Алия Шакирова - Единственная для верианского принца 2
отключиться! Отодвинуть переживания и забыться глубоким сном.
Вздохи Изелейны вторили моим.
Опустошенные, раздавленные, сбитые с толку, мы ждали лишь немного тишины и покоя. Но... так нам и их предоставили.
Коридоры ветвились, множились, расходились и встречались. Ни единого окна, двери не попадалось нам на пути - только гладкие стены из голубоватого камня. Где-то он будто бы подсвечивался изнутри,
где-то весь потолок усыпали лампочки. Казалось - это маленькие солнца, собранные великим магом и, как попало, разбросанные по потолку.
Я уже хотела спросить слуг - скоро ли цель похода, когда наша маленькая компания свернула в очередной раз и... вырулила в просторный тупик.
Здесь, наконец-то, возвышались две бронзированные двери.
Слуги открыли их нам одновременно, Путник жестом приказал им уйти.
Я вошла в одну дверь, Изелейна - в другую. Казалось, нас разделили намеренно. Но стоило мне обозреть помещение, радостный возглас сорвался с губ - между нашими "квартирами" распахнулась сквозная
дверь. Изелейна тоже задержалась возле нее, глупо улыбаясь. В чужом мире, среди неведомых существ, мы благодарили высшие силы даже за такую малость.
Между тем, слуг и след простыл.
- Особенно радоваться тут нечему, - фыркнул куратор.
Ах да! Он же что-то хотел нам сообщить!
В оцепенении, изнеможении, разбитости я ждала очередных отвратительных новостей.
- Девушки. Вам стоит знать - то, что почти убило Даритту, - Путник закивал, когда Изелейна вздрогнула от его слов, бросила на меня пораженный взгляд. Я тоже кивнула. - Так вот, то, что охотилось
на Даритту, теперь набросится на вас обеих. Сэл и Мей - те самые зеленые инопланетники, что ссорились из-за вас - ну те, что помоложе, - куратор выдержал паузу, мы закивали хором. - Они ваше
спасение. Держитесь к ним поближе, не отвергайте общества. Помните, только с ними вы в безопасности.
- Только с ними или с любыми зелеными? - уточнила Изелейна. Моих сил не хватало даже на такой простецкий вопрос.
- Только, - Путник развернулся и пропал.
Мы пересеклись взглядами - я пожала плечами, Изелейна кивнула. Как обычно, куратор не счел нужным ничего объяснять. Бросил сведения, как кость собаке - и только его и видели.
Еще немного постояв друг напротив друга, но в разных квартирах, мы почти одновременно махнули руками. Ничего не попишешь. Надо жить дальше.
- Пойдем осмотримся что ли? - угрюмо предложила я.
Изелейна как-то странно дернулась, выбросила вперед руки, будто пыталась за что-то ухватиться, и упала, закатив глаза. Веки ее медленно закрылись, кожа посерела, щеки впали. Я метнулась к дверям -
звать на помощь, но перед глазами все закружилось. Стены, потолок плясали дикий танец, менялись местами, будто я летала в невесомости, то и дело переворачиваясь вниз головой.
Пол ушел из-под ног, и я почувствовала удар затылка о твердый, но теплый камень.
Наверное, это все, подумала я, когда чернота залила весь мир. Звуки и ненавязчивые запахи отступали за ее границы, оставляя мне лишь пустоту и страх.
Тело обмякло, не слушалось. Сердце билось так медленно, что, казалось, вообще остановилось.
В дверь кто-то стучался, но ни я, ни Изелейна не смогли бы открыть.
Я услышала, как щелкает замок, попыталась приподняться, чтобы увидеть - кто вошел, и рухнула навзничь.
Мрак поглотил сознание.
Если бы не странные обрывки фраз, которые я не понимала, не воспринимала, подумала бы - все, умерла. Сгустки тьмы облепили, словно просачиваясь внутрь тела.
Пришла боль. Казалось, из груди вырывали куски плоти. Не резали, выковыривали, дергали.
Я молилась о том, чтобы все наконец-то закончилось. Но боль нарастала, заслонила весь мир. И... пропала.
Тьма раскололась на части, уплыла за рубежи видимого мира. К моему лицу, очень близко, склонилась голова... носорога.
Он вздохнул с таким облегчением, воодушевлением, словно я очень много значила, бесконечно дорого стоила.
- Она очнулась, - тихо, будто издалека, донеслась фраза ... спасителя.
Я с трудом повернула голову на звук - шея опять не слушалась - и успокоение тонизировало мышцы. Изелейна тоже открыла глаза! Щеки позоровели, к волосам вернулся привычный отблеск огня.
