Вячеслав Бакулин - Некроманты (сборник)
– А если я тебе помогу? – прошептала она.
– Это как?
Она растерянно дернула плечами.
– Скажи, ведь у твоего отца есть другое имя? – Я покрутил у нее перед лицом жуком на зубочистке.
– Я отвечу только после танца. И если ты хочешь попробовать спасти остальных, нам надо быть первыми.
– Ри, о чем она говорит? – Брайан тряс меня за плечо.
И в этот миг воздух задрожал от звуков волынки, ударил барабан, да так, что больно отдалось в груди, а резкие звуки скрипки вызвали целую армию мурашек, совершивших марш-бросок у меня по спине к загривку. Я зажал уши руками, как и остальная наша компания.
У «Павшего воина» из всполохов огня возникли призрачные фигуры, через миг обретшие плоть. Если это можно было назвать плотью. Три музыканта-мертвеца. От одежды остались сгнившие лохмотья. С обнажившихся ребер свешивалось нечто крайне неаппетитного вида. На черепах кожа почти отсутствовала, открылась желтая кость. Лишь глаза казались нетронутыми тленом – остекленевшие, неподвижные, горящие болотным огнем. Пальцы мертвых крутили кипин[4], ударяя в козлиную кожу баурана, играли на чантере[5], зажимали струны скрипки на грифе, резко водили смычком. Музыка лилась такая, словно каждая третья и пятая нота из шести[6] пропадали.
Снова всполохи. Все новые и новые мертвые появлялись на поляне, окружая менгир и музыкантов плотным кольцом.
– Кто будет первым? – провозгласил некромант.
– Отец…
Мы не успели заметить, как из-за стола ушла Джил.
– Ты? – Брови Салливана сошлись на переносице. – Не вижу желающего с тобой плясать, Джил.
Она повернулась в нашу сторону.
– Она хорошая, – шепнул мне Брайан.
– Ага, а я тоже помирать не хочу.
Я наткнулся на ее отчаянный взгляд. И, проклиная свою совесть, поплелся к ней.
– Руари? – удивился некромант. – Честное слово, в нашу первую встречу ты мне показался весьма разумным парнем.
– Луна, знаете ли, иногда плохо на мозги влияет.
Я вздрогнул, когда мою руку взяла Джил, сдавила мне пальцы.
– Спасибо! – прошептала она.
– Да пока не за что…
Перед нами расступились мертвые, пропуская в центр своего кольца. Джил запрыгнула на менгир. Я забрался следом. Тьма ощущалась где-то совсем рядом. Замершая, ждущая своего часа.
– Итак, какой вы выбираете танец? – спросил Салливан.
Я пожал плечами.
– Да без разницы. Я же завсегдатай пабов, так что знаю их все.
Джил сбросила свой плащ, оказавшись в коротком зеленом платье. На ногах ее были танцевальные ботинки. Я скинул пиджак, оставшись в рубашке почти в тон ее наряду. Джил тоже это заметила. И я впервые увидел ее улыбку.
– Когда будет пропуск, нельзя касаться камня, – прошептала она торопливо, когда я взял ее руки в свои. – «Павший воин» в этот миг будет окрашиваться кровью. Если танец будет удачным, на подошвах у нас не останется следов.
Она на миг закрыла глаза и выдохнула. Застучал о козлиную кожу кипин, задавая ритм дабл-джиги. Ботинки рванули следом, такт в такт ударяя о поверхность менгира. Мертвые вместе с нами начали движение. И вот провал в ритме, ботинки стремительно отталкиваются от камня, окрашивающегося кровью, уносят вверх в высоком затяжном прыжке. И снова восстановленный ритм кипина, к которому присоединилась волынка. И снова провал и высокий прыжок. Я представлял вместо крови под ногами раскаленные угли – это мотивировало не ошибиться куда сильнее. Следом за волынкой заиграла скрипка, импровизируя, задавая свою партию, сбивая. Снова провал в мелодии. Я крепко сжимал ладони Джил и вдруг понял, что она полагается на меня, чувствует именно по мне, когда нужно совершить очередной прыжок. Смотрел на ее лицо, в ее внимательные глаза. И я впервые обратил внимание на ее запах – теплый, нежный, каким бывает нагретый солнцем ветер, с терпким привкусом вереска. Тьма вдруг отступила куда-то далеко, словно рядом с нами никого не было, а только открытый простор пустошей. Этот странный танец вдруг превратился из жестокого испытания в безобидную игру, подарил удивительную легкость и беззаботность внутри и стал доставлять удовольствие.
Музыка неожиданно кончилась. Мы стояли на менгире, учащенно дыша и улыбаясь друг другу. Не выпуская ладони Джил, я наклонился к ней и поцеловал в щеку, тронутую румянцем.
– Подошвы покажите! – Ледяной, безжизненный голос некроманта вернул нас в действительность.
