Стивен Браст - ТАЛТОС УБИЙЦА
Ничто меня больше не сдерживало, я ни о нем больше не сожалел; все сомнения превратились в абстракцию. Я полностью сосредоточился на том, чтобы вжиться в данное мгновение, и я чувствовал себя так, как никогда прежде. Бодрость, облегчение, погружение в неизвестность – все это я сейчас испытывал. И лучше всего было то, что окончательно исчезли все сомнения. Если мне предстоит погибнуть, то что-либо предпринимать уже поздно. Все, что я до сих пор сдерживал в себе, рванулось наружу. Я почувствовал, как вытекает из меня энергия, словно кто-то выдернул пробку. В какое-то мгновение у меня промелькнула мысль, правильно ли я рассчитал время. Смерть и безумие – или успех. Третьего не дано.
Мои глаза открылись, и я увидел перед собой бедлам.
Даже если бы от этого зависела моя жизнь, я не мог бы вам сказать, как мы там очутились, но слуга в пурпурной мантии каким-то образом снова привел нас в белый коридор, пройдя по которому, мы в свое время предстали перед богами. Из него вел боковой проход, которого я прежде не заметил, и мы пошли по нему, следуя его изгибам и поворотам, пока не оказались в белой комнате, которая была пуста, если не считать множества свечей – и Кайрана.
Он стоял спиной к двери, склонив голову, и что-то делал перед одной из свечей. Когда мы вошли, он повернулся и взглянул на Алиру.
– Я вижу, ты уже на ногах.
– Да, – ответила она. – И теперь я могу объяснить, как я горжусь тем, что происхожу от того, кто издевается над чужими страданиями.
– Рад, что ты этим гордишься, Алира э'Кайран.
Она выпрямилась.
– Только не надо…
– Не пытайся меня учить, – сказал он. – Ты этого не заслужила.
– Ты уверен? – спросила она. – Я знаю тебя, Кайран. И если ты не знаешь меня, то лишь потому, что ты слеп, каким и был всегда.
Он уставился на нее, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Потом он перевел взгляд на меня, и я почувствовал, как мой позвоночник превращается в воду. Я ничем не выдал своих ощущений.
– Ладно, Алира, – сказал он. – Как насчет него?
– Это не твое дело, – ответила Алира.
Я наклонился к Маролану и сказал:
– Обожаю, когда обо мне говорят, как…
– Заткнись, Влад.
– Вежливые ублюдки, однако.
– Знаю, босс.
– Ты уверена, что это не мое дело? – спросил Кайран.
– Да, – ответила Алира.
Хотел бы я знать, о чем, собственно, речь.
– Что ж, – сказал Кайран, – возможно, ты ошибаешься. Не соизволишь ли присесть?
– Нет, – ответила она.
– Тогда чего ты хочешь?
Походка Алиры была еще не вполне уверенной, когда она подошла к нему. Она остановилась в шести дюймах от него и сказала:
– Чтобы загладить свою грубость, ты мог бы проводить нас отсюда.
Он улыбнулся было, но передумал и сказал:
– Я не могу отсюда уйти. Я…
– Двести тысяч лет. Разве этого недостаточно?
– Здесь не место, чтобы обсуждать…
– Спокойно. Если ты твердо решил, чтобы и впредь история шла мимо тебя, дай мне свой меч. Я сама пробью себе отсюда дорогу и найду ему достойное применение. Тебе он, может быть, больше не нужен, но я не думаю, что он до конца выполнил свою задачу.
Кайран стиснул зубы, и в глазах его полыхнуло адское пламя.
– Что ж, Алира э'Кайран, – сказал он. – Если ты считаешь, что сумеешь им воспользоваться – бери.
Если весь этот разговор выглядит для вас несколько бессмысленным, могу только сказать, что таковым он выглядел и для меня. Судя по выражению лица Маролана, и он понимал не больше меня. Но я рассказываю обо всем так, как запомнил, и вам придется этим удовлетвориться.
– Сумею, – ответила Алира.
– Тогда я поручаю тебе воспользоваться им с умом и вернуть его на то же место, вместо того чтобы отдать кому-то другому или позволить его у тебя отобрать.
– А если нет? – спросила она, вероятно, лишь из чувства противоречия.
– Тогда я приду и заберу его.
– Возможно, – сказала Алира, – это именно то, чего я хочу.
Они какое-то время смотрели друг на друга, затем Кайран отстегнул ножны с мечом от пояса и подал Алире, Меч был чуть длиннее ее роста; мне было интересно, как она вообще сможет его держать.
Однако она взяла его без каких-либо видимых затруднений, после чего, даже не поклонившись Кайрану, просто повернулась и вышла в дверь, слегка неуверенно, но не спотыкаясь. Мы последовали за ней.
