Вера Чиркова - Ловушка для личного секретаря
– Я с радостью отвечу на все вопросы, ваше величество.
– Чем вы занимаетесь целыми днями в доме вашего дядюшки, Дарэя, – наверное, вышиваете или вяжете? А может, плетете кружева… я слышала, в вашем роду все сеньоры были большие рукодельницы.
– Ах… боюсь разочаровать ваше величество… но я не очень этим увлекаюсь… с тех пор как не стало моей матушки, вид корзинки с рукоделием вызывает у меня слезы… Вы верно заметили, моя матушка была великолепной вышивальщицей… дядюшке пришлось убрать все ее работы, чтоб не видеть моих слез.
Пролепетав это признание, сеньорита достала платочек и прижала к глазам, стараясь не размазать подведенные контуры: как выяснилось, сотворенная на лице красота требовала бережного отношения.
– Как жаль, – вздохнула ее величество, – вашу матушку. И печально, что вы не можете вышивать: мои девушки – настоящие мастерицы, делают такие замечательные думочки.
Илли покивала с самым лицемерным видом – ей ничуть не было жаль, что она не сидит тут с иголкой в руках. Она вообще считала, что все положенные ей в жизни вышивки уже сделала на тетушкиных чулках. А маленькие подушечки, которых была масса даже у ее тетушки, сеньорита давно переименовала бы из думочек в спюшечки: никто и никогда, подсовывая их под щеку, нио чем не думает.
– Но может, вы любите рисовать или выращивать цветы?
– Нет, – твердо выдержала батарею заинтересованных взглядов Иллира, – не люблю. Я люблю читать… романы о нежных влюбленных… это так прекрасно! Вот последний роман… там две девушки гуляют среди роз и встречают бедного садовника. На самом деле он король, но этого никто не знает… и одна девушка влюбляется в него, а ему нравится ее подруга… такие страдания… я вчера проплакала полночи.
Сеньориты все как одна состроили насмешливые лица, но Илли могла бы поклясться, что как минимум половина взглядов зажглись заинтересованными огоньками.
– Тогда я знаю, что мне вам подарить, – разочарованно вздохнула ее величество, но Илли могла бы поклясться, что вздох был наигран. – У меня есть несколько подобных книг. После ужина моя воспитанница вам их покажет… выберете себе какие понравятся. А сейчас идите, я вижу, ваш дядюшка уже нервничает.
И королева отвернулась к фрейлинам и полностью погрузилась в обсуждение, каким шелком следует вышивать оттенки на лепестках ириса, чтоб они выглядели как настоящие.
Илли надула губки, кланяясь ее спине, и побрела к дядюшке, но ее кавалеры были начеку.
– Вы обещали, прелестная сеньорита, что позволите нам показать вам дворец, – граф Юдренти ловко подхватил девушку под руку, намереваясь увести в одну из распахнутых дверей в соседний зал.
Как Илли знала по рассказу маркиза, во время таких вечеров было принято открывать несколько смежных залов и в каждом устраивать свое развлечение. В одном гуляли и беседовали, в другом сидели за игральными столами, в третьем стояли легкая закуска и напитки, еще дальше желающие потанцевать скользили по паркету под звуки инструмента, напоминавшего орган. И, как она подозревала, именно в танцевальный зал и вели ее сейчас новые знакомые.
Но показаться бессловесной овечкой она вовсе не желала, да и дядюшка напоминал очень настойчиво, что богатые наследницы знают себе цену. Она и сама это понимала, и к тому же незаметно искала взглядом Бенгальда, все сильнее желая узнать, в какую игру они намерены сыграть и какова ее роль.
– Нет! – уперлась девушка. – Вы путаете! Ничего я вам не обещала. И вообще я шла к дядюшке.
– Сеньорита… – нахально-насмешливые взгляды ловеласов смутили бы любую провинциалку, и Илли пришлось потупится, – в столице совершенно иные порядки, чем в провинции… ваш дядюшка сам устарел и вас воспитал очень старомодно… Если не хотите выглядеть глупой и смешной, не упрямьтесь и хоть на час забудьте вашего дядюшку. Вы пили морскую звезду?
– Нет, – честно призналась Илли, хотя ей очень хотелось признаться совершенно в ином – что она просто мечтает выглядеть смешной, глупой и несовременной. – А что это такое?
– Вот идемте с нами, мы вам покажем, – с усмешкой бывалого искусителя доверительно шепнул баронет.
– Ладно, – как можно более наивно улыбнулась Илли, заметив мелькнувший за их спинами знакомый силуэт Бенгальда, – но только в обмен на рассказ… я хочу все о вас знать, ведь мы совсем незнакомы… вот вы наследник вашего отца, баронет? А фаворитка у вас уже есть? Мне рассказывали, что в столице все знатные сеньоры имеют фавориток… так романтично. А вы, граф, тоже старший сын?
