Ольга Хусаинова - Академия Зла. Испытание ведьмой
– Бульон, – холодно ответил декан, наблюдая, как я критично зачерпываю этот самый бульон ложкой, нюхаю, морщусь и выливаю обратно в чашку.
– Фу-у-у-у… – повторила я. – Даже есть страшно… такое… Да не, не есть, видеть и то…
Скулы василиска напряглись, венка на виске вздулась, а он предельно спокойным тоном поинтересовался:
– И почему страшно, адептка?
– Не, а вы видали, что принесли? – я, скривившись, ковырялась ложкой в мутной жидкости. – Вон, смотрите, шкурка куриная плавает. Так… А это что? Лук? Процеживать же надо хотя бы… И зелени туда накрошить… Петрушечки там, укропчика… Ой, вам плохо, да?
– Ешьте, пожалуйста, молча… – процедил он сквозь зубы, покрываясь неровными пятнами странного происхождения. Не чешуей точно. – Он полезный.
– А может, вы сначала? – я протянула ложку ему. – Вдруг он несъедобный!
– Ничего, не отравитесь, – мрачно ответил декан.
Я осторожно лизнула ложку.
– Признайтесь честно, у вас безрукий домовой и вы терпите его только из жалости, – вынесла я вердикт блюду. – Солить-то тоже надо хоть немного! Так ему и передайте!
– У меня нет домовых, я не ведьма, – глухо произнес он.
– Уж не вы ли эту гадость приготовили? Спасибо, конечно, но спать я лягу голодной. – Я решительно положила ложку и спросила себе под нос: – Василиски, кстати, случайно не от голода перемерли? Рядом с полным мешком продуктов?
– Нет, а вот у вас есть все шансы помереть рядом с полной тарелкой еды! – Сделав над собой демоническое усилие, декан придвинул чашку ко мне ближе. – Ешьте! – угрожающе прорычал он.
– Нет!
– Ешьте!
– Нет!
– Ешьте!!!
Что-то зазвенело, наверное, в ушах.
– Ну что же вы кричите так громко? Я от того, что оглохну, зрение и вкус не потеряю и съесть это все равно не смогу, а вы и охрипнуть можете. Оно вам надо? – миролюбиво произнесла я.
– Если вы не съедите это сейчас же, я вылью вам содержимое на голову, – так же миролюбиво предложил он, а в голосе то и дело проскакивали рокочущие нотки.
Угрожает? Опять? И кому – беззащитной ведьмочке?! Ой как зря… Ведьмочки этого не любят, пора бы знать.
Позор всему деканату, таких надо наказывать…
Я покорно взяла в руки ложку, зачерпнула бульон, подула на него, чтобы остыл. Декан слегка расслабился, но внимательно наблюдал за каждым моим движением.
– Ой, смотрите, а что это? – заинтересованно вгляделась я в содержимое ложки. – Не подскажете?
Он нахмурился и наклонился ко мне.
– Ничего тут нет.
– Ну как же, – пальчиком настойчиво тыкала я в ложку. – Вот же!
Он наклонился еще ближе:
– Да нет здесь ни…
Договорить он не успел, потому что я со всего размаху влила гадкий бульон ему в рот и другой рукой подбородок его запрокинула, чтобы проглотил.
– Ну как? Вкусно? Вкусно? – орала я, размахивая ложкой, пока он откашливался и отплевывался с перекошенным лицом. – Еще хотите?
Если он что-то и хотел, так только меня убить. Мельком взглянув на него, как-то сразу это поняла и ложку в сторону отбросила. Бежать надо мне, бежать быстрее куда-нибудь… А получалось только медленно отползать…
– Вы мне чуть зубы не повыбивали, – прижав ко рту ладонь, прорычал он.
– Сами виноваты! – выкрикнула я, подтягивая к себе подушку. – Не надо было заставлять угрозами! Вы от одной ложки чуть в мир иной не отправились, а я должна была всю тарелку съесть?!
– Вы у меня сейчас всю кастрюлю съедите! – рыкнул декан и бросился ко мне.
С диким визгом вскочила на ноги прямо на кровать и замахнулась единственным оружием – подушкой.
– Вы говорили – вы приличный! – со всего размаху ударила перьевым оружием по его лицу. – Вы говорили – уравновешенный! – второй удар, с другой стороны. – Вы говорили – не сделаете ничего плохого! – третий удар.
Подушку из рук вырвали с шипением:
– Убью лучше!
Как это убьет? Меня?
Умирать я не собиралась. Я еще молода и красива, мне еще жить и жить! И не важно, что василиск так не считает. Пришлось прибегнуть к крайним мерам. Бабушка учила, что шок – лучшее лекарство от ярости.
– Не убивайте, я вас люблю!
С этим отчаянным визгом прямо с кровати прыгнула на василиска, повиснув на его шее, и звонко поцеловала куда попало. Попала в нос. Декан от неожиданности пошатнулся, подушку из рук выпустил, а я еще ногами его обвила, чтобы не упасть. Срам, конечно, в одной рубашке на мужчине висеть, но зато он про убийство и думать забыл. И, кажется, дышать даже перестал.
