Вадим Панов - Продавцы невозможного
«Я влип!»
И открывать глаза расхотелось. Крюгер догадался, что увидит, и от этой догадки внутри стало холодно.
«Стыдись!»
«Мне страшно!»
«Тебя убьют в любом случае…»
– Он проснулся!
Крюгер открыл глаза. Первый взгляд – на руки, на широкие ремни, что перехватывают предплечья.
«Все правильно – связан».
Теперь можно оглядеться, осмотреть место, где умрешь, познакомиться с теми, кто убьет. Ненадолго познакомиться, конечно, на пару ближайших часов.
– Удивлен?
Их двое. Накачанные, бритые наголо, с тяжелыми, словно кувалды, подбородками. Наемники. Лиц не скрывают, значит, точно убьют.
Комната… Комната маленькая, без окон, стены обиты звукопоглощающими панелями, одна, в самом углу, чуть отошла.
«Но меня все равно никто не услышит».
– Вы не полицейские.
– Мы твои друзья, – ответил тот, что слева.
А тот, что справа, вытащил из кармана незарегистрированный коммуникатор:
– Скажи: «Здравствуйте».
– Старк, не издевайся над парнем, – строго заметил коммуникатор.
– Извините, сэр.
Наемник поднес машинку ближе, и Крюгер разглядел на маленьком экране физиономию Двадцать Пять.
«Мог бы догадаться!»
– Здравствуй, Ян.
– Я знал, что тебе нельзя доверять.
– Замечание верное, но, к сожалению для тебя, запоздалое.
Двадцать Пять ответил без злорадства, скорее грустно. Ответил как человек, которому предстоит сделать нечто очень неприятное, нечто постыдное, позорное, но… но он это сделает.
– Как ты меня нашел?
– Вычислил, – выдержав короткую паузу, объяснил Двадцать Пять. – Я понимал, что ты отправишься на дело, оставалось угадать, на какое? Мы перелопатили кучу информации… не настоящей, разумеется, а так, обрывков. Шли по вашим следам, сопоставляли слухи, сплетни… В конце концов определили несколько точек, которые вы гарантированно ограбите в «день Сорок Два». Ты ведь не машинист, Ян, ты – оперативник. Я знал, что ты пойдешь на самое интересное и опасное дело, и распорядился контролировать Антверпен с его Алмазной биржей, ланданабадскую «Золотую милю» и роттердамские банки. Ты должен был появиться в одном из этих городов, и ты появился. А потом мои люди сделали так, что все сочли тебя мертвым. – Двадцать Пять улыбнулся и дружески добавил: – Даже Сорок Два.
«А значит, они не сменили убежище!»
А значит, в его голове есть ценная информация, и вопрос, который Крюгер задавал себе тогда, удирая от боевого вертолета, вновь стал актуальным.
«Готов ли я умереть за Сорок Два?»
«Нет, не так. Я умру в любом случае. Готов ли я принять ради Сорок Два муки?»
Страшно, страшно, страшно… Наемники невозмутимы, но их бесстрастность лишь усиливает страх. В армии Крюгеру доводилось видеть таких вот, невозмутимых парней. Молчаливые, необразованные, исполнительные. Когда они станут его распиливать, их лица по-прежнему не будут ничего выражать: работа есть работа.
– Ты хочешь добраться до Сорок Два.
– Это не главное, Ян, – мягко ответил Двадцать Пять.
– Неужели?
– Я хочу, чтобы ты рассказал, где он прячется. Только поэтому я не использовал «химию», пока ты был в отключке. Я еще ничего не знаю, Ян, наш разговор только начинается.
– Не понял.
– Я хочу, чтобы ты его предал.
Фраза прозвучала настолько неожиданно, что Крюгер не удержался:
– Почему?!
Выкрикнул, а через мгновение сообразил. Нашел силы усмехнуться:
– Тебе стыдно. – И увидел, как перекосилось лицо Двадцать Пять.
И страх исчез. Осталось только понимание, что он, Ян Крюгер, который умрет в течение ближайших полутора часов, он – может уйти достойно. Не ради Сорок Два, а ради себя. Вот как он должен был спросить: «Ты готов принять муки, чтобы потом, встретившись с Поэтессой, или Иисусом, или ни с кем, а просто на последнем своем вздохе, взглянув на отлетающую душу, не отводить глаза?»
Ты готов?
– Назови адрес.
– Вырви его из меня, – предложил Крюгер.
– Не забывай о «химии»! Я все равно получу нужную информацию. – Двадцать Пять отвернулся, перестал смотреть в камеру, на экране – левая половина лица. Двадцать Пять отвернулся, но голос его остался тверд. – Это будет ад, Ян. Обещаю: это будет ад. Назови адрес.
И тогда Крюгер ответил:
– Пусть будет ад.
