Михаил Катюричев - Путь изгоя
Девочка лежит в углу и не шевелится. Пытаюсь нащупать пульс. Пульс есть. Малышка, похоже, просто без сознания. Темным зрением наблюдаю вполне спокойную картину. Ровная аура нейтральных цветов и корона бледно-голубого цвета о семи зубцах. Внутри девочки чувствую небольшой теплый огонек силы. Вроде как все обошлось. Аккуратно перекладываю это недоразумение на кровать и укрываю одеялом. Раздевать не стал. Сам кое-как устраиваюсь в кресле. Утром должны принести завтрак, вот и отдам им девчонку. Сплю урывками. При этом умудряюсь проспать появление девушки с завтраком. Из полудремы меня выдергивает дребезжание упавшего подноса. Серое платье уже скрывается за дверью. Весь завтрак на полу.
Просыпаюсь не только я. Моя ночная гостья уже оценила обстановку. Сидит в углу кровати, натянув одеяло по самый подбородок и прикрываясь подушкой. Что-то при этом лопочет. Слишком быстро, я не понимаю ни слова. Но страх чувствую отчетливо. В этой ситуации будет лучше не делать резких движений, чтобы не пугать ребенка еще больше. Через пару минут входит Клавикус.
– Что случилось? – Вопрос задан вслух и обращен явно ко мне. Вопрос я понял и указал пальцем на девочку, после чего все же перешел на мысленное общение и описал ситуацию.
– Так, подожди, с тобой потом. Потерпи еще немного, – рвет Клавикус мысленную связь и обращается к гостье уже вслух. Я успеваю разобрать только имя – Элеонора. Ну и дальше все понятно: «Не бойся. Пойдем. Дедушка». Уходят.
Возвращается Клавикус уже один, минут через тридцать. Осматривает мою пострадавшую грудь. Я уже успел полюбоваться на нее в зеркале. (Да, у меня теперь и зеркало в комнате есть. Ростовое.) Кожа на груди покраснела, и только. Волдырей нет, но все равно болит. Диаметр ожога – сантиметров пятнадцать-двадцать от силы, уж точно не полметра. Видно, со страху померещилось.
– Идем к врачу.
Я опять понял все сказанное. Что же я ночью-то так тупил? Стресс, не иначе.
Мы выходим в парк и идем к общежитию преподавателей. Доктор невысокий, полненький, с роскошной бородой. Представился как Фасцио. Сначала попробовал что-то сделать при помощи магии, потом решил применить плетение посложнее. Наконец сдался и намазал рану какой-то мазью. Сказал пока ходить так и мазать каждое утро. Причем коробочку с лекарством вручил не мне, а Клавикусу. Видимо, как более ответственному, потому что магии в этой мази не было ни капли.
Ожог прошел дней через пять. Еще через недельку (это по моим подсчетам, здесь-то недель нет, есть декады, восемь дней рабочих, два выходных) Клавикус принял у меня экзамен по письму и чтению.
– Ну вот и все. Читать и писать ты умеешь. Разговаривать по-эранийски кое-как можешь, а остальное – дело практики, – напутствовал меня он. – И еще. В благодарность за помощь с Элеонорой тебе теперь разрешено свободно перемещаться по территории академии. Так что гуляй и постарайся не влипать в неприятности. Ну и обращайся, если что.
Глава 4
Гуляю в одиночестве. Студентов явно поприбавилось, поэтому я ухожу в глубь парка, подальше от дорожек. Где-то в стороне от факультета природников натыкаюсь на чудную полянку. Мягкая травка, большой камень по центру и тишина. Сажусь прямо на землю и, прислонившись спиной к разогретому солнцем валуну, наслаждаюсь жизнью. Потом становится скучно, и я начинаю экспериментировать с магией. Оказывается, что разрыв пространства можно устроить не только вплотную к телу. Эксперименты показывают, что радиус, в котором я могу действовать, примерно метра три. Местные, кажется, измеряют расстояние несколько иначе, но мне так привычнее. Создание пустоты внутри камня требует больше энергии, чем в воздухе. В дереве – еще больше. И еще я в радиусе этой самой трехметровой сферы могу чувствовать потоки энергии. Как оказалось, они есть даже в растениях.
Чем больше в какой-то точке энергии, тем сложнее прорвать там ткань мира, как мне показалось. Но это еще нужно будет проверить. Зато прорыв пространства можно использовать как источник энергии для силы разрушения. Создаю небольшой прорыв, потом формирую вокруг него шарик из магии. Заставляю шарик немного подвигаться. Это сложно и получается далеко не с первого раза. Но я, кажется, нащупываю нужное состояние, при котором и шарик не распадается, и прорыв не закрывается, и двигаются они одновременно. Когда шарик уже начал летать довольно уверенно, я попытался на лету преобразовать его в диск. С пятого раза получается, но все равно приходится работать на пределе концентрации. Вспоминаю возню с клинками. Значит, будем тренироваться.
