Уильям Гибсон - Нейромант. Сборник
Молли посмотрела на черный круг отверстия. Красный, непрерывно мигающий глазок робота поднимался все выше и выше.
— И не то чтобы ты был так уж охрененно хорош.
Вспыхнула и тут же погасла улыбка; Молли стиснула зубы и полезла, превозмогая острую боль в ноге, вверх, следом за роботом. Лестница вошла в узкую, чуть шире плеч, металлическую трубу. Тяготение слабело; где–то там, наверху, оно исчезнет совсем.
В глазном чипе мигало время.
04:23:04.
Да, денек был длинный и трудный. Ясность ощущений Молли приглушила бетафенэтиламиновый отходняк, но только отчасти. Боль в ноге — и та лучше.
КЕЙС:0000
000000000
00000000.
— Для тебя, похоже, — сказала Молли, не переставая подниматься по лестнице. В углу поля зрения снова замелькали нули, а затем пошел текст — разбитый, естественно, на куски.
ГЕНЕРАЛ:Г
ЕРЛИНГ:
ГОТОВИЛ:
КОРТО:К:Р
АЗЯЩЕМУ:К
УЛАКУ:ЗА
ТЕМ:ПРОДА
Л:ЕГО:С:П
ОТРОХАМИ:
ПЕНТАГОНУ::
ГЛАВНАЯ:У
ЗДЕЧКА:
У/МЬЮТА:
ДЛЯ:АРМИТ
ИДЖА::::
КОНСТРУКТ:
ГЕРЛИНГА:
У/М:ГОВО
РИТ:РАЗ:А:
УПОМЯНУЛ:
Г:ЗНАЧИТ:
ОН:ГОТОВ:
СЛОМАТЬСЯ:
::::::::
БЕРЕГИ:
СВОЮ:ЖОПУ:
::::ДИКСИ
— Так… — Молли остановилась и перенесла весь вес на правую ногу. — У тебя, смотрю, тоже есть проблемы.
Она посмотрела вниз.
Кружок света, тусклый и маленький, размером с латунный кругляк чаббовского ключа, висевшего у нее на груди. Молли посмотрела вверх. Кромешная тьма. Она включила языком фотоумножители и увидела сходящуюся в перспективе трубу и робота, карабкающегося по скобам.
— И хоть бы кто предупредил, — заметила Молли.
Кейс вышел из симстима.
— Мэлком…
— Слышь, брат, а твой босс ведет себя оч'странно.
Голубой скафандр сионита выглядел лет на двадцать старше того, который Кейс взял напрокат во Фрисайде; под мышкой Мэлком держал шлем, а косички свои он стянул пурпурной сеточкой. Марихуана и напряжение превратили его глаза в узкие щелочки.
— Всю дорогу вызывает нас и отдает приказы, словно тут какая вавилонская война. — Мэлком покачал головой. — Мы говорили с Аэролом, и Аэрол говорил с Сионом, и основатели велели бросить все и возвращаться.
Сионит вытер рот тыльной стороной огромной коричневой ладони.
— Армитидж? — Кейс скривился от боли, теперь бетафенэтиламиновое похмелье ударило его в полную силу, не смягчаемое больше ни матрицей, ни симстимом. «В мозгу нет нервных окончаний, — уговаривал себя Кейс, — чему же там болеть?» — Что с ним стряслось? Он отдает тебе приказы? Какие?
— Армитидж приказывает мне держать курс на Финляндию. Понимаешь, брат? Вылезает на экран в окровавленной рубашке и орет, как спсихевший, о разящем кулаке и о русских, и о том, что мы умоем руки кровью предателей. — Мэлком поджал губы и снова покачал головой; косички, вместе со стягивающей их сеткой, подергались и успокоились. — Основатели говорят, Мьют — ложный пророк, и мы с Аэролом должны бросить «Маркуса Гарвея» и вернуться.
— Армитидж, он что, ранен? Ты сказал — кровь?
— Не знаю. Но только рубаха вся в крови, и крыша у него совсем съехала.
— О'кей, — сказал Кейс. — А как же я? Вы намылились домой, а как же тогда я?
— Как — как? — удивился сионит. — И ты тоже со мной, брат. Мы двинем в Сион вместе с Аэролом, на его «Вавилонском рокере». Оставь мистера Армитиджа говорить с этой кассетой духа, пусть один дух пудрит мозги другому…
Кейс посмотрел через плечо Мэлкома: там, в потоке воздуха от старого русского воздухоочистителя, качался гамак, куда он затолкал свой взятый напрокат скафандр. Он закрыл глаза. И увидел, как в артериях растворяются ядовитые капсулы. Увидел Молли, карабкающуюся по бесконечным стальным скобам. И открыл глаза.
— Я не знаю, — сказал Кейс, чувствуя странный привкус во рту. И взглянул на деку, на свои руки. — Не знаю. — Он поднял глаза на Мэлкома. Коричневое лицо, очень спокойное и очень внимательное. Подбородок прячется за высоким шлемным кольцом старого голубого скафандра. — Ведь она же еще там, — сказал Кейс. — Молли. В этом самом «Блуждающем огоньке». Если где и существует Вавилон, так это там. Если мы ее бросим, ей не выбраться, Танцующая она там Бритва или нет.
