Сергей Антонов - Врата испуганного бога
“Свин”, тяжелый трехкорпусный перехватчик-спринтер, толстый звездолет с повадками ленивого тигра, был отстроен в звездной системе Киев, там же крещен и вооружен. Сейчас “Свин” висел в пространстве прямо на пути следования армады. Несмотря на свою внешнюю массивность и неповоротливость, перехватчик обладал несколькими несомненными достоинствами: мощные двигатели, с прямым квантум-сингулярным питанием, силовые щиты, способные выдержать маневр прохода сквозь кольцо Сатурна, два стационарных субмолекулярных деструктора дальнего радиуса действия, две установки “Прокруст”, средний кавитатор и плюс еще куча мелких радостей, типа кассетных бомб “Иволга” и джентльменского набора штурмовых ракет.
Капитан “Свина”, Пет Помон, толстый лощеный отутюженный запорожский казак, хохол в сто сорок восьмом поколении, стоял, опираясь на блестящие перила мостика и наблюдал за приближением армады. Перехватчик занимал ту самую точку пространства, в которой через двенадцать минут стандартного времени должны были оказаться и корабли пришельцев. И убираться с дороги намерений не имел.
Густой смоляной чуб, свисающий с наголо выбритой головы капитана, щекотал лысину и падал на глаза. Привычным движением отшвырнув чуб в сторону, Помон разгладил пальцем длинные усы и недовольно пошевелил сухими губами. Эти атрибуты — чуб и усы — определяющие для посторонних его принадлежность к древнему роду, самого капитана основательно раздражали. Возможно, считал он, древние легенды о запорожцах и их традициях имеют под собой некоторые основания, но существуют же, в конце концов, правила элементарной гигиены! А эти шелковые шаровары, подпоясанные алым кушаком… Просто счастье, что во флоте все еще не отменили форменной одежды. В шароварах Петер чувствовал себя идиотом, которому сунули в руки непонятно для чего предназначенную писаную торбу и заставляют с ней носиться.
Капитана передернуло. Он осторожно осмотрелся, облизнул нижнюю губу и вновь уставился на экран.
Присутствующие молчали. За четыре года, которые прошли с тех пор, как батька Помон получил “Свина” под команду, подчиненные научились не задавать вопросов.
— КОНТАКТ ДЕСЯТЬ МИНУТ. ОГОНЬ ГОТОВ. ТРЕБУЮ РАСПОРЯЖЕНИЙ.
Помон повернул голову и взгляд его упал на спину офицера связи, склонившегося к своему пульту. Офицер повел лопатками, еще раз повел лопатками, почесал между лопатками, и только потом до него дошло. Он вскинулся и доложил:
— Ни звука, батька. У меня создается ощущение…
— Если я захочу узнать о ваших ощущениях, сотник, я сам об этом спрошу, — резко оборвал его Помон. — Продолжайте сканирование, да бога не забывайте.
— Итак, — обернулся он к первому помощнику, — Андрей, я полагаю, нам не обойтись без крупной потасовки. Что скажете?
— Согласен. С высокой вероятностью, батька.
А.Саймон, высокий стройный офицер с жесткими глазами, белки которых ярко контрастировали с темной кожей лица, коротко кивнул и поджал губы. Губы его портили. А.Саймон это знал. Какая, к дьяволу, может быть мужественность черт лица с такими детскими пухлыми губами! Смех один, да издевательства в казармах. Впрочем, если не обращать внимания на этот мелкий дефект мужественности, во всем остальном первый помощник был стопроцентно мужественен. И был он воином. Прошло время синекуры на границе. Сто лет, как прошло. Трусам в пограничных войсках делать было нечего. Трусы сидели в штабах. А.Саймон не сидел в штабах.
— ДЕВЯТЬ СОРОК ПЯТЬ МИНУТ ДО КОНТАКТА. ОГОНЬ ГОТОВ. ТРЕБУЮ РАСПОРЯЖЕНИЙ.
— Если учесть, что на сигналы противник не реагирует и скорости сближения не снизил, — сказал Саймон, — то мы вправе счесть его действия провокацией. Прецедент триста девяносто. Все, как всегда. Я думаю, пора аргументировать наши полного останова требования демонстрацией силы. Предупредительный выстрел.
— Все, как всегда, — проворчал батька Помон.
— Не угодно ли будет отцам-командирам выслушать меня? — поинтересовался человек в гражданской одежде, стоявший справа от капитана. — Вы действительно хотите опять ввязаться в драку, даже не узнав, чего желают новые гости? Этот ваш прецедент триста девяносто всем в зубах навяз.
Капитан недовольно покосился в его сторону. Этот гражданский на мостике… Издержки новых веяний. С некоторых пор на каждом капитанском мостике каждого судна ЗППС обязательно находился такой вот гражданский. Приказ Х.Д.Ларкин. Не обсуждается, но уж очень раздражает. Хотя приказ Мамы мог нарушить только сумасшедший. Сумасшедшим батька Пет Помон не был. Но и лизать задницу всякому шпаку-яйцеглавому, ксенопсихологу эдакому, оттого только, что тот посажен на “Свина” лично Хелен Джей, он не собирался. Всяк солдат должон знать свой маневр сполна. В этой части маневра батька терялся.