Как меня прижимал к себе носорог, так и подругу баюкал на руках спаситель.
Зеленые понесли нас на кровать, не сговариваясь, будто понимая без слов, уложили рядом и присели на пол, выжидая.
Как ни странно, я очень быстро пришла в себя.
Вроде бы только что меня разбил частичный паралич - ватное тело почти не слушалось. Не получалось даже пальцем пошевелить - лишь дряблые мышцы неприятно дребезжали от натуги.
Но не прошло и нескольких минут, как силы вернулись, а туманная дымка перед глазами рассеялась.
Я покосилась на Изелейну.
Мы почти синхронно приподнялись на локтях, и сели, встретившись взглядом с зеленокожими.
Так хотелось отблагодарить их! Иномирцы снова отвели от нас ненастье. Откуда я это знала? Не представляю. Просто догадалась - и все. По осколочным сведениям Путника, по внутренним ощущениям.
Изелейна, кажется, домыслила тоже.
Но вот беда - зеленые не понимали ни слова из нашей речи.
Где же эти обещанные Айстрайненом лингви-диски или как он их назвал?
Ничего лучшего не придумав, я расплылась в улыбке. Носорог кивнул и вернул мне ее.
Изелейна приложила ладонь к груди и склонила голову, словно по-своему отдавала спасителю честь. Он приподнял уголки губ, повторил жест.
В другое время меня разобрал бы смех. Мы общались так, как русские туристы объяснялись в заморских магазинах - руками, звуками, ужимками.
Вместо желания похихикать над неловкостью ситуации - ведь нарочно не придумаешь - я ощутила странное удовольствие от близости носорога. Опасения, что "присоски" вернутся, с его появлением как
рукой сняло.
Я смотрела в лаймовые глаза носорога и верила, что он выручит, не знаю -отчего и зачем, но вытащит из любой передряги.
Казалось, я долго бежала по заснеженному полю, дуя на заледеневшие руки, вбежала в дом и присела к камину. Щедрый жар укутал, разгорячил лицо и пальцы, успокоил ощущением дома, уверенности в
завтрашнем дне.
Носорог... он стал моим камином...
Хотя о какой уверенности может идти речь, если ты в чужой Вселенной, на чужой планете... а из родных - только подруга?
И даже Путник бросил нас, ушел, ничего толком не объяснив.
Минуты капали, а мы так и сидели вчетвером, в полной тишине, улыбаясь друг другу, как подростки на лавочке.
И, казалось, в этом молчании, в едва приподнятых уголках губ, тепле смущенных взглядов, таится куда больше, чем можно выразить самыми чувственными стихами.
Стряхнув наваждение, я бросила взгляд на Изелейну. Она обернулась.
Зеленые встали одновременно - словно многократно репетировали. Поклонились, приложили шестерни к груди и скрылись за дверью.
Глава 4
(Мей)
Говорят, история развивается по спирали. Не знаю как история в целом, но сегодняшний день неуклонно подчинялся этому правилу, как камень - закону тяготения. Одни и те же события бесконечно
повторяли друг друга, менялись лишь детали.
Недолгое время назад я наткнулся в замковом коридоре на Путника.
И вот уже мы с Сэлом, покинув девушек, вновь едва не сбили куратора с ног.
По правде сказать - бежали как угорелые, чтобы не передумать.
Я мог бы вечность просидеть рядом с единственной. Она улыбалась, не отводила глаз...
И я тонул, дурел, терял чувство реальности.
Оглох от грохота сердец, сознание заволокла эйфория.
Я затаенно любовался округлостями груди и бедер девичьего тела. Они так соблазнительно, так коварно вдруг сходились в тончайшей талии, что я почти не дышал. К старой знакомой - судорожной боли у
лобка - привык еще после встречи с Миленой. В отличие от Сэла, который нервно вздрагивал от спазмов, я сидел ровно, весь погрузился в ощущение близости Изелейны.
Мы молчали - все четверо. Девушки поняли, что ни я, ни Сэл не знаем их языка, а лингви-диски еще не раздобыли, и не нарушали волшебство момента головоломками фраз.
Я же не сумел бы сколотить из вороха слов, что мельтешили в голове, даже одну сносную реплику.
Забыл, что нужно есть, пить, одеваться, спать... Все потребности тела ушли куда-то, исчезли.
Оставалась лишь Изелейна - такая родная, бесценная, соблазнительная до мучений.
Еще никогда мне не было так хорошо. Взвинченность химией взросления отходила за границы восприятия - я каждой клеткой внимал симпатии единственной. Она не отвергала мое общество, как Милена, не
сторонилась. Наоборот - подалась вперед, сократив дистанцию.