Василий Горъ - Бездарь. Охота на бессмертного
Она смотрела мне в глаза и не отводила взгляд. Стыд я в нем видел. А расчета – нет. Хотя искал очень добросовестно. Эдак минуты две – две с половиной. После чего мысленно хмыкнул, задержал взгляд на ее пылающих щеках и невольно вспомнил сцену расставания со Светкой.
– Как ты вообще смеешь меня в чем-то обвинять, ты, самовлюбленный эгоист?! – уперев руки в бока и ничуть не стесняясь своей наготы, прошипела она. – Скажи, Олег, когда ты в последний раз водил меня в ресторан или в театр?!
– Я тебя ни в чем не обвиняю… – буркнул я и бросил на спортивную сумку пачку тельников. – Просто ухожу…
– Скажи, когда ты в последний раз интересовался тем, что происходит в моей жизни, или спрашивал о моих мечтах?!
– Не далее как позавчера, мы беседовали о том, как ты зашиваешься на работе… – не выдержав несправедливости обвинений, напомнил я. – И планировали поездку в твой любимый Париж…
Само собой, она этого «не услышала» – сделала еще один шаг вперед, от чего ее грудь, знакомая до последней родинки, тяжело качнулась из стороны в сторону, а шрам от аппендицита матово блеснул, отразив свет включенного торшера.
– Ты живешь одной лишь службой, ты месяцами пропадаешь хрен знает где, ты невнимателен, черств, самодоволен…
– А Стасик дарит подарки…
– Дарит! – кивнула она. – К каждому шестому числу и просто так!
– О-о-о, у тебя теперь двенадцать дней рождения в году? А что дарит-то? Надеюсь, не открытки?
– Он – настоящий мужчина! – взвизгнула она. – И не считает денег, которые тратит на свою женщину!!!
– А я, в отличие от него, жалею бабки даже на цветы… – сняв с плечиков старенькую «песчанку» и швырнув ее на вторую сумку, в унисон ей буркнул я.
– Вот именно! – поддакнула Света и воинственно сжала кулачки.
– Значит, этот букет я нес не тебе, а этому брюхоногому уродцу… – согласился я, затолкал комбез в сумку и застыл. – Хм… Так, может, ему его подарить? Затолкать, скажем, в задницу? Придет в себя – порадуется!
– Олег, не смей!!! – взвыла она и, метнувшись к бездыханному телу любовника, закрыла его собой.
– Зря ты отказываешься… – усмехнулся я. – Что может быть более стильным, чем темно-красные розы на фоне пятен венозной крови?
– Лебедев, ты циничная, эгоистичная, жадная, невероятно жестокая и абсолютно беспринципная скотина!!!
– Я тебя тоже очень люблю… – кивнул я, впихнул в боковой карман куртки оперативную кобуру, подхватил с пола обе сумки и шагнул к двери: – Да, чуть не забыл: Стасику большой привет!
М-да. Разница в поведении была видна невооруженным глазом, поэтому я почесал подбородок и поинтересовался:
– Кстати, а почему вы сочли меня показушником?
Ольга покраснела еще гуще:
– На вас было навешано столько всякой хрени… Прям как на герое какого-нибудь второсортного голливудского боевика…
– Хрени на мне хватает и сейчас… – хмыкнул я.
– Теперь я знаю, что все это на самом деле нужно… – помрачнев, призналась она. – Просветили… Ребята и… Паоло…
– Спасибо за откровенность… – ничуть не кривя душой, сказал я. А потом вдруг понял, что шарахаться по лесу мне совершенно не хочется…
– Вы на меня больше не обижаетесь? – с надеждой и в голосе, и во взгляде спросила она.
– А за что обижаться-то? Девяносто девять человек из ста, оказавшись на вашем месте, подумали бы то же самое… Что настоящий мужчина, оказавшись в такой ситуации, просто обязан уступить шанс на спасение девушке…
– А вы… ну, то есть сотый?
– «Я, то есть сотый» вспомнил бы о том, что портал, который можно вызвать активацией маячка, ведет не на Землю, а на портальный камень гильдии Ан-Мар. И что перемещение туда – это лишь первый шаг домой…
Глава 12
Ольга Фролова
…Метров со ста пятидесяти – двухсот кораблик выглядел чистеньким, аккуратным и ухоженным. Как самый главный экспонат чьей-нибудь коллекции или любимая игрушка. Поэтому Ольга, на миг забыв о необходимости смотреть по сторонам, залюбовалась внушающей уважение пастью жуткого чудовища, закрепленного на носу суденышка, непривычными обводами его корпуса, частым «гребнем» весел, опущенных в воду, и замысловатой паутиной разного вида канатов, которые, если ей не изменяла память, называли словом «такелаж». Но когда течение поднесло их поближе и она почувствовала, чем пахнет все это великолепие, очарование красотой чуда местного кораблестроения мгновенно пропало: от «игрушки» несло дикой смесью застарелых запахов пота, гноя, крови и нечистот. Причем настолько сильно, что ей пришлось вытащить из кармана носовой платок, намочить его в реке и прижать к лицу.