Само собой, сеньорита заметила тень недовольства, мелькнувшую по лицам кавалеров, едва она начала интересоваться их родословной, и специально била побольнее. Однако ловеласы быстро оправились, лишь взгляды стали жестче да улыбки наглее.
– Ну конечно, прелестная сеньорита… мы оба наследники, – граф холодным взглядом оттолкнул одного из конкурентов, ринувшегося предложить сеньорите свои услуги, продолжая уверенно вести Иллиру к столикам с напитками.
«Жаль новое платье, – вздохнула сеньорита, – если про то, что нельзя брать чужую помаду, предупредил дядюшка, то насчет напитков из рук непроверенных кавалеров сто раз сказал отец. И если нет возможности отказаться от выпивки, то всегда остается последний способ – опрокинуть бокал на платье».
Возле столиков стояли легкие стулья с удобными спинками, и сеньоры так ловко усадили новую знакомую, что она оказалась почти зажата между ними, без всякой надежды выбраться, не поднимая скандала.
– Морская звезда – это очень просто: голубичный лимонад будет морем, фисташковое мороженое – звездой, – ловко творил граф невиданный напиток, – а капелька вина… совсем маленькая, пикантной приправой. Только вино должно быть особым… выдержанным имбирным или мускатным… вот как раз таким.
Он уверенно взял со стола хрустальную фляжку, которую за пару секунд до этого поставил туда его друг, достав из кармана, и капнул из нее на мороженое. Как и обещал, одну каплю. Затем так же небрежно отставил вино, кивнув баронету:
– Закрути. А теперь самое главное, смотрите внимательно, сеньорита, осторожно мешаем, не давая мороженому и лимонаду превратиться в одну массу. Все, пробуйте!
Илли следила за всеми этими действиями восхищенным взглядом ребенка, впервые увидевшего фокус, и потрясалась наглости и самоуверенности сеньоров, провернувших свой номер на глазах у десятка гостей.
Ведь если бы она не знала, за чем следить, и смотрела, куда велели кудесники, ей нипочем не удалось бы заметить, как ловко появилась и исчезла хрустальная бутылочка с «выдержанным» вином.
– Пей, – сказал знаком Бенгальд, прошедший в нескольких шагах от нее под руку с яркой блондинкой, и Илли немедленно исполнила приказ.
Очень уж хотелось испробовать силу амулета, присланного королевой. Напиток и в самом деле оказался прохладным и освежающим, вполне окупил реакцию начавшего греться амулета.
– Теперь вы должны меня слушать, сеньорита, – вежливо сказал граф, глядя на нее испытующим взглядом. – Встаньте и возьмите под руку баронета Траскора.
Илли немедленно покорно исполнила этот приказ, с интересом ожидая, до какой подлости простирается находчивость этих сеньоров.
– Идем, прелесть моя, я покажу тебе нечто незабываемое, – язвительно шептал на ушко девушке ловелас, ведя ее к двери одной из небольших гостиных, где гости могли поговорить без помех.
Ну-ну, очень хотелось хмыкнуть Иллире, и что же такое ты считаешь в себе незабываемым? Но она и на секунду не забывала, что, по их мнению, находится сейчас под действием напитка. Как все же прав был отец, читая ей надоедавшие нравоучения, забавы высшего света не изменились с той поры, как он отсюда ушел, ни на грамм. Нет, она ничуть не опасалась, что ее будут насиловать, – до такой неосторожности сеньоры никогда бы не дошли. Но вот немного спровоцировать на непристойное поведение вполне могли, чтоб потребовать от испуганной грозящим позором сеньориты всего чего угодно. Начиная с денег и заканчивая обещанием выйти замуж за того, кого ей укажут. Почти безопасный по этим временам и беспроигрышный бизнес… понятно, что людям Бенга не так просто их отловить.
– Садись сюда, куколка, – почти зло процедил граф, указав сеньорите на диван, и она с показной покорностью исполнила и это повеление. – Давай, Жак. Я прослежу.
Вернувшись к двери, злоумышленник быстро и бдительно оглядел гуляющую толпу и плотно задвинул портьеры – условный знак для всех, что тут идет приватный разговор.
Жак за это время успел устроиться на диване в самой вольной позе, стянуть с себя колет и застежку с ворота рубахи. И теперь привычным движением спустил с плеч заметно несвежее одеяние, открывая взору девушки бледный, слегка оплывший торс.
«Похоже, мальчики решили показать ей стриптиз», – вспомнила сеньорита обычаи далекого родного мира и заскучала.
