Вячеслав Бакулин - Некроманты (сборник)
Колдун забил козла, его кровью окропил нарисованные на земле открывающие руны. Тушу разделал и голову на палке воткнул в центре погоста, после чего запел заклинание на явно нездешнем языке.
С изумлением и отвращением смотрел древний бог на то, как сумасшедший смертный применяет чужую и чуждую магию, вызывая из-под земли давно упокоенные там останки. Оные же, вылезая на свет, обретали некую зыбкую плоть, не позволявшую костям рассыпаться. И стягивались к центру погоста, где был колдун.
– Землей, по которой вы ходили, в которую вас положили, из которой вы восстали, заклинаю вас – защищать ее и тех, кто был вам дорог и кто ходит до сих пор по ней, от тех, кто земле этой не принадлежит и придет в грозный час нарушить порядок жизни! – громовым голосом провозгласил колдун.
Мертвые не ответили. Вообще никак не подали виду, что вняли его призыву. Постояли рядом и стали разбредаться по погосту. Поняли ли они, зачем их вызвали? Подчинятся ли воле смертного? Не пойдут ли бесчинствовать? Все ж при жизни они все были мирными селянами, оружия в руках не державшими – потому-то и попали в царство Хель. Бог огня ответов на эти вопросы не знал. Дочку бы сюда, она, наверно, разобралась. Но ей путь в миры живых заказан…
Колдун тем временем закончил, неспешно собрал свой нехитрый скарб и отправился в деревню, просить ужин да ночлег. Локи же, все еще филином, отлетел чуть подальше и, опустившись на прогалинке среди густого леса, вернул себе человеческий облик и запалил небольшой костерок, чтобы с комфортом подождать утра и подумать, что со всем этим делать. Происходящее нравилось Локи все меньше и меньше.
«Надобно это прекратить», – рассуждал он, наблюдая, как искры с треском поднимаются в сырой холодный воздух. Рассудка после увиденного на погосте, в отличие от глупых смертных, бог не потерял, но неприятное тягостное чувство, так не свойственное его веселой натуре, отравляло. Прекратить надо было – даже не для того, чтобы вернуть дочери то, что ей принадлежит по праву. Просто потому, что нельзя нарушать положенный порядок вещей в мире. Сейчас простые смертные начнут возвращать мертвых, потом научатся повелевать жизнью и смертью, что ж богам-то тогда останется? Так и Рагнарёк в самом деле произойдет. Хотя, конечно, не его это обязанности: есть Тор, покровитель Мидгарда и защитник смертных, есть Один, который, как верховное божество, вообще должен заботиться обо всем. Есть прочие боги и богини, ревностно следящие, чтобы людям жилось неплохо. А он, бог огня и обмана, всегда следил за тем, чтобы жизнь не казалась слишком пресной. И тут – на тебе, кто-то пытается у него это право отнять! Да и Рагнарёк этот… Кому, как не Локи, разбираться со всем, что с ним связано?
Только вот что сделать? От колдуна избавиться? Это-то проще простого – убить, и вся недолга, а потом найти способ, как возвращенных мертвых отправить обратно. Тут хочешь не хочешь, придется обратиться к Хель. Надо только найти способ обойти наложенный на нее запрет покидать пределы Нифльхеля. Совершенно необоснованный, на взгляд Локи.
Конечно, все родители склонны считать своих отпрысков самыми лучшими в мире, несмотря ни на что, но Локи в самом деле гордился дочерью: она была и умна, и добра, и справедлива, и действительно заботилась обо всех несчастных, попадающих к ней. Даже не обижалась на то, что среди живых ее представляли неким монстром. Даже на асов, обрекших на вечное заточение, не обижалась. Скромно исполняла назначенные ей обязанности. И только приговаривала: «Что ж поделать, раз не удалось мне родиться такой, как все». Локи считал, что кое-что сделать можно. И даже нужно. Только пока ничего не получалось. Наверно, срок еще не пришел, раз подходящий случай не подворачивался. Вот сейчас… Будет преступлением не воспользоваться такой возможностью. А где одному запрету послабление сделано, там и другому можно… И об этом Локи еще поговорит с побратимом.
Можно было бы прямо сейчас всем этим заняться, если б не беспокоящая мысль о том, что для начала надо все же узнать, что же именно тут приключилось. Не объявится ли внезапно еще один такой же колдун, а может, он уже и есть, где-то поблизости промышляет. Не может так быть, чтобы простой смертный до такого сам додумался и в одиночку стал проворачивать. Не похож он на того, кто бросает вызов богам. А стало быть, хорошо бы узнать, кто его надоумил…
Локи усмехнулся сам себе и, снова обернувшись филином, полетел в темное небо. Огонь, оставшись без своего хозяина, недовольно фыркнул и тут же угас.