Убивать своих нетрудно – ведь ты все о них знаешь. Известны адреса и привычки. Убежища, куда они могут скрыться, почуяв беду, и друзья, к которым могут обратиться за помощью… Тебе известно все, и убийство превращается в несложный технологический процесс. Нанятые тобой люди ездят по адресам и совершают казни. Лишают жизни тех, кто ждал от тебя любого наказания, кроме этого, самого страшного.
Осторожнее всех поступил Девяносто Один, приказавший уничтожить работавших на Сорок Два подчиненных «тихо»: яд, автокатастрофа, «внезапный сердечный приступ»… Никого не обманул, но сохранил хотя бы видимость приличий. Остальные лидеры dd, раздраженные предательством своих людей, предпочли устроить показательную экзекуцию. Помогавших Сорок Два машинистов убивали на улицах и в квартирах, сталкивали под поезда метро и расстреливали в мобилях. Тринадцать свез всех в загородный дом, прочитал короткую лекцию о пользе предательства, а после принял участие в расстреле. Восемьдесят Три топил в реке…
Убивать своих несложно.
Вопрос в том, что будет потом?
Ад?
А разве в аду бывают перерывы? Почему перестали рвать? А почему ты смеешься? Тебе весело? Дурак, я смеюсь последние сорок минут. Какая точность! Ну, хорошо, я смеюсь последнюю вечность…
– Он сошел с ума?
– Он в шоке, – ответил Старк, хмуро разглядывая истерзанного Крюгера.
– Если вы сломали ему голову, я вас урою, – пообещал Двадцать Пять.
– Надо было сначала вытащить информацию, а потом пытать.
– Собрался меня учить?
Наемник опомнился. Или сделал вид, что опомнился. Пробормотал:
– Извините, сэр. – После чего потер руки и пояснил свою позицию: – Мы могли вколоть «химию», пока он был без сознания, и все узнать.
– Боль от укола, – отрывисто бросил Двадцать Пять. – Он бы все понял.
– Но мы знали бы адрес.
– Собрался меня учить?
– Нет, сэр.
Двадцать Пять чиркнул зажигалкой, но прикурить не сумел – погас огонек, – чиркнул снова, жадно затянулся, выдохнул дым.
– Еще одного сеанса он не выдержит, – спокойно сказал Старк.
– Что же вы за профессионалы такие, вашу мать? – хмуро пробурчал Двадцать Пять. Бросил сигарету и резко добавил: – Что же вы, вашу мать, за уроды?!
«Обычные уроды, – подумал Старк. – Обычные, твою мать, палачи».
– Мне нужен адрес, – холодно произнес Двадцать Пять, раскуривая следующую сигарету. – Колите «химию».
И по окровавленному лицу Крюгера поползла слеза – он понял, что победил.
Глава 7
Анклав: Франкфурт
Территория: Zwielichtsviertel
Клуб виртуальных игр «Эверест»
Многие люди стараются свести тесное знакомство со знаменитостями
У Сорок Два хватило выдержки закончить встречу с прелатом достойно. Маленький срыв, что произошел в самом конце, не в счет – он все-таки человек, а не бездушная кукла. Бросив храмовнику «Прощайте!», Сорок Два вернулся в машину и велел везти себя в «Эверест». Но всю дорогу молчал, помня о том, что рот должен быть закрыт в двух случаях: когда плывешь и когда злишься. Размышлял, сжимая и разжимая кулаки, и молчал.
Роза и Ева с разговорами не лезли, догадались, что встреча прошла совсем не так, как рассчитывал пророк. И лишь в самом конце пути, когда они уже поставили машину в подземный гараж, спустились на минус третий уровень, а Сорок Два приготовился открыть дверь кабинета, Пума не выдержала:
– Все плохо?
Врать Пуме, покашливающей Пуме, Сорок Два не мог, но и сил, чтобы сказать правду, не отыскал. Ограничился намеком:
– Я должен все обдумать.
– Они выдвинули условия?
– К сожалению, нет.
– Почему к сожалению? – не поняла Роза.
– Потому что мы бы приняли любые условия, – грубовато ответила Пума. – Неужели не ясно?
Злость Евы была направлена на храмовников, а не на провалившего встречу пророка, и это заставило Сорок Два раскрыться.
– Да, – мрачно подтвердил он. – Ради «синдина» я был готов пойти на все.
Но фанатики Мутабор не оценили жест доброй воли. Фанатики сказали, что он строит мир наркоманов. Сказали, потому что не видят величия Цифры, не понимают тех возможностей, которые открывает «синдин». Потому что боятся превосходства нейкистов, боятся будущего, построенного на основе Цифры.
«Или понимают лучше тебя?»
«Замолчи!»
Внутренний голос, призывавший прислушаться к словам прелата, приходилось затыкать.
«Это речи искусителя! Храмовник ненавидит Цифру, ненавидит меня… Знает, что предсказанная Поэтессой Эпоха обязательно наступит, и пытается наполнить меня сомнениями!»