Увы, толку от этого оказалось немного, так как с каждым мгновением смрад становился все насыщеннее и насыщеннее и в какой-то момент стал настолько сильным, что от него стало мутить.
Звуки, послышавшиеся с палубы парусника секунд через тридцать, тоже, как бы так помягче выразиться, не порадовали – по ощущениям Фроловой, добрая половина его команды либо стонала, либо хрипела, либо надрывно кашляла во сне.
Заглядывать в многочисленные отверстия для весел она, естественно, не стала. Наоборот, отвернулась от кораблика и с удвоенным энтузиазмом вгляделась в проплывающие мимо строения. Решив, что смотреть на череду однообразных причалов, уродских домов и вереницу убитых лодчонок, привязанных к вкопанным в землю столбикам, всяко приятнее, чем на измученные лица и изможденные тела рабов.
Оказалось, что насчет «приятности» она погорячилась: не успела их лодка проплыть мимо корпуса «игрушки», как между двумя приземистыми складами, со стороны которых завоняло гнилыми овощами и рыбьей требухой, наметилось какое-то странное шевеление. Приблизив изображение, благо ночной бинокль позволял, девушка рассмотрела подробности. И еле удержала в себе поздний ужин – пара мерзкого вида бомжей энергично ковырялась в куче отбросов. И периодически запихивала в рот самые «аппетитные» куски своей добычи.
«Столица домена, блин…» – угрюмо подумала Ольга, перевела взгляд на реку и еле слышно выдохнула:
– Макс, лодка! На десять часов!
Вересаев, сидевший на веслах на пару с Толяном, тут же приказал сушить весла, затем уступил свое место Костику и перебрался на нос.
Скорректировав положение лодки относительно течения и тем самым выполнив обязанности рулевого, Ольга снова поднесла бинокль к глазам и вгляделась в силуэты людей, решивших переправиться через Тиермар в середине ночи.
Левый, ближний к ней, гребец был одет приблизительно в такую же одежду, как та, которую Вересаев позаимствовал в домике «рыбаков» – в холщовую безрукавку и холщовые же штаны. Правого видно не было. А вот их рулевой, внимательно вглядывающийся в темноту, выглядел посолиднее: поверх рубашки с отложным воротником и длинными рукавами он носил короткий жилет, под ним – что-то вроде широкого пояса, а на ногах – сапоги.
«Приказчик… – решила девушка. – Или небогатый купец…»
Минуты через две, когда лодки приблизились одна к другой еще немного и она смогла разглядеть рожи, достойные внимания Чезаре Ломброзо[31], Фролова пришла к выводу, что ошиблась. И что рулевой никакой не приказчик, а один из воротил местного теневого бизнеса. Эдакий дон Корлеоне иллемарского разлива. А еще через полминуты, услышав тихий шелест маскхалата Вересаева, вдруг поняла, что будет дальше. И мысленно согласилась с логикой Максима:
«Ну да, исчезновение этой троицы вряд ли кого-нибудь обеспокоит…»
В это время по ее колену легонечко стукнула чья-то лапища, и девушка, опустив бинокль, торопливо вцепилась в румпель: оказывается, пока она пялилась на иллемарцев, лодку постепенно разворачивало боком к течению.
По колену стукнули еще раз. Ольга непонимающе посмотрела на отчаянно жестикулирующего Костика, то показывающего двумя пальцами на свои глаза, то поворачивающегося по направлению к Вересаеву и тыкающего пальцами в его сторону. Потом разглядела команды Максима и… удивленно направила нос лодки в сторону левого берега…
…Несмотря на то, что первые секунд тридцать после поворота Костик и Толян бесшумно подгребали руками, суденышки, хоть и медленно, но все-таки сближались. И должны пройти друг относительно друга метрах в сорока – сорока пяти. Решив, что на таком расстоянии иллемарцы их не увидят и не услышат, Ольга, безуспешно пытавшаяся понять мотивы решения Вересаева, забыла про их существование и уставилась на снайпера. Смотрела внимательно, ловя каждое шевеление. Поэтому почти не удивилась, поняв, что Максим отслеживает не только взаимное расположение лодок, но и направление слабого ветерка.
Зная, что он ничего не делает просто так, она принюхалась к «ароматам», доносящимся с берега, непонимающе нахмурилась, а затем нервно сглотнула. Сообразив, что через полминуты их лодка окажется для иллемарцев с наветренной стороны!
