Екатерина Флат - Любовь и магия-2 (сборник)
– Ну почему же, – склоняясь к ней, неожиданно мягко прошептал Савелий. – Одну, как оказалось, все же люблю.
Королевская сваха (Екатерина Рысь)
В тот день регент Виттен рю Мальвей пребывал в очень плохом настроении. Новые туфли лорда немилосердно жали, любимая ручная крыса Шишечка хворала, а министры, и в обычные дни не отличавшиеся расторопностью, вели себя так, будто нахлебались воды из мутной лужи и разом занемогли желудками.
И, конечно же, его высочество принц Иллиан совсем не стремился облегчить жизнь своему опекуну и по совместительству родному дяде. Какое там! В этот раз сквернавец постарался от души: еще не позавтракав, неугомонный довел пятерых девиц до обморока, трех дам в самом расцвете сил – до слез и одну почтенную матрону – до истерического припадка. Теперь жертвы пакостника косяками шли к регенту с жалобами и требованиями примерно наказать юного негодяя, а виновник переполоха знай себе грыз фисташки и в ус не дул.
Лорду-регенту очень хотелось заскрипеть зубами, но это было крайне некуртуазное, низкое желание. Приходилось сдерживаться, напоминать себе об ответственности перед подданными и необходимости держать лицо. Самогипноз помогал слабо – сидящий напротив него племянник одним своим видом вызывал в рю Мальвее праведный гнев и яростное негодование.
Его высочество безмятежно улыбался, лениво покачивал ногой в начищенном до блеска сапоге и ни в чем не раскаивался! Тяжелые взгляды опекуна не производили на Иллиана ровным счетом никакого впечатления. «Ни стыда, ни совести, – мрачно подумал рю Мальвей и почесал крысе Шишечке животик. – Весь в отца! Разврат, дурманная трава, вальсы!»
– Зачем, – вопросил наконец регент, осознав, что грозные взоры не оказывают на принца желаемого воздействия, – прилюдно навел ты на алету Торию оголительные чары? Репутация девы погублена, и семья ее требует возмездия!
Крыса пискнула и дернула лапкой. Принц, оглядев насупившегося дядюшку, засиял. У рю Мальвея разом заныли все – даже вставные! – зубы.
– Вот это новость! – прижал ладонь к сердцу престолонаследник. – У алеты Тории была репутация? Не знал!
Лорд-регент побагровел. В висках у него застучало – очередная мигрень давала знать о своем скором приближении.
– Тупица! – сдержанно рявкнул рю Мальвей, и Шишечка, не любившая громких звуков, страдальчески пошевелила хвостиком. – Отвечай как следует! Давно у нас в королевствах восстаний не случалось – так послали боги подарочек!
Принц заломил бровь и сделал вид, будто оскорбился.
– За что вы так со мной, дорогой дядюшка? – чуть дрогнувшим – от смеха! – голосом спросил он. – К чему кричать? Даже ваш хомячок перепугался, что уж говорить обо мне!
Если бы лорд-регент был драконом, он бы в этот момент не выдержал и чихнул на Иллиана огнем. Прицельно, чтоб уж наверняка изничтожить в пыль. С политической точки зрения такой поступок, конечно, был неприемлем, с экономической тоже, но чисто по-человечески… Несколько сладких секунд Виттен рю Мальвей представлял себе потрескивающие головешки на месте своего племянника, а потом с неохотой вернулся в суровую действительность.
Действительность сидела напротив него, гнусно усмехаясь, и сплевывала в раритетный письменный прибор фисташковую скорлупу.
– Шишечка – крыса! – прохрипел регент, узрев такое непотребство. – Дордонская длинношерстная!
Принц в безмолвном удивлении поднес ко рту пальцы – мол, неужели? Не может быть! В глазах юноши плясали чертики.
Рю Мальвей с трудом вдохнул, потом медленно выдохнул – ему остро захотелось прибегнуть к крестьянским методам воспитания и самолично отхлестать царственного отрока розгами. Свою крысу регент любил нежной любовью – в конце концов, это было единственное существо при дворе, которое не умело кляузничать и интриговать! – и Иллиан о чувствах дядюшки был хорошо осведомлен.
Паршивец.
Лорд Виттен невероятным усилием воли подавил свое раздражение, поднялся с кресла и заложил руки за спину.
– Свидетели утверждают, – процедил он, возвращаясь к теме дня, – что у вас с алетой Торией случился разговор, во время которого ты использовал свой магический талант неподобающим образом, оставив собеседницу без одежды. Девица голышом бежала по оживленной замковой галерее, пока не догадалась спрятаться в шторах. Я мог бы в целом понять твое желание увидеть даму в, кхм, натуральном ее виде. Но чтобы так? Это скандал. Учитывая связи и влияние отца пострадавшей – государственных масштабов.
