Уильям Гибсон - Нейромант. Сборник
3–Джейн оставила кресло–каталку и подошла поближе.
— Где это — там? Опиши мне это место, этот конструкт.
— Пляж. Серый, как нечищеное серебро, песок. И такая бетонная штука, вроде бункера… — Кейс помедлил, вспоминая, — В общем, ничего особенного. Только старый полуразрушенный бункер. А если долго идти в одном направлении, то снова выйдешь туда, откуда вышел.
— Понятно, — кивнула 3–Джейн. — Марокко. В юности, задолго до замужества, Мари–Франс провела на этом пляже целое лето, одна, в заброшенном блокгаузе. Там–то она и сформировала основы своей философии.
Хидео выпрямился и сунул кусачки в карман. В руках он держал обломки стрелы. Мэлком сидел с закрытыми глазами, крепко вцепившись в пробитый бицепс.
— Сейчас я перебинтую, — сказал Хидео.
Кейс бросился на пол, не дав Ривьере времени толком прицелиться. Сверхзвуковыми комарами взвизгнули над ухом стрелы. Катясь по полу, Кейс увидел, как Хидео исполнил очередное па своего танца; передняя, с бритвенными наконечниками, половинка стрелы развернулась в его ладони, легла вдоль напряженно выпрямленных пальцев. Молниеносное движение руки, и стрела вонзилась в тыльную сторону ладони Ривьеры. Игольник отлетел на метр в сторону.
Ривьера завизжал. Но не от боли. Это был вопль ярости, настолько чистой, всепоглощающей, что в ней не оставалось ничего человеческого.
И тут же из Ривьеры ударили две тонкие ослепительно–яркие иглы рубиново–красного света.
Ниндзя издал какой–то хрюкающий звук, отшатнулся, закрыв глаза руками, и замер.
— Питер, — негромко сказала 3–Джейн, — ты хоть понимаешь, что сделал?
— Он ослепил твоего клонированного защитника, — устало констатировала Молли.
Хидео медленно отнял от лица ладони. Застыв от ужаса, Кейс смотрел, как от невидящих глаз поднимаются клочья не то пара, не то дыма…
Ривьера весело улыбнулся.
Хидео повторил прежние движения своего танца, но теперь — в обратном порядке. Когда он остановился прямо над луком, стрелой и обрезом, улыбка Ривьеры померкла. Хидео нагнулся — поклонился, как показалось Кейсу — и подобрал лук со стрелой.
— Ты же слепой, — отшатнулся Ривьера.
— Питер, — покачала головой 3–Джейн, — разве ты не знал, что темнота ему не помешает? Дзен. Он прошел дзен–подготовку.
Ниндзя наложил стрелу на лук.
— Как ты думаешь, помогут тебе твои голограммы?
Ривьера пятился в темноту, со всех сторон обступавшую бассейн. Он задел стул, деревянные ножки коротко проскребли по кафелю.
Стрела Хидео вздрогнула и развернулась.
Ривьера бросился бежать, перепрыгнул зазубренный огрызок стены и исчез.
На лице ниндзи была предельная сосредоточенность — и тихая беззлобная радость.
Улыбаясь и держа оружие наготове, он бесшумно ушел за ту же самую стену, во тьму.
— Эй, леди Джейн, — прошептал Мэлком, а когда Кейс обернулся, то увидел, как тот подбирает обрез, роняя на белую керамику капли крови. Затем растафари встряхнул своими косицами и положил толстый ствол оружия на сгиб раненой руки. — Эта штука снесет вам голову, и ни один вавилонский доктор не приставит ее обратно.
3–Джейн молча глядела на «ремингтон». Молли вытащила из–под складок полосатого одеяла черную сферу, сковывавшую ее руки.
— Сними, — сказала она, — сними эту гадость.
Кейс встал с пола и отряхнулся.
— Неужели Хидео сделает его, даже без глаз? — спросил он.
— Когда я была маленькая, — ответила 3–Джейн, — мы любили завязывать ему глаза. И он попадал стрелой в туза с десяти метров.
— Питер все равно покойник, — вставила Молли. — Через двенадцать часов его разобьет паралич. Он сможет шевелить только глазами.
— Почему? — повернулся к ней Кейс.
— Я отравила его дурь. Получится нечто вроде болезни Паркинсона.
— Да, — кивнула 3–Джейн. — Прежде чем впустить его, мы провели стандартное медицинское сканирование. — Легкое прикосновение к сфере, и руки Молли обрели свободу.
— Выборочное разрушение клеток substantia nigra. Признаки образования тела Леви. Он сильно потеет во сне.