– Идем, – сказала Алира. – Мы возвращаемся домой. Все вместе. Пусть кто хочет, попытается нас остановить.
Это звучало не вполне реально, но тем не менее оставалось лучшим из предложений, которые я слышал за сегодняшний день.
Информация, которую дал мне “для начала” Фит, состояла из четырнадцати страниц пергамента, исписанных плотным почерком, вероятно, профессионального писца, хотя это казалось маловероятным. Она содержала перечень друзей Райета и сведения о том, как часто он у них бывает, его любимые заведения и что он предпочитал в них заказывать, история его пребывания в Организации (что само по себе было обвинительным документом) и тому подобное. Там хватало подробностей о его любовнице и о том, где она живет (обычай не запрещает убивать кого-либо в доме его любовницы в отличие от его собственного дома). Меня никогда не интересовало такое количество деталей о ком бы то ни было. В конце было несколько замечаний типа: “Волшебством не владеет. Хорошо владеет ножом, очень ловок. Мечом владеет плохо”. Все это не имело особого значения, но могло оказаться полезным.
С другой стороны, возможно, я бы не стал пытаться выяснять подобное обо всех своих жертвах. Конечно, убийство кого-либо с помощью оружия Морганти – дело серьезное, но любое убийство – это вопрос жизни и смерти.
В дополнение к пергаменту Фит дал мне большой кошелек, в котором было больше денег чем я когда-либо видел, в основном монетами по пятьдесят империалов.
Кроме того, он дал мне шкатулку. Едва я ее коснулся, как впервые ощутил отдаленное своеобразное глухое гудящее эхо в своем мозгу. Я вздрогнул и понял, во что только что ввязался.
Отступать, естественно, было уже поздно.
Топ-топ-топ. Вы слышите наши шаги? Мы шагаем вперед и вперед, навстречу неизвестности, к неведомым ужасам смерти, с высоко поднятой головой, с оружием наготове…
Ну и дерьмо.
Мы прокладывали путь сквозь коридоры Залов Судеб, что оказалось не так просто. То, что было прежде прямым широким коридором, каким-то образом превращалось в извилистый лабиринт узких проходов, неотличимых друг от друга. Вероятно, мы блуждали по этим коридорам часа два или три, все больше запутываясь, хотя никто из нас не хотел в этом признаться. Мы пытались делать отметки на стенах остриями мечей, все время сворачивать налево, но ничто не помогало. И, что самое странное, ни один из коридоров никуда не вел, кроме как в другие коридоры – то есть не было никаких комнат, лестниц, дверей и тому подобного.
Пурпурные мантии, которых мы просили о помощи, лишь смотрели на нас пустым взглядом. Алира пристегнула громадный меч Кайрана к спине и с мрачным видом старалась не замечать его веса. На столь же мрачном лице Маролана не отражалось каких-либо чувств. Ни мне, ни Лойошу не хотелось разговаривать. Впрочем, говорить и так было не о чем. Я начал уставать.
Мы остановились отдохнуть, прислонившись к стене. Алира попыталась сесть на пол и обнаружила, что меч на спине не дает этого сделать. Ей это не понравилось. Мне показалось, что она готова заплакать. Я, впрочем, тоже.
Мы тихо разговаривали, в основном жалуясь на судьбу.
– Ладно, – сказал наконец Маролан. – Не сработало. Придется найти богов и убедить их отпустить нас.
– Нет, – сказала Алира. – Боги не дадут тебе уйти.
– Богам незачем это делать, с этим вполне успешно справляются эти коридоры.
Алира не ответила.
– Подозреваю, – сказал Маролан, – что мы так и будем вечно блуждать здесь и никогда не найдем выхода. Мы должны обратиться к кому-то за помощью, и я думаю, никто не может помочь нам лучше, чем Вирра.
– Нет, – сказала Алира.
– Вы что, заблудились? – послышался другой голос.
Мы обернулись и снова увидели Баритта. Казалось, он чем-то доволен. Я нахмурился, но ничего не сказал.
– Кто ты? – спросила Алира.
– Это Баритт, – сказал Маролан.
– А ты? – спросил Баритт.
– Я Алира.
Глаза его расширились.
– В самом деле? Что ж, это действительно забавно. И вы пытаетесь вернуться в Страну Живых, не так ли? Что ж, хотел бы попросить вас об одолжении. Если вам это удастся и я буду все еще жив, не приходите ко мне. Боюсь, я этого не вынесу.
– Милорд, – сказала Алира, – мы…
– Да, я знаю. Ничем не могу вам помочь. Отсюда нет выхода, кроме того, который вам известен. Любой слуга может вас туда проводить. Искренне сожалею.
Он и в самом деле, похоже, испытывал сожаление, но говоря это, он смотрел на Алиру.