– Так она сама меня попросила! – развел руками Иллиан, ухмыляясь. – Подошла, веером по руке шлепнула и говорит – мол, жарко мне, ваше высочество! Остудите телесный огонь мой, ибо изнываю! Не мог же я отказать даме?
Лорд-регент прикрыл ладонью глаза. Всякому при дворе было известно, что алета Тория если от чего и изнывала, так это от желания выгодно выйти замуж. Отчасти рю Мальвей даже восхищался ее упорством и способностью идти ва-банк – решительность в людях в целом и женщинах в частности он считал качеством привлекательным.
Методы девицы, конечно, оставляли желать лучшего, но и того, что сотворил с ней Иллиан, она не заслуживала. Шутки его высочества из просто вредоносных становились жестокими, и с этим надо было что-то делать.
– Одна глупость, – с ядом в голосе произнес регент и подошел к окну, – многие беды. Сломал алете Тории жизнь, едва не разжег мятеж, обеспечил наш род кровными врагами на несколько поколений вперед и вдобавок выставил себя полным дураком. Поразительно! Не правда ли, Шишечка?
Иллиан в кои-то веки промолчал, зато крыса согласно пискнула со своей подушки, и рю Мальвей потер пальцами виски, отгоняя нарастающую головную боль.
Каким-то неведомым способом принцу всегда удавалось вывести его, человека вполне хладнокровного и рассудительного, из равновесия – проклятый мальчишка будто чуял, что способно разозлить «дорогого дядюшку».
Проказы и каверзы наследника престола не поддавались счету. Инсценировка ограбления в сокровищнице. Три таракана-альбиноса в тарелке иностранного посла. Кошка в подарок на сорокалетний юбилей – «чтобы Шишечке было не скучно, дядя!». И вот теперь – обнаженные прелести алеты Тории посреди наполненного людьми зала.
И ни разу еще юный негодяй не понес наказания за свои дерзости! В детстве рано осиротевшего Иллиана все жалели и баловали, а, повзрослев, принц быстро осознал все преимущества своего положения. Будущему королю все можно, все дозволено.
Взгляд регента остановился на старинном гобелене, который с незапамятных времен украшал стену королевских покоев. На потемневшей от времени ткани был вышит девиз правящего рода. «Отмщу!» – гласила незамысловатая надпись, и лорд Виттен внезапно прищурился – в голову ему пришла мысль, и была она такой изумительно коварной, что уже набирающая силу мигрень даже поутихла, присмирела.
– Не преувеличивайте, дядюшка, – нарушил затянувшуюся тишину Иллиан. – Если хотите, я перед алетой могу извиниться. Письмом. Или даже сам схожу как-нибудь попозже. Наверное.
«Отмщу!» – с неприличным в его возрасте злорадством повторил вдруг про себя рю Мальвей и едва удержался от того, чтобы не потереть в предвкушении руки.
– Стыдись, – сказал он вслух и повернулся к племяннику спиной. – От всех этих непотребств у меня начинается мигрень, и ты, как и всегда, тому виной. Будь готов – с рук тебе это не сойдет!
Принц хмыкнул и вскочил на ноги, даже не удосужившись изобразить приличествующее случаю раскаяние.
– Конечно, дядюшка, – поклонился он и шустро попятился к выходу.
Щелкнула, закрываясь за юным шутником, дверь, всколыхнулись от слабого сквозняка оконные занавеси. «Веселишься, племянничек? – подумал регент не без удовольствия. – Думаешь, отделался строгим внушением? Обожди же. Хорошо смеется тот, кто смеется последним!»
* * *– Капризы и своеволие, – поглаживая крысу по пушистому пузу и обдумывая все детали своего плана, бормотал час спустя лорд Виттен, – и какой из него выйдет король? Беда для страны, а не правитель. Так что тут у нас, Шишечка, даже не простая пошлая месть, а натуральная профилактика государственных неурядиц! Принца уже не переделать, но…
Крыса заинтересованно подняла усатую мордочку и обнюхала пальцы своего хозяина.
– Но я его женю, – продолжил посвящать грызуна в свою блестящую интригу рю Мальвей. – И принцессу подберу боевитую, с характером. Направо махнет – пощечина, налево – подзатыльник! И королевству подспорье, и принцу головная боль, и тебя никто больше хомяком не обзовет – не до того будет. Да, моя прелесть? Решено?
Шишечка встала на задние лапы, скакнула лорду-регенту на руку и что-то тихо проверещала.
– Решено! – подтвердил довольный интриган. – Зовем королевскую сваху!
* * *Долгожданная гостья приехала в замок три дня спустя, и почти сразу же лорд-регент понял, что сделал правильный выбор. Алета Лазария, прозванная при дворе Королевской Свахой и Холостяцкой Погибелью, произвела на него воистину неизгладимое впечатление.