— Это Али, — сказала Молли, блеснув на мгновение десятью лезвиями. Она откинула одеяло и осторожно потрогала свою ногу, стянутую надувной шиной. — Меперидин. Я уговорила Али сделать мне специальную партию. Он повысил температуру процесса. И вместо обычного меперидина получился N–метил–4–фенил–1236–тетра–гидро–пиридин. — Молли пропела сложное название как детскую считалку.
— Отрава, — сказал Кейс.
— Точно, — кивнула Молли, — отрава, только очень медленная.
— Потрясающе! — хихикнула 3–Джейн.
В лифте было, мягко говоря, тесновато. 3–Джейн прижало к Кейсу, а в подбородок ей упирался ствол «ремингтона». Она ухмыльнулась, почти ехидно, и стала тереться о грозно вооруженного спутника животом.
— Слушай, прекрати, — взмолился Кейс, чувствуя полную свою беспомощность.
Обрез стоял на предохранителе, и все равно было страшно, ведь подстрелишь эту красотку — и конец всему. И она, стерва, прекрасно все понимает. Мэлком держал Молли на руках и, скорее всего, очень страдал от боли, хотя обезноженная воительница успела перевязать ему руку. Бедро ее вдавливало деку и конструкт Кейсу прямо в почки.
Собственно говоря, стальной, метрового диаметра, цилиндр был рассчитан не на четырех пассажиров, а на одного.
Тяготение слабело, они двигались к оси веретена, к ядрам.
Вход в лифт прятался рядом со ступенями, ведущими в коридор.
— Не знаю, зачем уж я вам это говорю, но у меня нет ключа от интересующей вас двери. — 3–Джейн вытянула шею, чтобы подбородок не терся о ствол. — У меня его никогда и не было. Это одна из викторианских причуд моего папаши. Замок там механический и очень сложный.
— Чаббовский замок, — голос Молли из–за плеча Мэлкома прозвучал приглушенно. — Не бойся, у нас есть этот долбаный ключ.
— А часы твои еще работают? — спросил Кейс.
— Сейчас восемь двадцать пять вечера по дважды долбаному среднегринвичскому времени, — любезно сообщила Молли.
— У нас осталось пять минут, — сказал Кейс, и в тот же Момент за спиной 3–Джейн открылась дверь лифта.
Наследница Тессье–Эшпулов вылетела из лифта медленным обратным сальто, ее светлая галабия вздулась пузырем.
Они находились на оси, в сердце виллы «Блуждающий огонек».
23
Молли сняла через голову шнурок вместе с привязанным к нему ключом.
— Знаешь, — живо заинтересовалась 3–Джейн, — я всегда считала, что второго такого не существует. Когда ты убила моего отца, я послала Хидео осмотреть его вещи. Ключа он не нашел.
— Уинтермьют сумел спрятать его в дальнем углу ящика. — Молли осторожно вставила цилиндрический стерженек в замочную скважину гладкой, совершенно неприметной двери. — Ребенка, который положил туда ключ, он убил.
Ключ повернулся легко и плавно.
— Позади головы есть панель, — сказал Кейс. — С цирконами. Снимите ее. Там разъем для деки.
Они открыли дверь и вошли.
— А дольше ты, мать твою, не мог? — спросил Флэтлайн.
— «Куанг» готов?
— Кусает удила и бьет копытом.
— О'кей.
Кейс щелкнул симстим–переключателем.
И увидел через здоровый глаз Молли изможденную бледнолицую фигуру, свободно парящую в эмбриональной позе, сжав между ног киберпространственную деку. Темные болезненные круги вокруг плотно закрытых глаз, на лбу серебристая полоска дерматродов. Щеки этого полутрупа покрывала суточная поросль темной щетины, лицо блестело от пота.
Он смотрел на себя самого.
Рука Молли сжимала игольник. Хотя в ноге ее непрерывно пульсировала боль, девушка находила в себе силы для самостоятельного перемещения в нулевой гравитации. Ухватив тонкую руку 3–Джейн своей огромной коричневой ладонью, неподалеку дрейфовал Мэлком.
Медленно покачивалась грациозная петля световода, соединявшего «Оно–Сендаи» с затылком усыпанного жемчугом терминала.
Кейс вернулся в киберпространство.
— «Куанг–Грейд–Марк–Одиннадцатый» стартует через девять секунд, считаю: семь, шесть, пять…
По команде Флэтлайна они плавно поднялись к брюху черной блестящей акулы, затем на мгновение наступила темнота.
— Четыре, три…
Странным образом Кейс почувствовал себя пилотом небольшого самолета. Неожиданно на темной поверхности появилось четкое изображение клавиатуры.
— Два, и, пошел…
С невозможной, невероятной скоростью он понесся сквозь изумрудную зелень и молочный нефрит… Под напором китайской программы лед тессье–эшпулов раскололся, вызывая тревожное ощущение твердой текучести — падая, осколки разбитого зеркала изгибались, сглаживались…
