Вадим Панов - Хаосовершенство
Ожидание.
Ад.
Какими словами можно описать ад?
Чтобы понять кошмар ракетного налета, его нужно пережить. Причем пережить в буквальном смысле. Встать, когда все закончится, пошатнуться и закричать. Закричать для того, чтобы понять: ты жив, и это, мать твою, тебе не снится…
Тренировки не прошли даром. Команды крейсеров отработали на отлично, уложив ракеты точно в заданные зоны. Одну за другой и все вместе, залпом.
Смертоносные сигары смешивали с грязью доты и стены, разносили вышки и ряды колючей проволоки, разбрасывали бетонные ежи и существенно проредили минные поля.
Команды крейсеров били уверенно, лишая Станцию ощетинившихся колец, лишая защиты, расчищая путь десантникам. Подняли тонны пыли, тонны обломков, но ни одна из ракет не попала внутрь, не задела ценнейшие сооружения загадочного полигона.
Патриция вынырнула из «ничто» настолько неожиданно, что прелаты вздрогнули.
Появилась у самого входа в лабиринт. С закрытыми глазами, капельками пота на лбу, пересохшими губами и подрагивающими пальцами. Появилась. Шатаясь, сделала еще один шаг, покинув лабиринт, и остановилась, продолжая переживать путешествие за пределы возможного.
И в тот самый миг, когда девушка вернулась под купол Главного Энергоблока, руны, вырезанные на восьми сторонах алтаря, наполнились вспыхнувшим в глубине древнего камня огнем.
— У нее получилось, — прошептал Маркус.
— У нас получилось, — поправил его Люциус. У нас. У всех.
Куда бы ни ходила Избранная, ее поход увенчался успехом. Разрешение получено. Осталось воплотить задуманное в жизнь.
Патриция медленно поднялась на площадку и подошла к стоящему первым прелату.
— Люциус…
— Я шел к этому всю свою жизнь, госпожа, — твердо произнес храмовник. — Я чист перед Владыкой и перед Мирами. Я мечтаю стать ключом. Я достоин стать ключом.
— Ты достоин стать ключом, — тихо согласилась Избранная, целуя Минга в лоб.
И подошла к Конгу.
— Я шел к этому всю свою жизнь, госпожа, — повторил за Люциусом Маркус. — Я чист перед Владыкой и перед Мирами. Я мечтаю стать ключом. Я достоин стать ключом.
А потом это повторил Изус Лянг, и Хориус Фенг, и Кассиус Жанг, и Сорус Бинг, и Афус Ренг. Повторили все. И каждый был благословлен поцелуем Избранной.
— Аскарио у ринах! — срывающимся голосом провозгласила Пэт. — Пусть свершится!
— Пусть свершится, — повторили прелаты. И глаза их стали белыми-белыми. — Пусть свершится!
И свершилось.
Отражения раскаленных рун покинули камень, закружились перед своими сторонами, перед застывшими храмовниками, перед ключами, которым предстояло открыть двери, перед жертвами… Заплясали раскаленные руны, сплетаясь в невиданные узоры, ускорились, превратившись в небольшие огненные шары, и одновременно бросились прочь от алтаря, образовав восемь упирающихся в стены Энергоблока лучей.
Восемь направлений.
Восемь дорог, прошедших через восемь сердец.
И каждый из прелатов закрыл свои огромные глаза, читая обращение к Милостивому Владыке. И каждый из прелатов скрепил собой договор Великой Церемонии, стал печатью на несуществующих листах его, стал ключом от врат. И каждый из прелатов стоически терпел невыносимую боль до самой своей смерти…
Чайка чувствовал себя изнасилованным. Истерзанным. Трижды вывернутым наизнанку. Кажется, его тошнило, но он не был в этом уверен. Кажется, он кричал, но рот был забит грязью, и он едва не задохнулся. Кажется, он собирался бежать, однако две или двести тонн земли сдавили его тело. Кажется…
— Жив? — Эмира грубо потянула Илью за ноги и вытащила на поверхность. — Жив?!
— А-у-а-м-м-у…
— Землю выплюнь, придурок.
— Тьфу! — Жив?
— Не знаю!!
— Не ори!
— Что?!!
Она ведь, мать твою, едва шепчет! Чего боится? Никто ведь не услышит! А если кто и услышит, то всем по хрену. После ракетного налета всем стало по хрену. Главное — живы. Главное…
— Что?!!
— Заткнись!
И только теперь Чайка сообразил, что немного оглох.
Эмира же, убедившись, что спутник жив и не ранен, отвернулась и внимательно огляделась, пытаясь отыскать уцелевшие ориентиры. Учитывая, что и второй, и третий периметры перестали существовать, а те доты и вышки, от которых нужно было отсчитывать расстояния, вплавились в землю, задачка перед Го стояла непростая.