— Господин Сатырос, — сказал он, — право задавать вопросы моим подчиненным есть только у меня. У вас есть право рекомендовать, либо не рекомендовать общую линию поведения в отношениях с чужими, основываясь на имеющихся данных и вашем обширном опыте. Я правильно цитирую предписание?
— Правильно. Но, господин капитан…
— Как я понимаю, — продолжал батька Помон, — информации об НК чужаках у вас ровно столько же, сколько и у нас. То есть — ноль. На чем же строится ваше неодобрение наших предполагаемых действий?
— КОНТАКТ ВОСЕМЬ ТРИДЦАТЬ РОВНО МИНУТ. ОГОНЬ ГОТОВ. ТРЕБУЮ ПРИКАЗА.
Сатырос вздохнул.
— Я думаю, господин капитан, не стоит вот так проводить границу между “нами” и “вами”. Мы заняты одним и тем же делом. Небольшое разделение труда, конечно, присутствует. Вы умеете стрелять, я умею думать.
Военные стояли с каменными лицами. Сатырос хрюкнул и неожиданно добавил:
— Простите, Помон, я не то хотел сказать. Поверьте — я хочу жить дружно. Я такая же часть славного “Свина”, как и вы. А “Свин” — часть Галактики. Нашей, смею напомнить. И вот мои рекомендации: немедленно убраться с дороги и идти параллельным курсом — до тех пор, пока не выяснится степень агрессивности чужаков. Никакой провокации в их действиях я, в отличие от господина Саймона, на данный момент не усматриваю. Никаких прецедентов триста девяносто. Это новая ситуация. Я склонен полагать, что они нас ждали.
— БАТЬКА, ОГОНЬ ГОТОВ МИНУС ПЯТЬ МИНУТ КАК, МОЖЕМ СТРЕЛЯТЬ, ГОВОРИ, ЧТО ДЕЛАТЬ! КОНТАКТ СЕМЬ ШЕСТНАДЦАТЬ МИНУТ.
— Я вас понял, господин Сатырос, — сказал Помон и коснулся кончиком среднего пальца миниатюрного коммуникатора, прикрепленного к коже за правым ухом. — Всем постам. Доложить готовность на огне.
— Второй — готов! — откликнулся офицер связи, не поворачивая головы от экрана.
— Первый. “Прокруст” к бою готов.
— Второй. “Прокруст” к бою готов.
— Третий. Артиллерия готова.
— Служба обеспечения. Готовы.
— Четвертый — готов…
— ОГОНЬ ГОТОВ, БАТЬКА!
Помон кивнул и посмотрел в глаза сгорбившемуся ксенопсихологу:
— А ваши рекомендации я еще раз с удовольствием выслушаю после боя.
— Это самурайство, — пожал плечами Сатырос. — Я умываю руки. Но, предупреждаю заранее, мне придется упомянуть об этом инциденте в своем отчете. Вы… эх! Удачи, батька!
— И вам взад, — сказал Помон. — Стучите, ваше право. А сейчас я прошу вас покинуть мостик. Стрелять умею я.
Он отвернулся к обзорному экрану и тотчас же потерял всякий интерес к штатскому, который медленно спускался по ступенькам трапа, придерживаясь вялой ладонью за перила.
– “Свин” — “Стратокастеру”. Приступаю к выполнению первой части стандартной задачи, прецедент триста девяносто. Через сорок секунд произвожу предупредительный выстрел четырьмя “Иволгами”. Цель — установка заградительной сети.
— Действуйте, Помон, — пискнул коммуникатор с секундной задержкой. — Я готова вас поддержать.
Пет кивнул. По той позиции, которую заняли корабли погранично-патрульной эскадры, он еще несколько минут назад определил, что план классического перехвата начинает разворачиваться в соответствии с канонами. Кроме того, ему не отдавали приказов, а, значит, в модели боя его корабль так и оставался “фокусом атаки”. И, возможно, именно поэтому батька был настолько дерзок с представителем Ларкин. А Ларкин не трахала батьке мозги вопросами о рекомендациях ксенопсихолога. “Фокус атаки” редко уходил из боя без потерь. “Фокус атаки” вообще редко доживал до конца боя.
* * *Хелен Джей Ларкин крепко ухватилась за подлокотники кресла и вперилась взглядом в голографическое изображение сектора DX-7. Реальное масштабирование, уровень двенадцать слэш один.
Она ни грамма не надеялась на мирное разрешение конфликта: весь накопленный опыт войны, свидетельствовал о том, что найти общий язык с пришельцами — кем бы они ни были — невозможно. Ни одного случая за все время. Ноль. Пустота. Бесконечность. Да и как — с Неведомо-то Кем!?
