Бронислава Вонсович - Я ненавижу магические академии
Мне все же удалось ее вытащить до окончания диспута, хотя она и могла смотреть на ректора бесконечно. Но я была непреклонна – передозировка крайне вредна для душевного здоровья, а Ясперса она сегодня получила в разы больше, чем за все время учебы. Она шла, мечтательно вздыхала и говорила:
– Какой фьорд! Нет, какой потрясающе умный фьорд! И при этом такой красивый!
Нужно было вытаскивать ее раньше, заключила я. А лучше – вообще не ходить. Хотя свои плюсы в посещении этого мероприятия были – я посмотрела на предмет Элениной страсти и поняла, почему Хайдеггер все еще не женат. Нет, я согласна прощать мужчине маленькие слабости, но это даже для меня слишком. Так, Мартина переносим в список «На самый крайний случай», сразу перед Сереном, и будем искать что-то подходящее для списка основного. Только где их искать-то?
В самом мрачном настроении я входила в общежитие, когда дежурная меня окликнула:
– Фьорда Берлисенсис? Вам прислали цветы и коробку конфет.
– Ну надо же, ашерские лилии, – одобрительно сказала Элена. – Они же дорогущие такие.
Да и конфеты там были не из дешевых – мои любимые. Подозрение у меня возникло сразу – это был стандартный набор Антера, который он мне присылал, когда хотел загладить вину. Так и оказалось. В букет было вложено письмо с вензелем Нильте на конверте. Жаль, что посыльный пришел, когда меня не было, не стала бы я это брать, хотя и интересно, что же он мне написал.
– А на них никакой магии нет? – предусмотрительно спросила я дежурную.
Верить бывшему жениху я не собиралась. А здесь маг из преподавателей.
– Что вы, фьорда? – удивилась она. – Всех входящих в Академию посыльных проверяют. А что, у вас есть основания бояться отправителя?
– Есть, – мрачно сказала я, – он на меня напал, а потом пытался посадить в тюрьму по ложному обвинению.
– Вы не будете брать? – заинтересовалась дежурная. – Просто, я уже расписалась в получении.
– Будем, – уверенно сказала Элена и цапнула коробку со стола. – Лисандра, от такого не отказываются.
Дежурная проводила ее движения страдающим взглядом. Да, такие конфеты не всякий себе позволить может!
– Хочешь – бери, – легко согласилась я, выуживая письмо из букета.
Он все равно будет считать, что подарок я приняла, так что глупо отказывать себе в удовлетворении любопытства.
«Лисандра, дорогая, я не держу на тебя зла за то вероломное нападение». Я в изумлении уставилась на стену. Он не держит зла за то, что на меня напал? До этого момента мне все же казалось, что мозги у него совсем не в том месте, которое покусал Фиффи. Но против фактов возражать невозможно – у него явно нарушилась мозговая деятельность. «Я хотел бы вернуть нашим отношением былую доверительность». Нельзя вернуть того, чего не было. Как говорила моя бабушка, доверяя мужчине, ты неизменно проигрываешь. «Я хотел бы обсудить возможность нашей совместной жизни и жду тебя сегодня в твоем любимом кафе в восемь вечера». Как-то не привлекала меня больше такая возможность, так что придется ему есть мои любимые пирожные в одиночку. При мысли об этом я разозлилась. Я здесь голодаю, а он расхаживает по моим любимым кафе и жрет мои любимые пирожные, гад! Мало его Фиффи покусал, если он уже сидеть может.
Элена предложила пойти к ней и выпить чаю с антеровскими конфетами, но я отказалась – присланное бывшим женихом есть бы ни за что не стала, пусть мне и сказали, что там никакой магии нет, но подозрения у меня все равно остались. Да и время ужина уже пришло, лучше сходить в столовую и взять что-нибудь не такое сладкое, а то переизбыток конфет очень плохо отражается на коже, что я Элене и сказала. Цветы мы так и бросили у дежурной.
Студенческая столовая только начала работать, но все лучшие места у окон уже были заняты, и почти полностью – студентами-менталистами. Наверно, как раз у них что-то общее закончилось, вот и пошли толпой есть. Они громко орали, размахивали руками и раздражали меня страшно, особенно тем, что не давали забыть про Антера, который и заканчивал этот факультет.
– Терпеть не могу цыпляток! – в сердцах сказала я Элене, когда мы уже сидели с подносами за свободным столиком, почти в центре зала.
– Цыпляток? – удивленно переспросила она.
– А тебе не кажется, что они в своих желтых мантиях их напоминают? – кивнула я головой в сторону окна. – Брат всегда менталистов так называл.
