Сергей Антонов - 2-Герой-2
Затем Кребень обыскал мертвеца, свесившегося с кресла на бок, вытащил из внутреннего кармана его сюртука диск-хран и бросил через стол Джексону.
– Вот здесь ваш хакер встретит нашего, – сказал Кребень. – Пароли, коды, все такое. Только осторожнее, господа. Территория государственной тайны. Строго по тропинкам. Не сомневайтесь, нужная информация – доступна.
– Тогда разрешите откланяться, господин Кребень, – сказал Суви Сайд. – Мы немедленно начинаем. Времени мало. Честь имею.
– Честь имею, – сказал Джексон.
– Честь имею, – ответил Кребень. – Прощайте.
Он закурил (впервые за день). Джексон и Суви Сайд собрали со стола папки, поклонились войсаулу, тот ответил, и вышли в тамбур дота. Регламент требовал раздельного исхода сторон с территории переговоров; помимо того, Кребню предстояло ещё, во-первых, расплатиться с добровцами за стол, кров и охрану, и, во-вторых, решить вопрос с транспортировкой трупа полковника Хутырко. "Специалисты" вызвали с коммуникатора, устроенного на стене тамбура, старейшину-председателя. Мы закончили, достопочтенный, сказал Джексон в микрофон. Опытные, "специалисты" положили руки на стену и опустили головы.
Вошли трое, в камуфляже и масках. Один остался за спинами Джексона и Суви Сайда, двое прошли в помещение. Некоторое напряжение возникло, когда охранники обнаружили труп – Кребень уже выволок его из кресла и уложил на стол. Впрочем, Кребень тут же все уладил, объяснившись и дав необходимые расписки. Немедленно засим Суви Сайда и Джексона проводили к бронетранспортеру.
Отъезд задержался ещё на минуту: Суви Сайд попросил старейшину-председателя, проснувшегося проводить гостей, продать ему пару литров целебного козьего молока. Козье молоко из Доброго в определенных кругах ценилось высоко, редкий дорогой гость уезжал отсюда без дешевенького одноразового герметика, по самое горлышко наполненного свежей ослепительной жидкостью. Досточтимый Додоев прокричал что-то через пустырь (дот располагался на окраине Доброго) в сторону темных домов села. Один из камуфлированных молодцев без приказа побежал за молоком. Суви Сайд достал бумажник и некоторое (немалое) количество королевских купюр перешло из рук в руки. Джексон стоял у теплого борта лимузина и смотрел в небо. Звезды сияли. Хорошо, подумал Джексон, и воздух… Горы… Только так в горы нынче и выберешься… По делу.
Перед ними открыли дверцу. Суви Сайд, сжимая герметик с молоком, пролез в салон первым. Джексон – следом.
– Это мы с вами, Джералд, неплохо сегодня зашли, – сказал он, устраиваясь.
– Согласен, коллега, – ответил Суви Сайд. В душе его царил мир.
Войсаул Кребень и один из добровцев, молодец, облеченный доверием, взрослый внук Додоева, открыли сейф-гардероб, чтобы достать некий чемоданчик. Добровцы признавали либо золото, либо королевские. В данном случае в чемоданчике Кребня позвякивало: во время поездки от космодрома рассыпалась одна из колбасок. Чемоданчик уложили на стол подле трупа, Кребень внимательнейшим образом осмотрел печати, предъявил их подоспевшему старшему сыну старейшины-председателя Магомаду, и попросил расписку. Расписка немедленно была дана. Тогда Кребень снял с чемоданчика два внешних секрета, нейтрализатором, спрятанным в солдатском медальоне, обезвредил систему уничтожения чемоданчика и набрал на замке код. Несколько минут потребовалось на проверку золота (детектор был встроен в приклад старинного лучевого М-41 Магомада Додоева) и на пересчет целых колбасок и монет, составлявших рассыпавшуюся. По традиции, Магомад вернул Кребню одну монету, тот бросил ее в опустевший чемоданчик. Затем, как по волшебству, возник пластиковый мешок, над трупом взлетели опытные руки, и Кребню ничего делать и не пришлось – спустя минуту погибший при исполнении служебного долга полковник Хутырко, примерный муж и отец двоих детей, превратился в аккуратный сверток, только что из супермаркета. Примерно в это время на консоли охранной системы дота мигнули индикаторы и монитор тут же показал отъезжающий лимузин с бандитами.
– Вам придется полчаса обождать, брат, – сказал Магомад Додоев. – У нас только одна представительская машина, да?.
– Ничего, брат, – ответил Кребень. – Немного времени всегда есть.
Вдруг дьявольский соблазн охватил войсаула. Времени, действительно, достаточно, чтобы одним ударом с орбиты аннулировать сделку, а запись переговоров передать генералу Ларкин. Вот уж тогда веселья не оберешься!
