Сергей Антонов - 2-Герой-2
20 МАРТА 534 ГОДА – 10.00
Коллектив личной Канцелярии Президента СМГ с глубокой скорбью оповещает граждан Галактики о тяжелой потере в наших рядах. Вчера, 19 марта 534 года в орбитальной катастрофе в системе ЕН-5465 трагически погиб Первый Советник Президента, действительный тайный советник Генрих фон Марц. Мы потеряли друга и коллегу… память в наших сердцах… скорбь всемерна… тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та…
(Документ 33)
НЕЗАРЕГЕСТРИРОВАННЫЙ РАЗГОВОР ПО НЕСУЩЕСТВУЮЩЕМУ КАНАЛУ. 20 МАРТА 534 ГОДА
– Я тебя, ну, как бы это, не разбудил?
– Да нет.
– Ну тогда, это, ну, как у тебя дела, Джералд?
– Ничего, Саша, ничего.
– А, ну, тогда все, как бы, ясно, да? Ты меня знаешь, я – тебя. Ну, а дела-то как?
– А твоими хлопотами, Саша, твоими хлопотами.
– Шахматишки как?
– Поигрываем, поигрываем.
– Да? А мне что-то они надоели. Я, ну, как бы хочу спросить тебя, это, Джералд: ты как, в го играть умеешь? Я слышал, ты как бы интересовался теорией го. У меня тут книжка есть.
– Ну-ну?
– Так тебе партнер не требуется? Я давеча, ну, это, прочитал книжку, потренировался – что-то мне надоели шахматы.
– Я слушаю тебя, Саша.
– Значит, что у меня есть тебе сказать? Призрак в данный момент на борту юконского почтовика "Китовый Ус". Того самого. В Ллойде он есть. Прошел слух, что пилот в розыске и церемониться с ним никому некогда. Но есть несколько часов.
– Так.
– Ну вот.
– Так. Я полагаю, Саша, мы вполне сможем с тобой сгонять партийку-другую. Мне необходим немедленно открытый неномерной банковский счет на Северо-Западе, в системе американских банков. В крайнем случае, русских. Ты – мне, я – тебе.
– Могу помочь. Но, это, только – по транзиту, Джералд, сам понимаешь.
– Я понимаю.
– У меня есть неограниченный транзит в подвале Столичного Государственного. Сбрось деньги на мой третий периферийный канал – бери номер – ровно в полночь сегодня. Если ты, конечно, мне доверяешь.
– Доверяю; обстановка ясна. Что ж, Саша, мы явно с тобой сработаемся.
– Да базару нет, Джералд. Вдвоем на новом месте начинать всегда легче. Ну что, флаг?
– Вседогоборогобо.
– Пок-пок.
Представьте себе, что идет война и краснокожие истоптали всю ее тропу до состояния "трава не расти". И вот вы – бледнолицый следопыт, лазутчик, заброшенный правительственными войсками краснокожим в тыл. Перебегая и перекатываясь, вы скрытно приближаетесь к кострам противника, вы прячетесь за случившимися поблизости метеоритами от сканеров зловещего вражеского корабля… и вот наконец вы у цели; вы оснащены "волшебным ключом" и имеете огромный опыт вскрытия сейфов; "собачья упряжь" бессильна противостоять вашему натиску взломщика; и вот вы на борту "Китового Уса". Тихо. Полусумрак. Топография местности незнакома вам, но вы пробираетесь по сумрачным коридорам и камерам, оставляя на переборках зарубки для тех, кто придет следом, вы отключаете по пути индикаторы масс и сервисные фотоэлементы… Запертая камера. Любопытно. Вы пытаетесь подобрать комбинацию на "волшебном ключе", но между делом выясняете, что все гораздо проще: панель замка на косяке открыта, провода электрозамка перерезаны и хозяйственно изолированы друг от друга скотчем… вы исправляете повреждение и принудительно распахиваете дверь: так и есть, краснокожие содержат здесь пленного. Пленный вам знаком по фотографиям и телевизионным объявлениям: это младший урядник Гена Ряхлов, в желтом дезабилье из-под тяжелого скафандра, сильно похудевший, бледный, помятый, – но еще со скальпом, пришедшим, правда, за дни плена в неуставной вид. Урядник надежно принайтовлен к кабельной трубе (камера набита трубами) керамической веревкой. Он смотрит на вас, следопыта, щенячьими глазами с пятиграммовой слезой в каждом, и пытается что-то сказать… Но вы останавливаете его возможные речи и тихо отступаете в коридор, запирая дверь снова… не время сейчас… жди и надейся…
Мастер скрадывания, вы подбираетесь все ближе и ближе к рубке зловещего звездолета. Кобура скорчера уже открыта, вы легки, пружинисты и ко всему готовы… Если повезет, вы одолеете в схватке и захватите краснокожего в плен… Вы не обращаете внимания на редкостной красоты фрески на переборках, ковры в микрохоллах, предметы культа, стереографии богов и декоративное оружие… Если краснокожий сумеет избегнуть плена и умрет – и тут будет вам чести.
