Анастасия Левковская - Сбежать от судьбы
– Вот урод! – прошипела Димара. – Конечно, все предтечи – гады, но Алекс любому из них фору даст!
– Я его не оправдываю, – тихо проговорил Вир, опустив глаза. – Но мотивы понимаю.
– Что?! – взвились мы с подругой и возмущенно уставились на этого предателя.
– Он не смог уберечь семью. – Голос Сумеречного был печальным. – И любимую тоже. Вот и старается теперь защитить свое любыми методами.
– И забывает, что опекой можно задушить, – подключился Мэйлис. – Я тоже его понимаю. Но не оправдываю.
– Именно, – кивнул Вир, и мужчины обменялись быстрыми взглядами. – И методы его неприемлемы. Надеюсь, он и сам это поймет.
Вот же… мужская солидарность! Нет чтобы мне посочувствовать – так они, похоже, этого гада жалеют!
– А как вам то, что он меня обманывал? – язвительно поинтересовалась у этих носителей Y-хромосомы.
– Боюсь, если озвучу свои мысли, ты меня побьешь, – негромко рассмеялся Вираэль и посмотрел на меня в упор. – Но ты же помнишь, что я на твоей стороне, Вики?
Так, с этим все понятно. Ничего смертельного в поведении Алекса он не видит. Интересно, что мне оборотень скажет.
– Прости, – развел руками второй предатель, – чтобы сделать вывод, нужно иметь все данные. Если тебя это успокоит, костьми лягу, но повторить такого не позволю.
Му-у-ужи-и-ики-и-и, блин! И самое обидное, что большего от них ждать не приходится.
Мы с Димарой переглянулись и, после того как я подсела к ней на бревно, принялись сверлить друзей мрачными взглядами.
– Пока девушки дуются, думаю, пора и мне рассказывать, – спокойным тоном произнес Сумеречный и поднял голову к небу. – Все вы знаете, что я не в меру одарен. Мне это, конечно, радости не приносит, впрочем, сейчас не об этом… Помимо всем известных талантов у меня есть еще один, который я тщательно скрываю. О нем знают лишь отец и леди-мать. – Он внимательно посмотрел на каждого из нас. – А теперь будете знать и вы. Если об этом моем таланте проведают… на меня начнется охота. – И, набрав в грудь побольше воздуха, выпалил: – Я умею ходить по закрытым мирам.
Несколько секунд мы лишь ошарашенно молчали, а затем дружно выдохнули:
– Ничего себе!
У меня в голове сразу же заметалась сумбурная мысль, что, может, Вир отведет меня домой? Хотя бы на пару дней… Я так соскучилась по маме и Аське. Еще и братик или сестричка… родители уже, наверное, даже знают, кто именно будет.
– Вики, твою проблему будем решать отдельно, – улыбнулся миатэ, правильно расшифровав мои путаные эмоции. – Но это только начало истории… Которая не то чтобы страшная, а просто неприятная для меня лично. – Он глубоко вздохнул. – Почти восемнадцать лет назад этот дар случайно активировался. До этого момента я даже не подозревал, что обладаю чем-то подобным… Я, дурачась, прочитал вслух детский стишок о войне кошек и собак, и меня вышвырнуло в другой мир. Появился в мертвом городе… Причем в прямом смысле этого слова – вокруг меня была куча свежих трупов людей, кошек и собак. Все тела были попросту разорваны, будто бесновались дикие звери.
Представила себе эту картину и содрогнулась. Еще и по связи приходили эмоции Вира от увиденного – отчаяние, жалость, грусть.
– Я, потеряный, ходил от дома к дому, пытаясь понять, есть ли кто живой. – Голос друга был тих и печален. – Но везде видел одно и то же – мертвые тела и кровь. Много крови… Проходя мимо какой-то подворотни, я услышал жалобный мяв. Метнулся туда и… увидел совсем крошечного рыжего котенка, который слепо тыкался в живот матери. Кошка была уже холодной…
Никто из нас не стал ничего говорить. И так было понятно, что именно так в жизни Вираэля появилась Ева. Ирония судьбы – мы с ее рыжей наглостью в каком-то роде коллеги. Обе из закрытых миров.
– Кормить еще слепую Еву было нечем, – негромко повествовал миатэ. – Ей нужно было молоко… Пришлось мародерничать. Но зато она выжила. Так я и лазил несколько дней по мертвому городу с котенком за пазухой. А потом вернулся домой…
– Кстати, как? – заинтересованно подался вперед Мэй.
– Там вообще все смешно получилось, – махнул рукой Сумеречный. – Я-то сначала думал, что меня заклятие в другой мир выбросило. Потому успел смириться, что застрял в лучшем случае надолго. А то и навсегда… Но однажды я вдруг начал жаловаться несмышленой Еве на жизнь, а потом заявил: «Хорошо бы сейчас домой попасть!» И сразу же оказался дома!
Мы посмеялись над такой иронией судьбы, а затем уставились на Димару.
– Давай, Ди, – мягко проговорил Вираэль, – поведай нам свою историю.
Амазонка тяжело вздохнула, отодвинулась от меня на самый край балки и зябко обхватила себя руками.