Понять, какую деревню колдун отправится спасать следующей, большого труда не составило. Местность здесь была не слишком населенная, да и дороги между деревеньками оставляли желать лучшего. Так что путь был только один, в чем бог огня и убедился, облетев за ночь окрестные земли.
На рассвете он приземлился, обернувшись из филина опять в худощавого черноволосого юнца. Да не рассчитал немного, брякнулся прямо в непросохшую от постоянных дождей грязь, но тут же решил, что это ему даже на руку. Подскочил и бросился к деревне. Там, уже полностью войдя в роль, сбиваясь и трясясь от страха, рассказывал про страшного колдуна, пришедшего в его родное селение и поднявшего с погоста всех мертвяков. Мол, жить теперь страшно – нет мочи, и все кто куда разбредаются, а он, увидев, куда направляется колдун, побежал, чтобы опередить его и предупредить тех, к кому он идет.
Люди ожидаемо переполошились. Кому охота, чтобы рядом с твоим домом вернувшиеся из Нифльхеля мертвецы ходили? Про то, что колдун таким образом хочет Рагнарёк отсрочить, Локи, естественно, не помянул, и потом полдня, потягивая отвары разных травок, которые ему заботливо подносили местные женщины, наблюдал, как смертные суетятся, готовясь дать отпор осквернителю, буде он станет покушаться и на их могилы.
Колдун явился почти ночью – видать, кляча едва-едва шевелила копытами. Может, и не доедет уже до следующей деревни. И что он тогда будет делать? Оживит павшую лошадь? Потребует в деревне новую – в качестве платы за обряд? Или просто умыкнет? Локи вдруг стало так любопытно, что он чуть было не изменил весь свой план, чтобы только поглядеть, как будет колдун выкручиваться. Но здравый смысл – не первую тысячу лет все же по свету ходит – взял верх. Еще один поднятый погост ни к чему. И вообще ничего нельзя пускать на самотек. План есть, и надо ему следовать.
Локи вместе с селянами пошел навстречу колдуну.
Кажется, когда они увидали, что ожидаемый злодей оказался одиноким стариком на разбитой повозке, то даже разочаровались. Потому и не кинулись на него с вилами и дубинками сразу, как собирались.
Колдун, если и заметил, что тут его встречают куда более настороженно, чем обычно, не удивился и решил не обращать внимания. Начал свою обычную речь – про Фимбулвинтер, про близящийся Рагнарёк да про то, что надо украсть у владычицы Хель ее войско и обратить против нее же.
Люди внимали. В Великанскую Зиму поверилось сразу: даже старики не помнили, чтобы третье лето подряд такие холода стояли. Рагнарёка тоже все боялись. Как и царицу Хель. И защититься от них хотелось. Вот уже то тут, то там слышался робкий шепоток: а ну как колдун правду говорит, и надо бы его послушаться!
Локи, стоявший вместе со всеми в толпе, оглянулся и выругался сквозь зубы. Опять он упустил одну мелочь: забыл, что люди – существа боязливые и верят во всякие страшные сказки, особенно в те, которые они сами с асами в свое время понавыдумывали. А колдуну дан поистине великий дар красноречия (уж не любезный ли друг Браги тут руку приложил?), и речь его об ожидающих миры ужасах получилась куда более убедительной, чем испуганный лепет самого Локи несколькими часами ранее. Этак колдун сейчас уверит всех, что он прав, да пойдет мертвых поднимать!
С одной стороны, конечно, одним поднятым погостом больше, одним меньше – не суть важно, раз уж мертвецы тихо себя ведут, но с другой… Не любил Локи, когда его планы рушились.
Он проскользнул меж людьми, на ходу меняя облик и превращаясь в немолодую усталую грузную женщину.
– А ты мне доченьку мою вернешь? – выкрикнул он отчаявшимся истеричным голосом, перебивая колдуна на полуслове. И все тут же обернулись и зашептались, мол, старую-то Хельгу стоит послушать. Кто такая Хельга, Локи не знал. Возможно, и сами селяне не знали и забудут о ней наутро. Главное, чтобы сейчас ей поверили. – Доченьку мою, радость мою единственную! Которую мор забрал той зимой!
– Верну, – ответил ей колдун. – Да не просто верну, а будет она тебя отныне защищать от всех напастей…
– Да как же это моя крошка защищать меня будет! Она ж как былиночка была, тоненькая, маленькая. Я сама ее защищу ото всех! Ты только верни!
