Татьяна Устименко - Хозяйка кукол. Тайна забытых богов
– Спасибо, – искренне поблагодарила я. – За одежду и за помощь…
– Ага, – весело хохотнул он. – На здоровье. Добрые дела – не мой профиль, как и мокруха, но придется мне теперь носить титул спасителя девственниц… Ты ведь девственница, я не ошибаюсь? – Он повернулся и пальцем приподнял мой подбородок.
– Да. – Я смущенно отвела глаза, ибо его взгляд лип к коже столь же неприятно, как и лапы недавнего церковника.
– Я так и думал, – самодовольно крякнул вор. – Сладкая… – Его рука сильно сжала мое запястье.
Я отшатнулась, при этом очень боясь показаться неблагодарной. Все-таки он мне жизнь спас. Ну, во всяком случае, если не жизнь, то уж честь – точно…
– Как ты узнал? – спросила я, стремясь сменить тему разговора и ненавязчиво вытягивая свою руку из его цепких пальцев.
– Слушал тебя в борделе, а потом выследил вас обоих. – Магнус с явным сожалением отказался от попытки подтянуть меня поближе к себе. – Здорово поешь, крошка, у меня аж мурашки по коже пошли. Учти, долг платежом красен, а ты теперь моя должница, – мне досталась еще одна сальная улыбочка вора. – Может, как-нибудь вечерком заглянешь ко мне в гости, на рюмку чая? – Его пальцы, словно паучьи лапки, снова пробежались по моей руке. – Помурлычем дуэтом…
– Лаэн не разрешит! – многозначительно произнесла я, намекая на отказ.
– Ну-ну. – Лицо Магнуса разочарованно вытянулось. – Не шибко ты его слушай, он темная лошадка – запросто втянет тебя в неприятности, и пиши пропало. Он сам все время по краю лезвия ходит, ибо сдружился с… – Вор облизнул губы, словно собирался сообщить мне что-то секретное, так и колющее его язык. В глазах Магнуса заплясали мстительные огоньки, но тут из-за поворота улицы донесся приглушенный расстоянием шум…
– Городские стражники, ведьмы их забери! – Вор крепко вцепился в мой рукав и начал беззвучно, на цыпочках отступать вниз по переулку, утаскивая меня за собой. – Уходим, а то еще, не дайте Боги, застукают на месте преступления, и тогда не миновать нам виселицы за убийство церковника…
Я послушно последовала за ним, прошла десяток шагов, и вдруг меня осенило. Я хлопнула Магнуса по руке, с треском вырывая свой рукав из его пальцев, и помчалась обратно.
– Куда?! – шокированно схватился за голову вор, наблюдая за моей безумной эскападой. – Стой, дура, вернись, пропадешь!..
Но я не слушала. Бесшумно добежала до распростертого на мостовой церковника, склонилась над массивным телом мертвеца и принялась торопливо обыскивать карманы его рясы. Я искала хоть что-нибудь, способное принести гильдии столь желанные для нее сведения. И моя интуиция меня не подвела…
– Не то! – Я вытащила несколько золотых монет, сердито присвистнула и тут же брезгливо бросила их обратно на тело покойного, упасите Боги, еще кто мародеркой назовет. Затем на белый свет был извлечен плоский ключ странной формы, похожий на медальон-пластину, привешенный на цепочку, с коим я почему-то не смогла расстаться и сунула его к себе за пазуху. – А вот! – Мне под руку подвернулась какая-то бумажка. – Что это?
– Лара! Какая тебе разница, что, – злобным шепотом позвал Магнус. – Бежим!
Я выпрямилась. Ко мне бодрой рысью приближались парочка городских стражников, вооруженных громоздкими алебардами. Оба усатые, с красными носами заядлых выпивох, упакованные во многокилограммовые форменные доспехи и по этой причине – нещадно благоухающие застарелым потом. Алебарды раскачивались у них в руках, напоминая огромные весла. Никогда не могла понять, зачем стражей порядка снабжают этакими неповоротливыми штуками? Весят они немало, мешают передвигаться, а реально убить ими кого-либо – это еще исхитриться нужно. Возможно, алебарда просто не дает стражнику засыпать на посту, ибо удержать ее в руках – целое искусство.
– Стой! – гнусаво заорали бдительные стражи порядка, заметив меня, бесцеремонно обшаривающую распростертое на мостовой тело. – Стой, именем короля!
Но куда там – мы с Магнусом уже во всю прыть неслись по улице, а следом за нами с топотом и хрипом ломились два упитанных усача, смущая покой небес настолько несусветной бранью, что у меня аж уши заложило от смущения. Нас выручили тяжелые кирасы, вздетые на стражников, и те самые пресловутые алебарды, оказавшие дурную услугу своим владельцам. Пробежав метров тридцать, первый стражник не удержал увесистое оружие, звучно впечатавшись его острием в стену здания. Протестующе звякнув, алебарда отскочила от каменной кладки – древком приложив стражника по голове и опрокинув вояку под ноги сопровождающего его напарника. Второй усач немедленно споткнулся и обрушился на первого, а сверху на них метко приземлились обе алебарды…
Мы с Магнусом немного полюбовались на образовавшуюся в переулке кучу-малу, посмеялись, а затем отправились дальше, бурно обсуждая произошедшее.
