пробивал пелену тумана всего на три шага, но она тут же услышала сбивчивые, растерянные голоса друзей.
– Идите к голове медведя, на зеленые огоньки! – набрав полные легкие воздуха, крикнула она.
Сашка стояла в шаге от валуна и для верности махала над головой фонариком. Через несколько томительных минут из небытия показались две фигуры – плечистый, рослый Грэй и долговязый Тобиас. Приглядевшись, Сашка поняла, что Грэй несет Эвейн, крепко прижимая ее к себе.
– Нужно коснуться валуна. На счет три. Раз, два, три, – скомандовала Сашка, и они очутились на берегу. Грэй опустился на колени и бережно уложил Эвейн на прибрежный песок.
– Провалилась в омут, нахлебалась воды, – хмуро пояснил Грэй. – Прости, что не поверил тебе.
Сашка нетерпеливо махнула на него рукой, не сводя взгляда с абсолютно белого лица охотницы.
– Если бы не шел от нее в двух шагах, не успел бы спасти, – пробормотал Грэй.
– Если бы я шел рядом с ней, она бы не свалилась в омут, – огрызнулся Тобиас.
– Если бы, да кабы… Прекратите немедленно! – прикрикнула Сашка. Прошло еще какое-то время, но им так и не удалось привести Эвейн в чувство. Она впала в тяжелое забытье, пульс еле прощупывался, веки изредка подрагивали, но пробудить ее от навалившегося сна было не под силу.
– Нужно искать помощь, – решительно сказала Сашка. – Нет смысла торчать на берегу.
Грэй легко, точно ребенка, подхватил обмякшее тело Эвейн, и они двинулись в путь. Невдалеке виднелся лес, и Сашка предположила, что это и есть та самая Шепчущая роща, о которой рассказывал Искобальд. «Остается только догадываться, о чем он умолчал на сей раз», – невесело подумала Сашка, вспомнив переправу через Туманный брод.
Несколько часов кряду они шагали в абсолютном молчании по холмам, заросшим высокими душистыми травами и неброскими полевыми цветами. Шепчущая роща, которая с берега реки казалась совсем близкой, просто рукой подать, то возникала, то вновь скрывалась за очередным холмом, словно мираж. Вконец измученные, они вступили под прохладную сень раскидистых деревьев. Их кряжистые стволы причудливо изгибались, словно в резко замершем танце, а густые кроны переплетались, почти не пропуская солнечных лучей.
– А, чтоб тебя! – выругался Тобиас, запнувшись о выползший из земли корень. От досады он пнул ствол, дерево жалобно скрипнуло, легко закружилась листва.
– Зачем ты так? – не удержалась Сашка.
– Может, мне еще извиниться перед этой сухой корягой?! – взвился он.
– Осторожнее, юноша, – добродушно осадил его Грэй. – Я был знаком с одним молодым баронетом, который слишком дорого заплатил за урок вежливости.
Тобиас лишь хмыкнул в ответ, а Сашка украдкой погладила извилистый ствол, мысленно попросив прощения за своего друга.
Солнце уже клонилось к закату, а здесь, под сенью леса, и вовсе царил сумрак.
– Думаю, стоит найти место для ночлега, – сказал Грэй.
– Я за хворостом, – хмуро бросил Тобиас.
– Но Искобальд предупредил, что в Шепчущей Роще нельзя разводить огонь! – воскликнула Сашка.
– Из-за твоего Искобальда, который отправил нас к Туманному броду, и этого вот недотепы Эвейн чуть не погибла. И если для того, чтобы ее отогреть, мне придется спалить хоть весь лес, я сделаю это, – тихо, но твердо сказал Тобиас.
Грэй бережно опустил девушку на сухую листву и молча пошел следом за ним. Сашка взяла Эвейн за руку – она была ледяной. Пульс стал еще более слабым, едва уловимым, а под глазами залегли глубокие тени.
– Эвейн, прости, что я тебя втянула в эту историю, – грустно прошептала Сашка.
В сгущающихся сумерках лес наполнился шорохами, шепотками и вздохами, хотя Сашка не чувствовала даже легкого дуновения ветерка. Ей стало не по себе.
Кусты зашевелились, и ее рука невольно потянулась к кинжалу на поясе. Но вот показалась широкоплечая фигура Серого. Девочка с облегчением вздохнула и улыбнулась.
Грэй тянул за ствол сухую ветлу.
– Просто удача – нашли дерево, поваленное молнией. Иначе стучать бы нам зубами от холода всю ночь – впервые встречаю такую твердую древесину, топор и следа на стволе не оставил, – сказал он.