Мэлком понимающе кивнул, мотнув косичками, похожими сейчас на воздушный шарик, засунутый для чего–то в сетку.
— Она твоя женщина, Кейс?
— Не знаю, — пожал плечами Кейс. — Скорее, вообще ничья.
В нем снова вспыхнул нестерпимый, нерассуждающий гнев.
— Да идите вы все на хер! — закричал он. — И Армитидж, и Уинтермьют, и ты, и всех вас на хер! Я остаюсь здесь.
Лицо Мэлкома расцвело улыбкой.
— Мэлком — парень простой, Кейс. «Гарвей» принадлежит Мэлкому.
Рука в перчатке шлепнула по панели, и из громкоговорителя буксировщика загрохотали басы сионского даба.
— Мэлком никуда не побежит. Я поговорю с Аэролом, зуб даю, он решит так же.
На лице Кейса появилось полное недоумение:
— Что–то я вас, ребята, совсем не понимаю.
— Я тоже тебя не понимаю, брат, — сказал сионит, кивая головой в такт музыке, — но мы должны жить по любви Джа, Каждый из нас.
Кейс перешел в матрицу.
— Прочитал телеграмму?
— Да.
Китайская программа разрослась еще больше; ее грациозные, переливающиеся многоцветьем арки начали сближение с тессье–эшпуловским льдом.
— Дело пахнет керосином, — сообщил Флэтлайн. — Твой начальничек стер память второго «Хосаки» и чуть не прихватил заодно и нашу. Но твой дружок Уинтермьют успел мне кое–что показать. Теперь понятно, почему жизнь в «Блуждающем огоньке» не то чтобы бьет ключом — по большей своей части Тессье–Эшпулы отлеживаются в холодильнике. В Лондоне существует адвокатская контора, которая следит, кому в данный момент принадлежат права на управление имуществом. Они всегда знают, кто сейчас не спит и кто когда проснется. Армитидж перехватывал их передачи из Лондона в «Блуждающий огонек» с помощью «Хосаки», установленного на яхте. К слову сказать, они знают, что старик отбросил копыта.
— Кто знает?
— Адвокатская контора и Тессье–Эшпулы. У него в груди был передатчик медицинских показателей. Стрела твоей красотки не оставила реаниматорам никаких шансов. Рыбий яд с каким–то очень заковыристым названием. Сейчас в «Блуждающем огоньке» один–единственный бодрствующий представитель семейства тессье–эшпулов — леди 3–Джейн Мари–Франс. Есть еще мужик, года на два старше, но он сейчас в Австралии, по делам. Спорим на что хочешь, это уж Уинтермьют что–то там схимичил, чтобы без личного присутствия 8–Джина было никак уж не обойтись. Он уже возвращается домой. Лондонские законники ожидают его прибытие на виллу сегодня в девять часов. Мы запустили вирус в 02:32:03. Сейчас 04:45:20. Наиболее вероятный момент проникновения «Куанга» в Тессье–Эшпуловское ядро — 08:30:00. Плюс–минус ноль целых шиш десятых. Думаю, Уинтермьют как–то влияет на 3–Джейн, или она просто такая же психованная, как и ее старик. А вот парень, который прибывает из Мельбурна, он кой–чего петрит. Охранная система виллы все пытается выйти на максимальную боеготовность, но Уинтермьют ей мешает, не знаю уж, как. Правда, он–таки не смог отменить программу главных ворот, чтобы впустить Молли. Все это было в файлах «Хосаки» Армитиджа; скорее всего, это Ривьера уговорил 3–Джейн пригласить твою подружку на чашку чая. Эта принцесса давно уже умеет мухлевать со входами и выходами. Мне представляется, одна из главных проблем Тессье–Эшпулов заключается в том, что каждый влиятельный член семьи засорял банки данных всякими там частными случаями и исключениями из правил. Они как бы разрушили свою иммунную систему. Подготовили для вторжения вируса. Когда мы проломим лед, это будет нам очень на руку.
— О'кей. Уинтермьют говорит, что Ар…
На экране появился белый ромб с крупным планом безумных голубых глаз. Кейс застыл в немом удивлении. Полковник войск специального назначения Вилли Корто, один из командиров ударной группы «Разящий кулак», сумел–таки снова пробиться на поверхность. Плохо отфокусированное мутное изображение все время дергалось. Для связи с «Маркусом Гарвеем» Корто воспользовался навигационной декой «Ханивы».
— Кейс, мне нужны сведения о потерях на «Громе Омахи».
— Да послушайте, я… Полковник?
— Держись, мой мальчик. Вспомни, чему тебя учили.
«Где же ты был все это время, мужик?» — мысленно спросил Кейс у страдальческих глаз. Уинтермьют встроил в кататоническую крепость, называемую Корто, нечто по имени Армитидж. Он убедил Корто, что Армитидж — нечто реальное, и тот ходил, говорил, планировал, превращал информацию в деньги, говорил от его имени в номере «Тиба–Хилтона»… А теперь Армитидж исчез, унесенный ураганом сумасшествия Корто. Но где же был Корто все эти годы?