Джил, зардевшись, показывала отцу ботинки. На мои он даже не взглянул – посмотрел на меня холодно, зло.
– Ты получаешь год, Джил…
– Сегодня Ей никто не достанется, Салливан, – произнес я.
– Ну, попробуй-попробуй!
Мы вернулись к столу. У всей нашей компании были зеленые лица.
– Вы… – У Брайана слов не нашлось. – Как вы это сделали?!
– А что такого-то? – подивился я.
– Ты не видел, что творилось вокруг?! Мертвые… они такое…
– Да мы на них не смотрели. Брайан, послушай, у нас большие проблемы с мистером Салливаном… Эээ… Я никогда не спрашивал… Ты колдовать умеешь? В том смысле… хорошо ли ты это делаешь?
– Ри?! – Брайан уставился на меня, вытаращив глаза.
Я притянул его к себе за лацканы пиджака, перехватил за ворот накрахмаленной белой рубашки и чуть придушил. Вся компания встревоженно следила за нами, слушая.
– Ты же знаешь, что нельзя… – прохрипел Брайан.
– Да плевать, – процедил я ему в лицо. – Я бы тоже никогда не сделал то, что собираюсь. Но иначе у всех в Клонмеле будут большие неприятности.
– В начале праздника будет много живых и много мертвых. Но в конце остаются только мертвые, – шепнула нам Джил. – Уже пять лет ни одному из приглашенных не удавалось выжить.
– Почему тогда об этом ничего не было слышно? – спросил Брайан. – Знаешь, какой бы переполох, какой шум поднялся? Да вся магическая полиция ловила бы некроманта!
– Потому что он только сейчас вернулся в Ирландию. Мистер Салливан, или как его там, очень долго здесь не был.
– Это правда, – подтвердила Джил.
– Что насчет его имени?
– Я не знаю настоящего, – она виновато опустила глаза, впрочем, ответ меня не удивил. – Но он… страшный человек…
– Что надо делать? – сдался Брайан.
– Разобраться с мертвяками. Ты же вроде как спец по некромантам.
Брайан нецензурно выругался.
– Говорил тебе не связываться с людоедом, – произнес Нолан. – Обязательно вляпаешься…
– Заткнись! – рявкнули мы на него.
– Ладно, Ри, – Брайан, сложив вместе ладони, на миг уткнулся в них носом в раздумье. – Но если об этом кто-нибудь разболтает…
– Все знают, что случается с «крысами», – я глянул на Нолана.
Он посмотрел на нас обиженно и больше не сказал ни слова. Брайан похлопал себя по пиджаку, что-то нащупывая, полез во внутренний карман и извлек золотой перстень, весь увитый рунами, надел на большой палец.
К менгиру тем временем шло несколько желающих заполучить лишний год жизни. Я огляделся. Судя по лицам и настрою, зрелище пляшущих мертвецов никому по душе не пришлось. Но, вероятно, наша удача с Джил вдохновляла. Люди встали на менгире в ожидании. Испуганные, но решительные, с надеждой во взглядах.
Я залез на стол, достал из внутреннего кармана пиджака флейту из темного дерева.
– Мистер Салливан! – проорал я, покрутив флейту в руках. – Может быть, вы передумаете?
– Ты ничего не изменишь!
– Ну как хотите! Я предупредил!
Я поднес флейту к губам. Тихо полился ее голос, бархатистый, глубокий и темный, как ночь, набирая мощь и перекрывая ритм застучавшего баурана, громче вступившей волынки, забивая визг скрипки. Воздух вибрировал, золотые искры разбегались от нас по изумрудной траве. Тягучая, неспешная мелодия обволакивала, уносила ввысь в расчистившееся небо. Ветер пронесся по роще, растрепав кроны дубов, на миг превратив в конские гривы. И инструменты мертвецов, подчинившись иной силе, вторили флейте, чисто, без фальши. Когда флейта смолкла, я открыл глаза в полной тишине. Прямо передо мной у самой границы охранного круга стоял некромант, уставив на меня свой рыбий взгляд. А за моей спиной кто-то зашептал слова только что сыгранной колыбельной.
Время снов, добрых снов,
Время снов приходит, спи, мой милый:
Из долин, из лесов
Слаще слов приходят сны.
Белый конь, черный конь:
Вдоль реки бредет табун к небу.
Рыжий конь, серый конь –
До утра они с тобой…
Здравствуй день, добрый день:
Глянь – кони в небе клевер щиплют.
Им с ветрами так легко
В белой пене вольных облаков.
Время снов, добрых снов!
Спи, малыш, и пусть тебе снится
Черный конь, рыжий конь
В белой пене вольных облаков.[7]
Я обернулся. Миссис Салливан стояла, обняв за плечи Виарда и Джил. По лицу измученной женщины катились слезы. Взгляд ее прояснился, словно она очнулась от многолетнего морока.
