Тед Уильямс - Море серебрянного света
Она сойдет с ума, если не сможет, подумал он. Черт побери, но вот я в реальном мире, мне негде взять вина, и кому из нас хуже?
— Отличная мысль! — сказал кто-то от двери.
Джозеф поглядел на Дель Рея. — Ни спичек, ни зажигалки.
На мгновение более молодой мужчина растерялся, потом улыбнулся. — Они не нужны. Это самозажигающиеся сигареты.
Джозеф поглядел на пачку сигарет, испытывая облегчение, смешанное со злым сожалением, и решил сказать кое-что важное этому сопляку. Он уже набрал в грудь воздух… и проглотил все что приготовил. Вместо этого он протянул Дель Рею сигареты и отправился за ним к самодельному костру.
Дель Рей сорвал ярлык, и кончик сигареты засветился. Он поднес его к куче тряпок и бумаги в колено высотой. Маленькие язычки желтого пламени охватили верхушку кучи, через полминуты она уже ярко пылала. Когда Джозеф и остальные начали добавлять на ее верхушку то, что хорошо горит, повалил дым, который быстро поднимался вверх видимым облаком. Воздухозаборник завыл громче, дым втянулся в стенной дымоход.
— Не торопитесь. — Бестелесный голос Селларса было трудно расслышать из-за рева пламени. — Огонь должен стать очень горячим, прежде чем вы сможете добавить пластик или резину.
Джозеф подошел к монитору. Люди в дыре за лифтом работали по-прежнему, яма была уже почти по пояс глубиной. Белый глядел на их работу, зажав сигару в уголке рта
— Сейчас ты получишь свой дым, урод, — сказал Джозеф и пошел помогать остальным.
Через двадцать минут пламя стало выше Длинного Джозефа, несколько метров в высоту, и только воздухозаборник, которые сейчас ревел как маленький самолет, взмывающий в воздух, не давал их задохнуться от серого дыма.
— Сковородки с маслом, — сказал Селларс. — И начинайте кидать резиновые маты.
Джереми и Джозеф, вооружившись ручками метел, толкнули сковородки, полные машинного масла, прямо в сердце пламени. Дель Рей начал бросать собранную ими резину на самый верх кучи. Сначала дым, а потом и само пламя изменило цвет: облако, которое втягивалось в дымоход, стало черным, как грозовая туча, и хотя нос и рот Джозефа закрывали мокрые тряпки, запах едва не валил с ног. Глаза тоже горели: защитные очки, которые они нашли в одном из кабинетов, были стары как мир и плохо сидели. Он немного отошел назад и смотрел, как Дель Рей и Джереми вбросили в огонь последние пластиковые ящики и резину. Пламя накинулось на них с такой яростью, что все трое вынуждены были убежать подальше, на бетонный пол, кашляя и чихая.
Если эта хрень не прогонит их, подумал Джозеф, глядя как в дымоходе исчезает чернильно-черное облако, такое толстое, что оно скорее лилось, чем летело, мы все покойники. Внезапно он сообразил, что имел в виду Селларс, когда сказал "очень рискованно". Если электричество выключат, или что-нибудь в туче перекроет дымопровод, черная масса потечет прямо на них. Им останется либо задохнуться, либо открыть бронированные двери лифта и выйти наружу, под пули убийц.
Черная пелена стала такой большой, что воздухозаборник уже не справлялся, скрутилась в грозовое облако и стала распространяться по всему помещению.
— Где этот чертов мужик? — сказал он. Джереми и Дель Рей, слишком занятые выкашливанием собственных внутренностей, не отвечали. Джозеф, с небывалой ясностью, представил в уме местонахождение В-капсул и что он будет делать для того, чтобы освободить пленников, если произойдет короткое замыкание. Его мысли, до этого поглощенные подготовкой костра, опять стали отрывочными и испуганными. — Селларс! Эй парень, что ты там делаешь? Мы сейчас задохнемся насмерть!
— О, простите, — прожужжал голос. — Я должен был отключить пожарную тревогу. Я готов.
Тебе-то легко, подумал Джозеф. Ты-то не сражаешься за каждый вздох.
Он и все остальные, тяжело дыша, собрались около монитора. Воздухозаборник ревел во всю глотку, но вот, наконец, послышался далекий звон, как будто кто-то стал регулярно бить молотком по металлической трубе. Мгновением позже Джозеф почувствовал, что давление в комнате меняется, не настолько, чтобы его уши отпустило, но все-таки меняется. Черные перья костра задрожали и нагнулись к дымопроводу. Остаток дыма, убежавший от воздухозаборника, направился туда же, как если бы гора сама вдохнула себя.
— Смотрите, — сказал Селларс.