Бросив быстрый озабоченный взгляд на бледное лицо Эвейн, он наломал сухих веточек для розжига и развел огонь прямо в стволе дерева. Пламя расходилось с трудом, словно и ему твердая, как камень, древесина была не по зубам. Огонек дрожал, мигал, грозя вот-вот затухнуть совсем, но потом вновь набирался сил и разгорался. Шум в ветвях все усиливался.
– Видно, ветер разгулялся не на шутку – хорошо, что мы укрылись в лесу, – сказал Грэй, прислушиваясь к скрипу кряжистых стволов и шелесту листвы. – Только бы не было дождя.
В сердце Сашки росла смутная тревога. Ей казалось, что деревья взирают на них с осуждением и открытой неприязнью и вот-вот достанут из земли свои длинные корни и засекут их до смерти.
Вдруг в отдалении послышался звонкий лай своры охотничьих собак. Грэй и Тобиас вскочили, выхватив оружие, готовые встретить опасность. Из сумрака леса вылетела стая гончих псов. Каждый из них был размером с теленка. Белая шелковистая шерсть отливала в лунном свете серебром, а глаза горели так, что гончих можно было бы принять за призраков, если бы не горячее дыхание и высунутые из разгоряченных пастей языки. Обнаружив незнакомцев, они окружили их плотным кольцом и время от времени протяжно взлаивали. Грэй и Тобиас зорко всматривались в темноту, ожидая появления полуночных охотников. Через пару минут раздался конский всхрап, и на поляну вломились всадники. Первым делом, даже не взглянув на пришельцев, они затоптали тлеющие угли.
– Кто вы? И по какому праву вторглись в наши охотничьи владения, да еще жжете костры, тревожа духов леса? – обратился один из охотников к Грэю.
– Мы вынуждены принести извинения, мы путники, которые сбились с пути. К тому же при переправе через реку девушка нахлебалась воды и с тех пор не приходила в сознание. Мы промерзли и лишь хотели обогреться у костра, – примирительным тоном сказал Грэй.
Предводитель охотников спешился и склонился над Эвейн, вглядываясь в ее мертвенно-бледное лицо. Он был очень высоким – Сашка заметила, что даже рослый и плечистый Грэй на его фоне несколько стушевался.
– Сколько времени прошло? – отрывисто спросил незнакомец.
– Около пяти часов, – ответил Грэй.
– Дело плохо. Возможно, ее уже не спасти, – с этими словами охотник бережно приподнял Эвейн и дал коню знак опуститься на колени. Он сел в седло, осторожно придерживая девушку за талию. – Я поскачу вперед, каждая минута на счету. Араун, – он кивнул в сторону одного из охотников, – проводит вас в селение альвов.
Он умчался быстрее ветра, и Грэй проводил его мрачным взглядом.
Араун, видимо, не испытывал особой приязни к незнакомцам, но, выполняя поручение, знаком призвал их следовать за ним. Перед тем как тронуться в путь, он еще раз убедился, что все дымящиеся головешки затушены. Они побрели через лес, и Сашке казалось, что деревья провожают их неприветливым перешептыванием. После того как охотник умчал Эвейн, Грэй посмурнел и шагал, погруженный в свои мысли.
Наконец, когда Сашке уже стало казаться, что она вот-вот рухнет от усталости, они вышли на опушку леса, где стояло несколько шатров.
– Можете расположиться на ночлег здесь, – буркнул Араун. – Завтра утром, если Свандолин того пожелает, вас пригласят.
– А где Эвейн, та девушка, что была с нами? – словно очнувшись, спросил Грэй, но альвин уже растворился в темноте ночи.
Сашка зашла в шатер и, не раздеваясь, бухнулась на подушки.
Когда поутру она кое-как приоткрыла глаза, Грэй уже расхаживал по шатру, сердито бормоча что-то себе под нос.
– А, ты уже проснулась? Или это я разбудил? Прости. Об Эвейн пока никаких новостей. Тобиас пошел к ручью умыться, – проговорил он.
– Так, тут, похоже, все жаворонки, кроме меня, – простонала Сашка, заставляя себя высунуть босые ноги из-под теплого одеяла.
Кое-как натянув сапожки, она вышла из шатра. Солнце только-только встало, и на траве еще поблескивали капельки росы. Тобиас, вопиюще бодрый и жизнерадостный для столь раннего часа, махнул рукой с берега ручья, и Сашка обреченно поплелась ополоснуть лицо. Но свежесть ясного, напоенного солнцем утра взбодрила ее. Лес был наполнен шорохами и гомоном птиц. Когда Сашка, окончательно проснувшаяся и зверски голодная, вернулась к шатру, Грэй уже разговаривал с Арауном.
– Саша, – повернулся он к ней, не скрывая переполняющей его радости, – Араун сказал, что Эвейн пришла в себя. Она еще очень слаба и вряд ли сможет идти с нами дальше, но она будет жить, это главное.
