Дмитрий Попов - Эпоха магии
– Вы очень красивы, – прошептал он и сделал шаг навстречу женщине. – Настолько красивы, что ваш образ навсегда останется в моей памяти. И еще ваша улыбка. Простите! – Юноша поспешно опустил глаза. – Вы, должно быть, из богатого района, Первого или Второго. Простите меня я…
– Это не важно, – мягким тоном остановила его Хозяйка.
– Я буду мечтать о том, чтобы увидеть вас снова.
– Это обязательно произойдет, – заверила красавица. – Подойди.
– Но я… – протянул юноша и оглянулся. – «Она не обрадуется, узнав, что я вор.»
– Не беспокойся, – мягко улыбнулась Полубогиня.
…Пекарь остановился в нескольких шагах от улицы, на которой стояли юноша и Хозяйка.
– Нет, он побежал не туда! – Толстяк развернулся и направился вглубь переулка. – Вор свернул вон там!
– Разве? Мне казалось, что он бежал все время прямо, – запыхавшись, выдавил стражник.
– Я лучше знаю! – закричал пекарь.
Воин пожал плечами, мол, мне-то что, не у меня ведь украли, и последовал за торговцем. Этой сцены юноша не видел. Он и не предполагал, как ему «повезло».
– Меня зовут Гравиш. – Парень учтиво поклонился.
Хозяйка слегка улыбнулась и кивнула в ответ:
– А меня зовут… «Как же меня зовут? Как зовут женщину, которую видит перед собой юноша?» Квирия. Мое имя Квирия, – повторила собеседница.
– Красивое имя.
– Я не задержу надолго, ведь тебя ждет сестра.
– Откуда вы знайте?
– Я многое о тебе знаю, – слукавила Хозяйка, ведь она знала абсолютно все.
Юноша так удивился, что ни сразу нашелся с ответом.
– Столь загадочная встреча приключилась со мной впервые, – только и смог сказать он через некоторое время. – Кто вы?
– Твоя сестренка юна, но уже красива и сообразительна. У меня есть для нее подарок, – мягко продолжила Хозяйка, пропустив вопрос мимо ушей.
– Ее ведь зовут Найтана, так?
Собеседник быстро кивнул.
– Прекрасное имя для юной красавицы, – загадочно улыбнулась Квирия.
Ее изящные пальцы ловко отстегнули брошь, и на ладони, обтянутой шелком перчатки, оказался четырехлистный клевер. Крошечные изумруды, вкрапленные в листочки, блестели в солнечных лучах. Хозяйка протянула украшение юноше.
– Это подарок твоей сестре. Красивая брошь для красивой девушки.
– Простите, но я не могу принять его. Украшение, сомнений нет, выполнено гномами. Оно стоит целое состояние…
– Передай сестренке, что эта брошь – подарок от Квирии.
Полубогиня взяла руку собеседника и вложила в нее украшение. Даже сквозь перчатку Гравиш ощутил тепло нежного прикосновения. Он посмотрел на брошь и осторожно перевернул ее. На обратной стороне изделия была выгравирована надпись: «Мир прекрасен, если ты в нем есть».
«Да, стоит только взглянуть на Квирию, и мир действительно становится прекрасным. Стоит только Найтане улыбнуться, и на душе становится тепло,» – подумал юноша.
– А теперь скорее беги к сестренке, пока хлеб еще горячий, – вновь улыбнулась Хозяйка.
– Спасибо, госпожа! – поклонился Гравиш и крепко сжал брошь в ладони. – Удачи!
Он улыбнулся на прощание и побежал вниз по улице.
«Удачи? – недоуменно подняла брови Полубогиня. – Она не властна надо мной. Никто еще не желал мне удачи,» – задумалась женщина.
Рыжеволосая красавица стояла посреди улицы и провожала взглядом своего собеседника. Хозяйка понимала далеко не все человеческие чувства. Сейчас она обнаружила какое-то новое. Оно было приятным, но очень странным. Оно согревало грудь изнутри, будто огонь.
И что же сделает в следующее мгновение столь непредсказуемая, загадочная и своенравная женщина, имя которой Хозяйка Судьбы? Кто бы знал.
«Хм, – она пожала изящными плечиками, – какого это восхищаться красотой женщины? Каково это говорить с Полубогиней? А каково это желать Полубогиню? В следующий раз появлюсь в облике мужчины, ведь я так многого не знаю о людях, – вздохнула Хозяйка. – Теперь у Гравиша и его сестры будет совсем другой путь. Более того, их предназначение… Воришка должен был погибнуть сегодня. Еще одна ошибка, такая же как и магия, и Вольиза, и Оливер. Мир катится в пропасть. Будем считать, что юноше повезло, ведь так, Удача? Ведь так Богини? Осень? Зима? Весна? Лето? – Хозяйка помолчала, но ответа не последовало. Она улыбнулась. – Я уже давно начала чувствовать, что вам этот мир больше не интересен. Проще сбежать в другой. Удача, я обращаюсь к тебе и знаю, ты меня слышишь. Не стыдно ли тем, кто сидит с тобой у костра, смотреть друг другу в глаза? Стыд… Вы же не знайте, что это такое. Вам следует чаще бывать среди людей, тогда поймете.»
Хозяйка зашагала вперед. Она перестала думать о людях, об их судьбах, о городе, в котором находилась. Полубогиня чувствовала некий провал в мироздании. Везде присутствовал посторонний элемент, который нарушал даже само время, путал события.
Полубогиня чувствовала, как души умерших вопреки всем законам не растворяются в мире. Они остаются в каком-то странном, неестественном виде. Они, словно капли воды на поверхности масла, не знают, куда деваться. Элемент поглощает эти души.
Вместе с элементом в мир попала и магия. Постепенно она начинала захватывать людей. Захватывать податливое сознание, слабую волю, душу. Хозяйка ничего не могла с этим поделать.
Магия изменяла законы и структуру мира. Искажала их до неузнаваемости. Она рыла проходы туда, куда прежде не мог попасть ни один человек. Теперь может. Не удивительно, что люди стали изучать магию. Ведь овладеть столь тонким и в то же время мощным инструментом – означало приблизиться к Богиням и Полубогиням, сравняться с ними в могуществе и власти.
Рыжеволосая женщина поправила на плечах накидку и опустила голову. Хозяйка продолжала шагать по улице. Снег хрустел под ногами.
«Будет ли снег хрустеть точно так же следующей зимой? Какая, вообще, выдастся эта следующая зима? Может, мне стоит почаще вмешиваться в людские судьбы, направлять смертных по лучшему из всех возможных путей или даже менять их предназначение?»
Утро постепенно таяло в расцветающем дне. Народу на улице становилось меньше – все принимались за работу.
Торговцы вставали к прилавку, кузнецы раздували мехами угли, повара готовили продукты для обеда. Город, полностью проснувшись, спешил жить дальше.
Хозяйка взглянула на небо. Ее грудь приподнялась и опустилась в тяжелом вздохе, а глаза наполнились печалью, совсем как у обыкновенной человеческой женщины.
Конец первой части