Какое-то мгновение сцена на мониторе не менялась: кирки поднимались и опускались, белый человек с сигарой — Селларс назвал его Клеккер, Джозеф хотел бы запомнить имя этой бурской свиньи — наклонился к ним и что-то сказал. Потом Клеккер поднял голову, как животное, услышавшее далекий выстрел. Мгновение позже картинка потемнела. Джозеф даже решил, что монитор испортился.
На крошечном экране, без звука, все казалось достаточно странным и далеким. Внезапно экран опять потемнел, и из ямы выбрались люди. Один из них упал на колени, хватаясь за горло, но прежде, чем Джозеф сумел увидеть, что с ним произошло, экран стал совершенно черным.
Дым лился потоком из вентилятора возле лифта, все экраны этого этажа потемнели. Джозеф видел только очертание темных фигур, бредущих, подающих, опять поднимающихся и ползущих к выходу.
— Сдохните, ублюдки! — крикнул Джозеф. — Сожгли мой дом, да? Застрелили толстого парня- компьютерщика, которого даже не знали? Задохнитесь и сдохните!
Но они не все сдохли, увы. Мониторы зафиксировали их бегство на следующий этаж, отчаянные попытки запечатать за собой дверь, но Селларс напустил дым и на этот этаж, тоже, и наемникам опять пришлось бежать.
В конце концов четверым удалось улизнуть через массивные главные ворота. Камера около бронированных ворот показала маленькие молчаливые фигурки, которые вывалились на воздух и свалились без сил, как моряки, выжившие при кораблекрушении, падают на землю, которую уже не чаяли увидеть.
— Четверо, — сосчитал Дель Рей. — Один не сумел выбраться. Уже кое-что.
— Остальные еще долго не сумеют войти на тот этаж, где они копали, — сказал Селларс. В его голосе не было особого удовольствия, но, скорее, мрачное удовлетворение. — Они открыли все двери, вероятно для того, чтобы не попасть больше в ловушку, но я отключил все воздухозаборники на том этаже, и потребуется много времени, чтобы дым сам ушел оттуда.
— Хотел бы я убить их всех, — сказал Джозеф.
Джереми покачал головой и отвернулся. — Ужасная смерть.
— А что, как ты думаешь, они собирались делать с нами? — разъярился Джозеф. — Браай (* гриль, африкаанс)? Эй, ребята, мы тут приготовили немного барбекю, не хотите ли выпить пару кружек пива?
— Я должен оставить вас, — объявил Селларс. — Но я свяжусь с вами, попозже. У вас есть отсрочка на несколько дней.
Громкоговоритель замолчал. Джозеф снял мокрую тряпку со рта и тут же завязал ее опять.
— Лучше бы он сделал воздух получше, — проскрежетал он.
— Дымоотвод все еще работает, — сказал Дель Рей. — Вскоре воздух точно будет лучше. Но мы должны потушить огонь. — Он поднял один из огнетушителей, которые они приготовили заранее.
Джозеф поторопился присоединиться к нему. — Как там Рени и маленький человек? — спросил он у Дако.
Джереми Дако на мгновение приподнял защитные очки и, прищурясь, осмотрел данные консоли. — Все в норме, — сказал он. — Они дышат лучшим воздухом, чем мы.
— И что мы теперь будем делать? — спросил Джозеф, поднимая тяжелый огнетушитель. Дым закручивался вокруг концов его ботинок, но самая большая часть облака по-прежнему всасывалась в дымоход, решетка и вся стена вокруг нее лоснились от жирной черной копоти.
— Что мы будем делать? — переспросил Джереми. — Ждать.
— Черт побери, — сказал Джозеф, направляя поток пены на огонь. — Вот это именно то, от чего я устаю. Почему этот Селларс способен перевернуть всю гору сверху до низу, но не хочет послать мне бутылку вина?
КОНЕЧНО это был сон — не тот, что разрушил ее жизнь, и дети не вернулись к ней после долгого молчания; самый обыкновенный сон.
Стояла ночь, и Александр стоял за дверью их дома в Джунипер Бей. Он хотел войти, потому что оставил что-то внутри, но она, хотя и видела его силуэт в слабом свете уличных ламп — в этом сне рядом с дверью было окно — все никак не решалась его впустить. Он звал ее, опять и опять, без боли и недовольства, но с той горячей увлеченностью, которая всегда отличала его, и с таким видом, как будто он должен был сделать что-то очень важное, такое, что не даст миру сломаться и разлететься на мельчайшие кусочки.
Он не мог или не хотел сказать ей, что оставил в доме. Влекомая глубочайшим отчаянием и безнадежностью, она стала рыться в ящиках и шкафах, пытаясь найти что-то настолько важное, что из-за него он отложил свою какую-то там поездку, но не нашла ничего, что вообще имело бы смысл.