– Действительно, они в этих мантиях точно цыплятки, интересно, за что их обрядили в желтый? – недоуменно спросила Элена. – Странный выбор цвета для мантии.
– Это давняя история, случилась еще при прошлой династии, – я наклонилась к ней поближе и продолжила. – Тогдашний завхоз Академии имел брата с ткацкой мануфактурой, а у того сорвался заказ, и на складе скопилось огромное количество желтой ткани. Вот ему и помогли по-родственному. Скандал был страшный, завхоза даже уволили, но вернуть ткань не получилось – у мануфактурщика оказались слишком хорошие адвокаты. А тут как раз открывался факультет ментальной магии, для него сначала собирались закупать фиолетовую ткань, но денег на покупку ее не было, вот и решили использовать эту.
– А перекрасить? – заинтересовалась Элена.
– Так я же говорила – по спецзаказу делалось, ткань с магической покраской, на нее другой цвет не ляжет.
Я с сомнением посмотрела на последний кусочек рыбы и решила, что отнесу его Фиффи. Нужно же поддержать питомца после такого тяжелого дня. Элена ковыряла очередные зеленые листья у себя на тарелке, задумчиво посматривая на «цыплят», кучковавшихся в стайки. Про невинно убиенные трупы больше не заговаривала, но я подумала, что ей надо бы намекнуть, что вряд ли Ясперс разделяет ее увлечения в еде. Некроманты мясо едят только так, это помогает им быстрее энергию восполнять.
– Фьорды, разрешите вам представиться, – раздался рядом со мной наглый голос.
Повернувшись, я обнаружила, что один птенец отбился от стайки и теперь пытается прибиться к нам.
– Не разрешаю, – холодно сказала я и отвернулась.
– Извините, – раздался расстроенный голос за моей спиной.
– А что так? – разочарованно спросила Элена. – Вполне симпатичный мальчик.
– Приличные фьорды не знакомятся с кем попало, – просветила я ее. Говорить о том, что выпускники этого факультета мне не подходят, так как их разбирают на государственную службу, а с женой из семьи преступников против короны менталист будет всю жизнь прозябать на мелких должностях с низкой зарплатой, я не стала. – Да и лично мне вполне хватило одного Нильте – мой бывший жених как раз этот факультет заканчивал.
– Нильте? – задумчиво протянула Элена, с отвращением на лице пережевывающая очередной листик. – Что-то я слышала, у них серьезные денежные проблемы…
– Не может быть, – отмахнулась я. – Если бы у них не было денег, мои родители никогда не согласились бы выдать меня за Антера.
– Можно спросить у Фаба, – предложила Элена. – Он точно знает, как обстоит дело с деньгами в любой семье Фринштада.
– Фаба?
– Фабиана, – пояснила она. – Моего брата. Помнишь, я говорила, что он на факультете Воздуха учится. Заканчивает в этом году.
– Что-то такое припоминаю, – с деланным равнодушием ответила я. Ювелир-воздушник, это же как раз то, что мне сейчас надо. – А действительно, нельзя ли у него поспрашивать? Очень уж неожиданным для меня оказалось известие о том, что у Нильте денег нет.
Финансовые дела Антера волновали меня совсем мало. Нас с ним ничего уже не связывало, и не думаю, что он раскошелится на что-то большее, чем очередная коробка конфет. А вот знакомство с ювелиром может оказаться весьма перспективным. А то зарастут в моих ушках дырочки под сережки, придется новые прокалывать.
Но, к сожалению, зарастающими дырочками все не ограничивалось. Когда я отстирывала в душевой бюстик купленным по дороге кусочком мыла, выяснилось, что там уже почти оторвался бантик. А ведь в нем самая красота была! Кроме меня, его, конечно, никто не видит, но все равно обидно. И как теперь носить без бантика? Да и вообще, на сколько этого комплектика от Вик Бэкхем хватит, если носить каждый день? Нет, нужно срочно искать деньги. Но идей не было никаких совершенно. Ведь за пределы Академии я выходить не могла, а в ней самой для подработки оставалось только одно незанятое другими студентами место, с которого меня столь позорно изгнали. Не могу сказать, чтобы это меня сильно расстроило – все же перетаскивание грифоньего навоза никогда не являлось пределом моих мечтаний, но это была единственная возможность хоть как-то поправить свои финансовые дела.
В кровать я ложилась совсем расстроенная. Одна только мысль, что завтра придется тащиться на занятия и слушать совершенно мне непонятные слова, вгоняла в депрессию. А если я просплю, и Кудзимоси меня отчислит? Я подскочила на кровати от ужаса. Фиффи встревоженно зашелестел.