– И ради чего ты так собой рисковала? – спросил вор, когда несчастные стражники остались далеко позади.
Я ахнула и звонко шлепнула себя по лбу. Надо же, в этой суматохе я совсем забыла про бумажку, извлеченную из кармана покойного церковника. Я вытащила ее из-за обшлага своего рукава и развернула. Выяснилось, что я стала обладательницей небольшой записки, содержащей пару строк убористого текста. Нетерпеливый Магнус шустро выдернул оную у меня из пальцев и прочитал вслух:
– «Ритий у нас. Переговоры – возможны. Встретимся на балу. Связь держим через Гек».
Я шокированно приоткрыла рот и встала как вкопанная. Выходит, на белый свет выплыл второй кинжал богов, а это уже чревато многими неприятностями. К тому же священным клинком завладели церковники.
– О чем ты думаешь, Лара? – спросил вор, возвращая мне записку.
Я задумчиво потерла переносицу.
– Пытаюсь сообразить – о каком-таком бале идет речь? И, ведьмы меня забери, кто такой этот Гек?
Вор загадочно усмехнулся и смерил меня оценивающим взглядом:
– Ладно уж, совершу еще одно доброе дело – расскажу тебе кое-что. С балом все обстоит предельно просто, – пояснил он, задумчиво покусывая нижнюю губу. – Речь может идти лишь об одном мероприятии – о ежегодном бале в королевском дворце, приуроченном ко дню рождения младшего, любимого, пусть и не наследного принца. Вот только попасть туда – чрезвычайно трудная затея. Нет, скорее, безнадежная. На праздничный бал допускают лишь самых знаменитых и богатых людей нашего королевства, исключительно по пригласительным билетам… Не обольщайся, крошка, тебя туда не пустят.
– Ну, это мы еще посмотрим, кого пустят, а кого – нет! – Я самоуверенно усмехнулась. – Благодарю за информацию, считай, тебе удалось меня раззадорить. Теперь буду думать – как попасть на этот бал. А что ты можешь сказать насчет Гека?
– Ничего, – вор неопределенно пожал плечами. – Впервые слышу такое имя, – он торопливо отвел глаза, избегая моего пытливого взгляда.
«Ой, чего-то Магнус темнит, – подумала я. – Нутром чую, он скрывает от меня нечто важное. Возможно, он мне не доверяет или просто обиделся, ведь я не ответила на его заигрывания! – Я сердито шмыгнула носом. – Ну и ведьмы с ним, сама до всего докопаюсь!» – где-то далеко, в конце всех запланированных подвигов, передо мной зримо маячил облик прекрасного синеглазого капитана, придавая мне решимости.
– А как… – я выплыла из дурмана сладких мечтаний и решила расспросить Магнуса о месторасположении кабачка «У трех ведьм», но, увы, вора уже и след простыл. Блондин бесследно испарился вместе с трофеем, то есть с не им добытой запиской, бесстыдно бросив меня посреди улицы. И как я теперь должна доказывать, что эта записка вообще существует, а? – Чтоб тебя!.. – сердито ругнулась я. Понятия не имею, где именно сейчас нахожусь. Устала, как собака, хочу есть и спать. В общем, все плохо: в кармане пусто, ноги гудят, голова раскалывается и настроение на нуле. Придется просить кого-то о помощи. Я огляделась…
М-да, не густо. Передо мной простирается малолюдная площадь, окруженная невзрачными домами. Возле скамейки играет группка детей несознательного возраста, а возле создающих тень кустов сирени сидят трое нищих – весьма убогой наружности. И занимаются они самой обычной работой – просят подаяние. Нахмурившись, я неприязненно оглядела три согбенные фигуры неопределенного пола и возраста. Тоже не ахти какой вариант, но выбирать не приходится. Тот нищий, который разместился в середине – явно выглядел мужчиной. На эту здравую мысль меня навели его широченные плечи – обтянутые грязным дерюжным плащом, и мощные кисти рук – измазанные какой-то гадостью. Лицо нищего внушало сильную антипатию, ибо было покрыто гнойной коростой, а по бокам висели неопрятные пегие патлы. Здоровенный кривой шнобель, покрытый угрями, багровел, будто перезрелый помидор. Похоже, большая часть доходов побирушки шла на выпивку. По лицу я дала бы ему лет пятьдесят, но крепкая высокая фигура, которую не сумели испортить даже безобразные тряпки, заменяющие нищему одежду, выдавали его относительно молодой возраст. Бездомный не обращал на меня ни малейшего внимания и держался с горделивым достоинством. Очевидно, я нарвалась на настоящего предводителя бродяг!
