Ольга Хусаинова - Академия Зла. Испытание ведьмой
К вечеру мне пришло письмо от коменданта. Невеселое такое письмо, в котором мне напоминали о десяти часах отработки. Даже читать до конца не стала, порвала его и легла спать, думая, какую бы гадость сделать Фергюсу, чтобы думать забыл про наказанных ведьмочек.
* * *А посреди ночи меня разбудил шум, хохот и дружное мужское пение.
Над палатками туман – это курит комендант,
Домовой и леший хлещут самогон.
Слышим мы мат-перемат, гоблин тот лежит в умат,
И завален отказными весь немытый пол.
И пока спокоен враг, все палатки на ушах,
Мы упьемся самогона всем смертям назло,
Но если вражеский урод отработку приберег,
Староста, веди вперед! Шашки наголо!
Я торопливо встала, оделась, накинула на плечи антистихийный плащ и выглянула наружу. Закутанные в плащи мужские фигуры маршировали и распевали песню кто во что горазд. Кто-то отделился от толпы и подошел ко мне.
– Не спишь, ведьмочка? – улыбаясь, спросил Джей, выглянув из-под капюшона.
– Сплю, разве не видно? – огрызнулась я, рукой придерживая плащ на груди. – Вы куда на ночь глядя?
– Как куда? – искренне удивился он. – Жечь палатку Фергюса, конечно!
– Так он же уверял, что она не горит, – подозрительно посмотрела я на толпу. Каждый что-то нес. Кто бутылку с зажигательной смесью, кто ведро с краской, а кто просто самогонку.
– Не горит – это еще не значит, что мы откажемся от традиции. По вторникам сжигаем палатку, а по пятницам взрываем деканат. – А после паузы понуро добавил: – Пытаемся. Пять лет уже пытаемся.
– Так ты – выпускник? – догадалась я.
Он кивнул.
– Ну так что? Присоединишься?
Я подумала, вспомнила про порванное письмо и решила сначала спросить и взвесить все «за» и «против».
– А какую отработку он обычно назначает?
– Грязь подметать под градом или дождем – мокро, холодно и бесполезно. Или ошметки зомби убирать с полигона после практики у боевых магов. Мерзость та еще… – его ощутимо передернуло, меня тоже, и я решительно вступила в их ряды. Мне в руки тут же дали жестяную банку и палку, которыми я стала отбивать ритм, а парни снова громко и весело продолжили петь, шагая почти в ногу. И я готова поспорить, что им подпевали несколько женских голосов!
А в ночи упырь орет и бухло рекой течет,
Не устанет никогда адепт бухать,
Литр, два, четыре, пять мало – наливай опять,
Самогон давно устали черти гнать.
И пока спокоен враг, все палатки на ушах,
Мы упьемся самогона всем смертям назло,
Но если вражеский урод отработку приберег,
Староста, веди вперед! Шашки наголо!
Мы шли вперед, к нам из каждой палатки присоединялись адепты, подпевали, гремели чем попало, и я заряжалась этой опьяняющей решимостью, проходя сектор за сектором и чувствуя себя частью чего-то большого и живого, требующего справедливости.
Когда шли через первый сектор, я заметила и Касси, и Аскара, и всех своих однопоточников, включая вампиров. Комендант не угодил всем. Последний куплет пропели, остановившись прямо перед красной палаткой, но не понизив громкости.
Но если вдруг придет беда, если гоблинов орда
Пожелает вдруг в отместку сделать нам подляк,
Не проснется Фергюс, так мы сожгем палатку в прах,
Заклинанья, зелья, вспышки бросятся вперед.
– Разбу́дите же! – шепнула я Джею.
– Кого? Фергюса? – засмеялся он. – Да он специально на себя сонное заклятие накладывает, чтобы от наших воплей не просыпаться, надоели ему уже. И палатку даже не закрывает защитой, чтобы мы время не тратили, поджигали и уходили.
– Нет, ну вы явно как-то неправильно поджигаете, – засомневалась я, оглядывая хрупкое на вид строение.
Джей не ответил. Повернулся к факультету Контроля, почти в полном составе выстроившемуся перед палаткой коменданта, и как гаркнет:
– Огонь!
В несчастную палатку одновременно полетели огненные шары, бутылки с самовоспламеняющейся жидкостью, факелы, заклинания возгорания… А она стояла, не дрогнув, и языки пламени затухали, едва коснувшись стен.
– Убедилась? – усмехнулся Джей, глядя на меня.
Нет, конечно, вряд ли я смогу лучше них развести костер из палатки, но не уходить же просто так!
– А изнутри пробовали? – спросила я.
– Изнутри пробовали, сверху пробовали, со всех сторон пробовали, даже подкапывали как-то, – перечислил оборотень.