Если нет – с честью вы погибнете.
Но что это? В рубке слышны голоса… Неужели индеец напился огненной воды и разговаривает со своими богами? Вы осторожно заглядываете в рубку.
В рубке двое. Вы погибли.
Представили все это? То-то, дорогие читатели. А разговаривал Зерно со Збышеком, неустанно пятый час приходящим в себя, и вполне в этом преуспевшим.
Из стены был выдвинут низкий столик, пилотский "капюшон" был приспущен, деформирован и образовывал собой вокруг столика диванчик. На столе стояла полуторная бутыль с ракой, в куче обрывков упаковки красовалось содержимое знаменитой посылки: шесть больших туб со сливовым вареньем, которым двоюродная прабабушка Збышека (Славечкова Вендула, ста трех лет, чешка, планета Градец Кралове, мир Прага, ЕН-1778) ежегодно на день ангела снабжала. Збышек безумно прабабку любил, хотя в последний раз виделся с ней воочию больше двадцати лет назад – сразу после развода Збышека с родителями она забрала его к себе на целый месяц. У нее дома сохранился чердак, и на чердаке Збышек обнаружил восхитительную штуку – системный блок американского компьютера триста восемьдесят шестой модели, лет четыреста блоку было, но он работал и столько Збышек никогда больше не смеялся, сколько смеялся он тогда, пытаясь понять, как же это предки умудрялись жить без электричества и горячей воды… Варенье бабы Венды Збышек любил остервенело.
– Ты рассказал очень поучительную историю, – сказал Малиновое Зерно, дослушав Збышека. – Зерно запомнил ее. Он расскажет ее многим. Многие будут веселиться, услышав ее. Зерно расскажет также о вкусе варенья.
– Ну, друг Зерно, ты можешь не сомневаться, я подарю тебе все, что останется после нашей трапезы, – сказал Збышек. – И тебе не придется искать слова для описания получаемого сейчас удовольствия.
Зерно серьезно кивнул, выдавил на лезвие стропореза еще варенья и слизнул. Збышек разлил еще по порции раки. Выцедили сквозь зубы. Потом закурили. Зеленый юконский табак давал огромное количество дыма, терпкого, медвяного, и невероятный привкус дым придавал лакомству, самогонке и неспешной беседе – очень оживленной беседе.
Зерно сам себе удивлялся. Никогда в жизни он столько не разговаривал, никогда в жизни – да еще с таким удовольствием. Он вынужден был признать, что какие угодно трудности и подвиги, связанные с доставкой почты в сравнение не идут с уделом воина, лазутчика, в особенности когда – один против многих, нож против карабина, мягкая поступь против лязга гусениц, чутье и слух против тепловых очков и автоматических радаров… Об этом он долго рассуждал вслух, под раку с вареньем, и Збышек слушал его, полагая, что внимание и понимание – самое меньшее, что он может сделать для индейца. Збышек тоже себе удивлялся. Благодарность никогда не стояла у него на правом фланге, и Збышек, в свою очередь, вынужден был признать: разве только Дон делал для него нечто подобное, но Дон – статья особая. Друг. Благодарности не требует. Другу нужно от тебя мало – веры и верности. А Зерно сделал гораздо больше, чем требовал его контракт.
– Ты возьми запишись в Иностранный Легион, – сказал Збышек.
– Нет, Зерно – почтальон. Народ Юкона не служит никому, кроме клиентов.
Как и Малиновое Зерно, японец Хонэда был патриот. Его корабль не имел имени, только регистрационный номер, но построен был японцами для японца. Понятное дело, когда Хонэде приходилось играть европейца или американца, корабль быстро изменялся, иногда до неузнаваемости; в сущности, это был трансформер. Киберштурман Хонэды (японская модель, без блока сознания) назывался Улиткой: так и мы будем звать корабль Хонэды; любимым оружием Хонэды была ракетная кольцевая турель "космос – космос" "сюрикен".
Бой в космосе исключительно скучен для стороннего наблюдателя. Как правило, это черный пустой экран, усыпанный звездами и только компьютер помогает разглядеть незначительные перемещения отдельных звездочек, например, сажая их в прицельные рамки и разноцветя их. Вспышку выстрела заметить можно только при сильном везении, а иногда, при удачном попадании, вы полюбуетесь коротким фейерверком… Гораздо больше вам расскажут цифры в углу экрана…
"Короткий" огонь противников остается эффективным на расстоянии до пятисот километров; стандартная боевая дистанция – половина этого расстояния. "Улитка" же и "Китовый Ус" маневрировали – при нулевой относительной – на дуэльной дистанции: чуть больше километра борт от борта, описывая сложные фигуры и ни в коем случае не становясь к противнику профилем, словно две наполненные водой чашки, вращаемые на веревочке китайской гимнасткой… Да, дуэль – штука в Пространстве редкая, особая.
