Сергей Джевага - Искусственный отбор
Года за три до инцидента объявили набор якобы охранников, в секретных частях формировали полки из «готового продукта». Бойцы-полукровки отличались повышенной агрессией, но в целом кое-как поддавались управлению. До тех пор пока сумрачный тевтонский гений не решил – а давайте-ка заразим их модифицированным вирусом бешенства. Станут лучше.
И как часто с пафосом говорят хреновы лирики, грянул гром…
В итоге один из последних живых городов Европы стерли с лика планеты вместе с остатками населения. Компании получили тяжелейшую оплеуху, потеряли в имидже и влиянии, лишились власти. Процесс создания и внедрения модификаций подвергся тщательному пересмотру, родился Закон.
Неудивительно, что Игорь терпеть не мог корпорации. Да и личные счеты, да…
Сейчас же он смотрел на спецназовцев, вспоминал записи, сравнивал. И с каждой минутой убеждался, что столкнулся с анимодами – так окрестили СМИ злополучных солдат прошлого столетия. Единственное отличие в отсутствии признаков безумия. Да и вообще выглядели достаточно уравновешенными.
Но зачем компании вернулись к старым разработкам? В чем смысл? Выгода?
Внятного объяснения Игорь найти не успел. Парень с повязкой на глазах отложил очередной бутерброд и безошибочно повернулся к бывшему агенту. Спустя долю секунды отреагировали остальные, синхронно вперили взгляды в пленника – удивительно, до сих пор в связке. И ведь контролировал выражение лица, дыхание, наблюдал максимально осторожно.
Что ж, тогда делаем хорошую мину при плохой игре.
– Чем я себя выдал? – спокойно поинтересовался изгой.
– Температура тела изменилась, – ответил снайпер.
– Ага… ясно, – пробормотал Миронов, стараясь скрыть недоумение.
Тепловое зрение. Причем привязанное к кожному покрову. Оригинальный ход. Вот и разгадка того, как заметил сквозь дождь.
– Погоди, Филин, – оборвал напарника командир. В упор посмотрел на пленника, нахмурился. – Быстро ты очнулся, парень. И дрался резво… для истока.
– Быть может, я исток, который очень хочет жить?
– Лжешь… Ладно, начальство разберется.
– Жду не дождусь.
Вздохнув, изгой открыл глаза шире и устроился поудобнее. Тело отозвалось ноющей болью: мышцы ватные, руки как свинцом налиты, плечо горит огнем.
Посмотрев на недоеденный бутерброд снайпера, законник сглотнул слюну. Но отвлекся, заметив развешанные у люка рюкзаки парашютов.
Последние модели. Хочешь, лети на крыле. А хочешь, используй систему пассивного приземления, падай в облаке пузырей вроде мыльных. Десяток-другой лопнет при контакте с поверхностью, но десантник выживет. Не страшно и в грозу.
– Даже не думай, – предостерег Угорь. – И советую не дергать руками.
Оказывается, запястья пленника стягивали несколько мотков белой нити, тонкой и невзрачной на вид, эластичной. Но едва вскинул бровь: мол, наручники аховые, с места поднялась Вдова. Кошмарно ухмыльнулась, показала подушечки пальцев покрытые чем-то вроде пористых желез. Выпустила паутину и ловко обвязала вокруг первого попавшегося поручня, резко дернула.
На пол со звоном упал кусок трубы с гладкими срезами.
– Очаровательно, – пробормотал Игорь. – А можешь так же с дружками?
– Могу твой мозг выпить, – предложила девушка.
– Женщины, – лицемерно вздохнул беглый законник.
Вдова проигнорировала сарказм, села и оцепенела – ну вылитый паук, подстерегающий муху. А вот Баюн зафыркал, давясь смехом.
– Подлетаем, – объявил командир. Хлопнул ладонью по сенсору рядом с поручнем, и часть стены обрела прозрачность. Снаружи дикая каша серого тумана и черноты, кривые молнии, рвущие плазменными нитями пространство. Но вот показалась часть маневрового двигателя, исторгла сноп желтого пламени, и тучи убежали вверх и вдаль. Внизу нечто пятнистое, похожее на покрытый плесенью кисель.
Горы. Урал.
И точно, зрение подстроилось, темно-зеленые пятна стали лесами, серые – редкими обломками скал, а белесые разводы – реками туманов в долинах. Горы старые и ветхие, как сточенные зубы, медленно погружающиеся обратно в земную твердь. Небо еще затянуто тучами, но вдалеке справа виднеется белая полоска, неверный свет робко озаряет мир.
Именно сюда после Войны бежали люди из Европы и западной части России, выжившие украинцы, молдаване и прочие. Урал стал рубежом, стеной, отчасти задерживающей радиацию…
– Куда мы летим? – спросил Миронов, продолжая изучать местность. Убегать и скрываться будет трудно. Зря, ой зря, не выказывал интереса к краю, не ходил в походы.