Провалялся у камушка весь день. В комнату пошел, когда уже начало смеркаться. Оглянулся на полянку, и половина хорошего настроения вмиг улетучилась. В том месте, где я сидел, трава пожухла. Чем дальше от камня, тем более живой она выглядела. Сам камень тоже выкрошился под форму моей спины. Сорвал по дороге букетик цветов. Пока шел до зверинца, цветы умерли окончательно. Пришлось выкинуть. Настроение стало совсем паршивым.
На следующий день с утра нашел Клавикуса и попросил у него что-нибудь почитать. Лучше какой-нибудь вводный курс для варваров по географии. Данный труд и был мне выдан под обещание вернуть после прочтения. Счастливый, утащил книжку все на ту же полянку. Чтение продвигалось не быстро, но уверенно. Там даже картинки были. И главное – карта.
Обитаемые земли представляли собой перешеек, зажатый между внутренним морем Тинга и безымянным океаном. Сам перешеек протянулся с юго-запада на северо-восток. Эрания располагалась на берегу моря Тинга и была ограничена Северными нагорьями на северо-востоке, Гальдорским хребтом на северо-западе и западе и рекой Рейной на юге. Столица – Белый город – стояла на реке Марн, являющейся рукавом Рейны. Дальше на северо-восток по побережью, зажатый между Эранией и горами, находился Гернский Союз. Столица Герн – крупнейший порт на море Тинга. За северным нагорьем лежали Пустоши – малонаселенная территория, где очень холодно, ничего не растет и живут какие-то варвары. К северо-западу, за Гальдорским хребтом, находился собственно Гальдор. Столица – Хальт. Хребет мягким изгибом проходил через весь перешеек, отделяя Гальдор от остальных стран.
Граница не по горам у Гальдора была только с крошечным королевством Дарсия, столицей королевства являлся Орин. Южнее Гальдора находилась Лития. Ее территорию разрезала самая крупная река на континенте – Сиелла, на берегу которой расположен город Гайтстат – столица Литии. Еще южнее лежали Темные Баронства. Столицы как таковой у них не было, но самый крупный город назывался Аршан.
С юга перешеек ограничивал Черный лес. Как было написано в книге, где-то в глубине леса была столица темной империи Дарткан. Империя окончательно развалилась полторы тысячи лет назад, но лес до сих пор является источником всяких монстров. Видимо, здорово повеселились темные маги напоследок. По легенде, империя когда-то контролировала весь мир и управлялась то ли темными магами, то ли демонами, то ли еще не пойми кем. Язык империи – даркаан – сейчас был чем-то вроде латыни в наше средневековье, его знали ученые (к которым тут можно причислить магов) и просто образованные люди. Даркаан использовался как официальный язык для общения на высшем уровне.
Черный лес был отделен от пустыни Харшад еще одним горным хребтом с поэтическим названием Стена Коруса. Назван в честь архимага, как сообщила книга. Между Стеной и Темными Баронствами вытянулся Сенар со столицей в Туриде. На его территории находился единственный переход в пустыню Харшад и дальше в полумифический Тайшан. Где-то в океане, к северо-западу от перешейка затерялось островное государство Рейх, недобрую славу которому принесли пираты. Вот в общем-то и все. Эрания, Гальдор и Лития примерно равны по площади. Баронства чуть крупнее, а Гернский Союз, Дарсия и Сенар гораздо меньше.
Оторвавшись от книги, я заметил группку студентов, наблюдающих за мной издалека. Поняв, что обнаружены, молодые люди быстро ретировались.
На следующий день, придя к камню уже после обеда, я услышал музыку. Нечто странное, но смутно знакомое. Двинувшись на звук, я обнаружил на соседней полянке несколько девушек и юношей в форменных мантиях. Светловолосая девушка, которая как раз и играла, сидела ко мне спиной. Я быстренько сделал несколько шагов назад, чтобы меня не было видно за деревьями. Мелодия дразнила память, никак не желая быть узнанной.
Пр-р-рах и пепел! «Дракон» «Мельницы». На чистейшем русском. И голос красивый. Я вообще очень люблю музыку, и «Мельницу» в том числе. А тут, в чужом мире… Я прислонился к дереву и отдался во власть мелодии. На этот раз летающий сгусток силы соткался словно сам собой и принял вполне узнаваемую форму. Я не пытался концентрироваться на каждом действии, я просто прикрыл глаза и слушал музыку, наслаждаясь звуками родной речи. А черный дракончик танцевал в воздухе. Мне не нужно было его видеть, я чувствовал его как часть собственного тела. Он слушался малейшей мысли. А в мыслях звучала музыка.