– Чокнутая! – крикнул он после минутного ступора и начал меня от себя отдирать. – Бешеная!
Я отдиралась от него плохо, потому что держалась крепко. На нем даже рубашка где-то треснула, судя по характерному звуку.
– Ненормальная!
Пусть ненормальная, зато цеплючая. Он, пока пытался меня от себя отцепить, столько слов новых произнес…
Наконец разжал мои руки, схватил за талию, размахнулся и швырнул меня на кровать. Я мягко приземлилась и испуганно замерла, не сводя с него взгляд. Неужели все-таки убьет?
– Да чтоб я еще раз… Да чтоб… – он тяжело дышал и, видимо, слов подходящих и цензурных не находил. Да и выглядел не лучшим образом: на рубашке пятно от бульона, капнувшего с ложки при дегустации, короткий рукав по шву порвался, пара пуговиц тоже отлетела, сам взъерошенный, в красных пятнах. Жуть, короче!
– Ведьма! – зло бросил мне напоследок словно оскорбление и вышел вон, громко хлопнув дверью. А потом еще чем-то там хлопнул. И звякнул. И уронил, кажется, что-то тяжелое.
Глава 8
Я честно попыталась заснуть, но, несмотря на усталость, у меня не получалось. Мало того, что я переживала из-за декана, из-за его реальной угрозы меня убить, из-за того, что я, в конце концов, его обидела. Злость за наказание смешалась с неприятным чувством вины. В голове до сих пор звенел его голос, кричащий «Ведьма!», и от этого было как-то не по себе.
Так вот, кроме душевных переживаний, меня вполне ощутимо терзал голод. Я – молодой организм, в некоторых местах даже все еще растущий, и не привыкла ложиться спать голодной.
Поворочавшись еще некоторое время в постели, я не выдержала. Откинула в сторону одеяло, села, прислушалась. Греметь он давно перестал, и ничего не нарушало тишину этого дома – наверное, василиск уже уснул. Что он там про кастрюлю говорил? Пойду проверю, может, что-то еще можно сделать…
Подумала еще немного, накинула халат и выскользнула за дверь. Шлеп, шлеп, шлеп босиком по холодному полу в полумраке… Кухню нашла интуитивно, видимо, желудок подсказал верное направление…
– Свет, – шепнула сианитам. Они тут же ярко вспыхнули. – Не так ярко, – попросила тихонько. Умные магические камни потухли через один, и мягкий свет уже не так сильно бил по глазам.
Хорошая кухонька, небольшая, аккуратная, сразу видно, что готовят здесь редко. В столовой Матренушка замечательно кормит, там, поди, и питается. Мужчина, что с него взять…
Кастрюльку на плите увидела сразу. Туда и направилась. Открыла крышку, заглянула… Нет, это все-таки фу-у-у… В таком виде съесть варево не представляется возможным даже самой голодной на свете ведьмочке.
Ладно, сейчас все исправим…
Щелкнула по плите. Огонек весело зажегся, а я принялась шарить по ящикам в поисках продуктов. Улов меня порадовал: картошка, морковка, зелень даже. Я с довольной улыбкой почистила овощи, промыла зелень. Халатик пришлось снять и бросить на стул рядом с обеденным столом, потому что в нем готовить было неудобно. Бульончик подогрелся, и я бросилась искать что-нибудь, через что можно было бы его процедить. Моему разочарованию не было предела – ничего подходящего не нашла! Побултыхала ложкой в кастрюле… Бе-е… Процедить просто необходимо.
Немного посомневавшись, рискнула и ножницами, которые нашла в одном из ящичков, отрезала один из рукавов деканской рубашки, которая была сейчас на мне. Ну и второй для симметрии тоже…
Процедила через белую ткань бульон, снова поставила на огонь, бросила туда нарезанные овощи и потянулась за солонкой.
– И что вы здесь делаете, адептка? – раздался за спиной усталый голос.
Я на месте подпрыгнула и развернулась, судорожно прижимая двумя руками к груди солонку. Декан с мокрыми волосами, переодевшийся в чистую одежду, стоял на пороге, как всегда, сложив руки на груди и прислонившись плечом к дверному косяку. И как я не услышала его шагов?
– Я… Это… – Слова не находились, взгляд сам собой опустился на мои босые ноги и вот я уже разглядываю свои маленькие пальчики, как будто вижу их в первый раз. – Это… Вот.
Василиск молча продолжал на меня смотреть, и мне захотелось спрятаться куда-нибудь подальше, хоть он и взял себя в руки, заметно успокоившись, и убивать меня не собирался. И еще стыдно было почему-то.
– Я извиниться пришла, – выдохнула наконец через силу, подняв на него взгляд и даже почти не соврав.
– На кухню? – скептически изогнутая бровь и насмешливый тон выражали безграничное сомнение в моей честности.