– А самогонка вам зачем? – посмотрела я на внушительную бутыль характерного мутного цвета, которую с любовью прижимал к себе гном.
– Так самогонка-то хорошая, горит, – объяснил Джей.
– Да-а… – я снова посмотрела на гнома. Мой взгляд ему не понравился, и он попытался спрятать бутыль за спину. – А почему тогда не облили ей палатку и не подожгли?
Теперь Джей тоже обратил свое внимание на бутыль и задумчиво почесал нос.
– И правда. Го-о-ор? – вопросительно и требовательно протянул Джей.
– Слишком хорошая! – крикнул гном и решил сбежать от меня подальше вместе с самогоном. Не тут-то было!
– Лови его!
Оборотень на мой крик среагировал мгновенно – и вот гном уже висит в его вытянутой руке, а я отбираю бутыль с драгоценным содержимым, в которую Гор вцепился не только руками, но и ногами.
– Не отда-а-ам! – орал он.
– Мне для дела! – не сдавалась я и разжимала его пальцы один за другим. Джею надоела наша возня. Он свободной рукой забрал у гнома самогон и передал мне, а самого гнома отшвырнул подальше. Гном с самым несчастным видом и самой отборной руганью скрылся в толпе адептов, периодически оборачиваясь и грозя кулаком. А адепты все продолжали свое черное, но неблагодарное дело по сожжению палатки под свист и барабанную дробь.
– Надеюсь, это того стоило, – пробормотал Джей, проводив его взглядом. – С гномами ругаться рисковано.
– Надеюсь, самогонка действительно хорошая, – в свою очередь пробормотала я, встряхивая ее и внимательно разглядывая содержимое. И резко дернула Джея за рукав: – Пошли!
– Внутрь? – уточнил он.
– Внутрь, – подтвердила я и направилась вперед, сжимая в одной руке самогонку, а в другой – рукав оборотня.
– Ведьмочка, это бесполезно, мы за пять лет чего только не перепробовали, а он за это время только усовершенствовал свою защиту, – пытался вразумить меня Джей, пока мы продвигались к палатке, уворачиваясь от пролетающих мимо огненных шаров боевых магов.
– А вы не пробовали его сломить морально для начала?
Постановка вопроса оборотню понравилась, и теперь он тащил меня за собой, весь в нетерпении. Отогнул красный полог и пропустил меня с самогоном первую.
Внутри ничего не изменилось. Все тот же бардак и любовно лелеемая гоблином коллекция рваных отказных. А сам хозяин бардака и любитель отправлять адептов на отработку спал на одном из сундуков, свернувшись калачиком.
– Точно не проснется? – спросила я своего спутника.
Тот молча подошел к спящему, взял его на руки, поднял над головой и уронил на пол. Гоблин даже не пошевелился.
Я ногой расчистила место на полу и поставила бутыль в центр получившегося пятачка, сама села рядом и принялась ладошкой стучать по грязному полу, превозмогая отвращение.
– Фаня, Фаня, Фанечка, помоги, пожалуйста! Дело есть тяжелое, но и оплата соответствующая. Помоги, Фанечка, на тебя вся надежда.
Заспанный домовой не заставил себя ждать и появился в сопровождении вихря из соломы и цветов. Я первым делом вручила ему бутыль.
– Что случилось? – начал он сонно, но увидел самогон, сжал его крепче, чтоб не уронить, и тон сразу изменился. – О-о-о-о! Какой цвет! Сразу видно – качественный! Небось, черти гнали, они профессионалы! – Он еще поцокал некоторое время, разглядывая бутыль с разных ракурсов, и вспомнил про меня: – Анэлечка, хотела что-то?
Я кивнула и широким жестом обвела вокруг себя. Он проследил взглядом за моей рукой и изменился в лице.
– Ой-ей-ешеньки, – простонал Фаня и сполз на пол, обнимая бутыль.
Кажется, домовому стало плохо, у него случился культурный шок.
– Мы тебе поможем! – пообещала я. – А если не справишься, я Матрену могу позвать…
– Как это – не справлюсь? – рассердился домовой. Откупорил бутылку, сделал глоток, занюхал рукавом и огляделся вокруг уже гораздо смелее. – Сам справлюсь! Даже без вас! Особые пожелания есть?
– Есть! – дружно ответили мы с оборотнем и так же дружно указали на пол. – Чтобы об этих кусочках бумаги у него даже воспоминаний не осталось!
– Не сомневайтесь! – приосанился Фаня. – Все сверкать будет чистотой! А сундуки эти с хламом я в подземный мир отправлю, пускай перерабатывают.
Джей с чувством пожал домовому руку, а потом Фаня измерил палатку шагами и выгнал нас спать.