– Вы… со мной общаться не захотите, – тоскливо сказала она и опустила голову.
– Глупость какая! – возмутилась я.
– Действительно, Ди. – Миатэ присел рядом с ней на траву. – Мы знаем тебя. Ты не могла сделать ничего настолько плохого.
– Еще как могла, – мрачно произнесла амазонка и решительно выпрямилась. – Ладно, будь что будет…
Что-то мне подсказывает, что Димара просто взвалила на себя несуществующую вину. И теперь с упоением мучается угрызениями совести…
– Когда мне исполнилось восемнадцать, – начала свой рассказ подруга, все так же не глядя на нас, – мне хотелось свершений. Подвигов. Настоящих битв… И я уговорила наставниц, чтобы меня отпустили на какую-нибудь войну. Они посовещались и решили, что это будет неплохой опыт… – Она горько рассмеялась. – Да уж… опыт получился что надо. Тогда в Седьмом мире, в Катерании, назрела гражданская война.
Когда амазонка назвала страну, мужчины тут же понимающе переглянулись. Похоже, они знают, о чем пойдет речь.
– А я была юная, глупая, – продолжала Димара, – думала, раз народ восстал, правда на их стороне… Это еще хорошо, что у меня боевой романтизм в одном месте играл: я всегда носила маску, не называла настоящего имени и расы. Иначе… сейчас стыдно было бы по улице пройтись.
Казалось, Вир почти не дышит. Он не мигая смотрел на подругу и, казалось, впитывал каждое слово. Мэй, наоборот, опустил голову и рассеянно гладил траву, будто и не слушал вовсе. Ох, как мне все это не нравилось!
– Бунтовщики были безмерно рады получить меня в свои ряды. – По губам Димары скользнула саркастическая улыбка. – Еще бы… Я для них все делала – продумывала тактику и стратегию, учила вести боевые действия и партизанские вылазки. И считала, что совершаю благое дело… Пока победившая чернь не решила казнить аристократию. Показательно. Всю. Включая женщин, стариков и детей.
Боль и отчаяние подруги больно хлестали по моим нервам. Я зажала рот, чтобы не закричать. Если амазонке так больно сейчас, по прошествии почти пяти лет, то каково ей было тогда?
– Я ничего не смогла сделать. – Ее голос упал до шепота. – Пыталась, кричала… но мне прямым текстом сказали – спасибо за помощь, свободна. И я… ушла. – Димара всхлипнула и закрыла лицо руками. – Что я могла сделать?! Мне до сих пор кошмары снятся…
Она резко выпрямилась и глухо произнесла:
– Думаю, можно не рассказывать, чем это обернулось.
Вираэль с Мэйлисом согласно покивали.
Эй, я не поняла! Конечно, мужчины наверняка в курсе, о чем речь. Но я-то не местная!
– Мне кто-нибудь объяснит, о чем все так глубокомысленно кивают? – окинула друзей возмущенным взглядом.
– Прости, Вики, – слабо улыбнулась амазонка. – Мне нелегко привыкнуть к тому, что ты не из Соединенных миров… Короче, все злодеяния, что творили бунтовщики, приписали мне. Заявили, дескать, поступали по моей указке и сами были в ужасе от моей бездушности…
– И потому в народе наша Ди получила прозвище – Бездушная Дева. И этой кличкой в Седьмом мире до сих пор пугают детей, – негромко проговорил Сумеречный и глубоко вздохнул. – Всегда подозревал, что в этой истории что-то не так.
– Вы мне верите? – прошептала амазонка, глядя в землю.
Не знаю, что на эту тему думают остальные, но у меня не было никаких сомнений. Димара просто неспособна на зверства – слишком добрая. Что я и озвучила.
– Я с Вики согласен, – пожал плечами Мэйлис. – Ты была юной и наивной. И этим воспользовались. Прими как печальный, но полезный опыт.
– Ну я уже высказался, – отозвался миатэ. – Так что прекращай грызть себя за то, чего не совершала.
Димара подняла глаза и робко улыбнулась.
– На этом, думаю, с откровениями можно закончить, – подвел черту оборотень.
Согласное молчание было ему ответом.
Вот только занимал меня один вопрос… Существенный. Впрочем, тревожил он меня еще с момента побега из замка Алекса… Что делать со своим счетом? Все деньги, которые у меня есть, – Алекса. Ну, вернее, они мои… Но счет-то открывал именно он! Мне позарез нужен был совет, так что решила – раз уж я рассказала друзьям все о себе, может, они посоветуют, как мне быть? Первым порывом было вернуть все, что осталось, и пусть подавится. Перебьюсь как-нибудь на стипендию, благо комната оплачена на год вперед. Но когда я заикнулась об этом, неожиданно натолкнулась на дружное возмущение. Дескать, я Алекса от проклятия спасла, послушно последовала за ним, куда сказал, он потом меня запер в замке и чуть до смерти не довел. Так что вполне могу считать эти деньги компенсацией за все вышеперечисленное. И можете меня считать меркантильной, но я с ними согласилась. А и действительно, должна же я хоть что-то получить с этого гада хотя бы за спасение от проклятия!