К тому же начали подниматься уцелевшие «зеленые», наверняка подтягиваются русские, и вот-вот спрыгнет на голову десант. Так что следовало торопиться.
— Туда!
— Куда?
— За мной!
Эмира побежала между воронками, и Чайка, ругнувшись, последовал за ней.
— Что мы ищем?
— Дырку.
— Куда?
— В землю, идиот!
— А как же мины?
— Здесь их нет!
Эмира спрыгнула в какую-то яму, похожую на очередную воронку, однако на дне Илья разглядел тяжеленный люк.
— Сюда!
«Дырка в землю» раскрылась, едва Го и Чайка съехали по склону на дно ямы.
— Скорее!
— Да уж, задерживаться не станем, — пообещал Илья, глядя на улыбающегося из подземного тоннеля Ганзу…
— Ты видел?
— Они спрыгнули в яму.
Саймон едва пришел в себя. Грязный, кажется обмочившийся, с диким шумом в голове, но… Но не позабывший, зачем пришел. Нервное возбуждение заставило Саймона позабыть о страхе и рваться вперед. А вот Дрогасу, судя по всему, все по фигу. Ракеты рвали вокруг землю, долбили бетонные укрытия, поднимали тонны земли, обломки, осколки, каждый из которых мог стать смертельным, а он даже ухом не повел. Как тогда, в клубе «Ворота в рай»…
— Они спрыгнули и больше не появились! — Почуявший цель Дрогас бросился к тому месту, где исчезла странная парочка. — За ними!
— За кем? — на бегу спросил Хост.
— Девка — майор Го из ОКР, давно подозревал, что ее завербовал Слоновски… А парня не знаю! — Стефан спрыгнул в яму и пнул толстенный металлический люк. — Ворота в рай, мать его!
«Почему он сказал «ворота в рай»?
— Или в ад, — пробубнил ломщик.
— Нет, Саймон, в рай, — рассмеялся Дрогас. — В подземные ходы Станции.
— Откуда ты знаешь?
— Я делаю выводы! — «Ворота» оказались примитивными, на простых запорах изнутри, то есть даже лучший ломщик не откроет. Стефан кивнул с таким видом, словно увидел то, что ожидал, и вызвал оператора: — Меня слышно?
— Так точно! Мы уже начали беспокоиться…
— А уж как я переживал, — хохотнул Дрогас. Он вытащил из поясной сумки небольшой передатчик, установил его на люк и включил. — Я только что активизировал маяк, вы его видите?
— Минутку… Да, засекли.
— Нужен удар в эту точку. Чем быстрее, тем лучше. Разрабатывая план проникновения на Станцию, Стефан предположил, что ему может понадобиться огневая поддержка, а потому позаботился разместить в двадцати километрах от периметра ракетную установку.
Ее смонтировали перед самым штурмом и держали наготове.
— Запуск через минуту.
— Молодцы. — Дрогас отключил рацию и с улыбкой посмотрел на Саймона: — Нужно сматываться, дружок…
— Линии обороны практически уничтожены…
— Потери личного состава не превышают…
— Президент Моратти отдал приказ о вашем аресте…
— Сообщайте только то, что относится к делу!
— Извините, господин комендант!
— Десант высаживается между вторым и первым периметром…
Мобильные батареи ПВО развернули внутри Станции, а потому во время ракетного удара они не пострадали. Работали по целям до налета, во время и после, существенно покромсав и без того потрепанную истребителями авиацию противника. Но вертолетов много, все не покромсали. Единственная радость — десант они выбросили далеко, и теперь штурмовым командам предстояли нелегкие испытания.
— ПВО временно отбой, — спокойно распорядился Мишенька. — Приказываю начать воздушную атаку. — И переключил канал связи: — «Периметр 0»!
— Да, — отозвался Слоновски.
— Грег, как там у тебя?
— Тихо и спокойно.
— Приготовьтесь к отражению наземной атаки.
— Всегда готовы…
— Жаль, что не успел приехать Кауфман, — вздохнула Аня Слоновски. — С ним было бы спокойнее.
Как и все жители Анклава Москва, она свято верила в уникальные способности Мертвого уничтожать всех осмелившихся бросить вызов врагов.
— Миша сказал, что Кауфман не собирается на Станцию, — ответила Лариса Щеглова.
— Ему здесь нечего делать, — негромко добавил Филя.
Женщины удивленно посмотрели на Таратуту:
— Почему?
— Lupus pilum mutat, поп mentem.[11]
— Что это значит?
— Это значит, что Кауфману здесь нечего делать.
— Почему вы так говорите?
— Потому что я знаю.
Они сидели в убежище Теплого Дома. Семья Щеглова: двое парней и Лариса, семья Слоновски: Аня с тремя малолетками, семья Прохорова: Галя и две девчонки, Мамаша Даша, Филя и Матильда. Кроме них — никого. Персонал Теплого Дома занял места согласно боевому расписанию, у гражданских свои убежища, в жилом секторе.