Кребень смотрел на чёрный мешок с трупом, лежащий на столе, думал об этом и улыбался. Однако, дело сделано. А Ларкин… Кребень много знал о Западной ППС, несколько раз выезжал по приказу Сухоручко с инспекциями… его люди и сейчас сидели на флагманском шипоносце Западной ППС "Стратокастер"… И нравилась войсаулу Ларкин, и войско ее, отвязанное, смелое, – казачье, черт побери, войско, нравилось… эх, коли б не баба!.. коли б так не зарвалась!.. Войсаул медленно поднял руку, резко бросил ее вниз и с оттяжечкой, коей не научить, коль с ней не родился, сказал:
– А и х-хер с ней!
Встреча закончилась.
В субботу, 15 марта, в 9.34 среднего времени, Вахтанг Рувимович Гринев убил Хелен Джей Ларкин.
Умертвие произошло в середине Серебряной аллеи морского сектора Амальгамы, у поворота к спуску на пляж. Хелен Джей направлялась купаться, завернутая в махровый халат, в широкополой шляпе, с бутылкой пива в руке. Ее телохранитель Ттоп Лапа, с утра неспокойный, опередил ее на десяток шагов и осматривал с лестницы пляж. Что-то его сильно тревожило, хотя, на первый взгляд, пляж был пуст и безопасен, но что-то там было, опасное, и Ттоп Лапа решил остановить своего принципала, с трудом отговорить от купания и увести обратно в корпус.
Он обернулся к проему в сплошной стене зелени позади. Он слышал спокойные шаги Хелен Джей и не предощутил никакой опасности тотчас и не со стороны пляжа. На пляже опасность присутствовала, за спиной Ларкин – нет.
Да, Ттоп Лапа слышал гудение грузовика – если можно назвать грузовиком приземистую платформу о восьми полозьях на воздушной подушке, с крейсерской скоростью порядка десяти километров в час. Платформа (с Гриневым у руля и полутонной картонных ящиков с продуктами, потребными для приготовления ленча) двигалась по дорожке, отделенной от Серебряной Аллеи, по которой шла Большая Мама, зеленой стеной (растение, образующее аллейные лабиринты в морском секторе Амальгамы не местное, завезено с планеты-заповедника Зеленые Холмы, называется гроррох). Дорожка нарочно проложена для подвоза продуктов к корпусу санатория; воздушное сообщение над Амальгамой, как известно, запрещено.
Трудно описать, что произошло. И как произошло. Ларкин не видела грузовика через стену аллеи, водитель Гринев не видел Ларкин. Перед ним, на его дорожке, был поворот – под прямым углом, так что, преодолев его, грузовик начинал удаляться от пляжа – перпендикулярно ему. За два метра до поворота Гринев надавил на кнопку сигнала – согласно Правил Передвижения в черте Правительственного Курорта Амальгама. Последний раз перед этим он сигналил за три минуты.
Сигнал, установленный на грузовике, представлял собой цифровой нейтральный гудок, тоном чуть выше среднего спокойного "до", интенсивностью порядка 45-52 децибел. В блоке настроек грузовика отсутствует панель настройки сигнала, то есть, иными словами, тревожный сигнал грузовой платформы МК-5416 не подлежит никакому редактированию, представляя собой неподвижный активный объект. Его можно включить, его можно выключить, и только. Тремя минутами раньше все так и было.
Гринев надавил на кнопку. Сигнал заревел. У Гринева заложило уши, он перепугался до смерти, он инстинктивно ударил обеими ногами под руль, по тормозу (вопреки инструкции, ноги его в момент ЧП не находились на педальной панели, он сидел в кресле нога на ногу, грузовик двигался на автогазе, с фиксированной скоростью 7 км/ч, даже медленнее, поскольку вблизи поворота скорость стала автоматически падать) и – одновременно – рванул руль влево, а локтем – включил полный газ. Не отпуская кнопку сигнала. Сигнал ревел.
Его слышали только трое. Не являясь профессионалами в оценке структуры звука, двое оставшихся в живых, не могли звук впоследствии описать, а экспертам исследовать ничего не досталось, поскольку, когда одеревеневший от ужаса водитель Гринев отклеил палец от кнопки, сигнал умер и больше никогда не воскрес.
Генератор сигнала – стандартная дешевая микросхема, с ещё более дешевым выводом на "звучки", штука слишком простая, чтобы стать объектом повышенного внимания для механиков гаража Амальгамы – и она необратимо сгорела. Как потом удалось определить, плата с микросхемой, то есть собственно генератор, производимый специально для грузовой платформы МК-5416, не была покрыта защитным лаком PWW+. После печати на нее нанесли (ещё на заводе) обычный лак LWW. И сухие озоновые туманы, те самые, что поднимаются на Амальгаме по утрам, столь ценимые отдыхающими, что даже закоренелые совы просыпаются с восходом солнц и выбегают из корпуса, и бродят по курорту, и дышат, и не могут надышаться, так вот, туманы съели нейтральный лак на плате, и с генератором что-то произошло.