– На базу, – отрезал Угорь. – Не задавай лишних вопросов.
Бывший агент промолчал. И так понятно, что среди скал и лесов тайную твердыню устроить легче. Да и возвращение пленника в Пангею – неоправданный риск лично для Накамуры. Что ж, сейчас все равно дергаться нет никакого смысла. Лучше подождать, восстановить силы.
Взгляд сам собой обратился к забытому Филином бутерброду.
– Угощайся.
Командир достал из ящика под скамейкой увесистый пакет с бургерами, положил рядом с пленником.
– Благодарю.
Сколько бы ни ел, сытость не приходила. Пищеварительная система расщепляла еду с бешеной скоростью. Но какой-то эффект присутствовал. По телу растеклось приятное тепло, сердце стало биться ровнее, звон в ушах исчез. И хотя Угорь поглядывал с возрастающим подозрением – какой исток способен так жадно жрать, – остановиться Миронов не мог, телу требовалась энергия и строительный материал.
Увлекшись ранним завтраком, он пропустил миг, когда транспорт начал снижаться над лесистым склоном ничем не примечательной горы. Внизу, среди пышных сосен мелькнула куполообразная крыша какого-то здания, возникло пятно посадочной площадки.
Чувствительный толчок ознаменовал приземление. Не без сожаления вернув пакет с провиантом, Игорь кое-как встал и поежился, когда из приоткрытого люка дунуло ледяным ветром, прищурился на свет. Сзади грубо толкнули в плечо.
– Шагай!
После душной атмосферы трюма запахи хвои и дождя пьянили, голова кружилась. Игорь непритворно покачнулся, пару раз глубоко вдохнул и мельком огляделся.
Полукруглый дом со стеклянным фасадом выглядел скучным и серым. Скорее летняя резиденция преуспевающего дельца или политика, чем секретная база. Вокруг свинцово поблескивали лужи, мокрые деревья вяло подрагивали и сыпали крупными каплями… И как раз влага выдавала местоположение люков на крыше, а в кустах сверкали росой тончайшие паутинки. Гнезда турелей, резаки-тросы.
Присмотреться внимательнее не дали, Баюн с Вдовой подхватили под руки и силой поволокли к широкому крыльцу. Потратили секунду на идентификацию, завели в безлюдный холл и потащили по широкой лестнице на второй этаж.
Законник не упирался. Напротив, прикинулся окончательно разбитым, обвис на руках. Попутно подметил и странную аскетичность обстановки, и холод.
Здесь давно никто не жил по-настоящему. Да и жили ли? Пыли немного, но как раз пыль на львиную долю состоит из отмерших чешуек кожи, остальное – частицы земли, дерева, ткани и прочего, что проникают в помещение через открываемые двери. А тут ничего, и незаметно, чтобы часто проводили уборку.
Мебель тоже смотрелась так, словно поставили наспех, а не тщательно выбирали место, как поступает большинство людей в стремлении к красоте и уюту, простому удобству. Да и той – пара офисных диванов, металлические стулья, хромированный стол. Зато полно камер под потолком.
Перевалочный пункт. Или обманка, а настоящая база внутри горы. Следовательно, и выбираться будет нелегко, если вздумают запереть на уровнях ниже.
Но на втором этаже изгой забыл о начальном впечатлении, ибо чувство дежавю вернулось. Бойцы притащили его в длинный зал с зеркальным полом и потолком, точную копию кабинета в башне «Дженетик Индастриз». И тут тоже наличествовал огромный стол у дальней стены, пара кресел…
В одном, естественно, сидел Они. Задумчиво следил за каплями, сбегающими по стеклам, и неторопливо прихлебывал неизменный чай.
Услышав шаги, японец степенно повернулся, окинул пленника внимательным взглядом. Лицо осталось непроницаемым, но в глазах отразилось чувство глубокого удовлетворения. Игорь же испытал острый приступ фрустрации от невозможности разбить холеную физиономию, сочащуюся презрением ко всему сущему.
Любое неосторожное движение пресекут. И даром, что в комнате лишь анимоды, двоих достаточно. Да и десяток стволов сейчас внимательно смотрит в грудь пленника из скрытых ниш.
Раз сглупил и попался, играй, тяни время…
И Миронов погасил гнев. Послушно сел в кресло, глянул исподлобья.
Тэкеши по-прежнему строгий, аристократичный и невозмутимый как фарфоровая кукла. Впечатление портили разве что тени у глаз, сеточка лопнувших капилляров в белках и резкие морщины на гладкой ранее коже. Воротник белоснежной рубашки поднят слишком высоко, будто глава корпорации прятал какую-то рану. Да и вообще выглядел усталым.
