Вадим Панов - Хаосовершенство
– Государства обанкротились еще раньше, когда допустили появление Анклавов. Ты просто не понимаешь, что наблюдаешь противостояние мертвецов. Заполучив технологии силой, а ведь все именно так: они угрожают и получают что хотят, пусть даже и в результате компромисса. Так вот, заполучив технологии силой, государства вообразят, что всё осталось по-прежнему, что мощь и мускулы решают всё, и станут использовать новую энергию в военных целях. Через год или два обязательно начнется большая война.
– А ты хочешь начать ее сейчас?
Его не поняли. С ним не согласились. Мертвый устало откинулся на спинку кресла и пожал плечами:
– То, что я хочу, свершится через несколько месяцев. Я построю Станцию. Я открою новую эпоху. И если в твоих словах было хоть пять процентов искренности, ты не будешь разочарован, Ник. Ты увидишь, что я был прав. Но сейчас, если ты хочешь договориться, ты должен без разговоров и условий встать на мою сторону и делать то, что я приказываю.
«Честное ли это предложение?» Поразмыслив, Моратти решил, что да – честное. Его действительно готовы взять в команду. Но насколько велики ее шансы?
– Ахо и китайцы не остановятся, – протянул президент СБА.
– Я знаю.
– Тебе не позволят стать королем мира.
– Мне и не надо.
– Чего же ты добиваешься?
– В настоящий момент, Ник, я бегу к своей цели. И остановить меня можно лишь одним способом.
«Компромисса не будет, договора с государствами не будет. Штурм Станции неизбежен, как и неизбежно поражение команды Мертвого». А потому ответ на предложение присоединиться к закусившему удила директору московского филиала СБА прозвучал однозначно:
– Они тебя остановят, Макс. Они пойдут на всё.
– Есть разница между «пойти на всё» и «добиться своего», – равнодушно ответил Кауфман. – Увидимся, когда все образуется.
Даже самый секретный разговор должен кто-то обеспечивать, контролировать связь, наблюдать за безопасностью, а также слышать всё, о чем говорят высокие собеседники. Именно поэтому в качестве операторов и Мертвый, и Моратти использовали самых доверенных людей.
Окончив разговор, Кауфман отключил коммуникатор, толкнулся ногами, заставив кресло отъехать от стола, и, когда оно прижалось спинкой к стене, посмотрел на сидящего за вторым коммуникатором молодого, лет тридцати пяти на вид, мужчину.
– Что скажешь?
– Господин Моратти показался мне искренним, – бесстрастно ответил Щеглов.
– Согласен.
На первый взгляд Мишенька Щеглов, начальник Управления дознаний и первый заместитель директора московского филиала СБА, производил впечатление равнодушного и несколько отстраненного человека. Неспешные жесты, негромкий голос, аккуратная прическа, стильные квадратные очки, за линзами которых прятались всегда спокойные глаза, – казалось, Мишеньку на этом свете ничего не интересует. И было непонятно, как человек с такой внешностью мог заслужить славу лучшего дознавателя СБА. Было непонятно до тех пор, пока ты не оказывался на допросе.
– Но в то же время господин Моратти был несколько навязчив.
– Ничего удивительного для человека в его положении, – хмыкнул Мертвый.
– У господина президента масса проблем, – поддержал шефа Щеглов. – Тритоны Сорок Два терроризируют экономику. Уровень жизни в Анклавах стремительно падает. Государства стягивают к Станции войска. Верхолазы паникуют, и все выходит из-под контроля.
– Ужасно.
– Согласен, доктор Кауфман.
– Но для чего ему понадобилась встреча?
– Возможно, господин президент действительно хотел договориться? Попытался ухватиться за соломинку.
– Я ему предложил.
– Полагаю, господин президент оптимистично считает, что шансы его команды предпочтительнее, – скромно заметил Мишенька.
Мертвый усмехнулся.
– Все слишком далеко зашло. Нику не позволят перейти на нашу сторону, даже если бы он захотел.
Кауфман знал, что Моратти давно сделал ставку на китайцев и сейчас фактически является их агентом влияния. И именно поэтому был удивлен самим фактом разговора.
– У нас разные цели.
Эта фраза объясняла всё и подводила окончательный итог. Разные цели. И если задачи, которые пытается решить Моратти, Кауфману ясны, то чего пытается достичь Макс, Нику недоступно. Разные цели. Сделка невозможна.
– А вот с этим я вынужден согласиться, – бесстрастно кивнул Мишенька.
Самое интересное, что Моратти действительно был готов принять любые условия Кауфмана. И причиной, по которой Ник вызвал Макса на разговор, был редчайший для президента СБА приступ неуверенности и страха за будущее. Не только за свое, но и за будущее общества, как бы пафосно это ни прозвучало. Моратти прекрасно понимал, что напряжение растет, что глобальный нарыв противоречий готовится лопнуть кровью и остановить его можно лишь неожиданным, а самое главное – глобальным ходом.
Таким, как начало строительства Станции, – люди поверили, что из тупика, в котором оказалась цивилизация, есть выход. Люди ощутили надежду. Люди считали дни до запуска, поскольку не сомневались – мир изменится. Импульса хватило на целых полтора года. Государства перестали конфликтовать по поводу нефтяных месторождений, локальные войны были заморожены, и даже сводки СБА выглядели неожиданно хорошо: утихли этнические конфликты, взаимоотношения в Анклавах стали дружелюбнее. Все замерли в ожидании.
Моратти надеялся, что сможет дотянуть до запуска, однако несколько месяцев назад, словно по приказу невидимого режиссера, все начали сходить с ума. Сначала изобрел проклятую троицу сетевой ублюдок Сорок Два. Рассказал, как с помощью «синдина», «поплавка» и особых нанов достичь уровня великого ломщика, придумал π-вирус, изрядно затруднивший охоту на тритонов, и положил начало всеобщему хаосу.
Абсолютная свобода есть абсолютная вседозволенность.
Этот лозунг нигде не звучал, однако идеи Сорок Два большинство его последователей поняли именно так. И он им понравился.
Тритоны набросились на экономику стаей голодных псов, рвали ее на куски, насилуя базы данных и коммуникации. Не понимали, что разрушают основу собственного цифрового мира.
За количеством сетевых преступлений пошло вверх число обычных. Затем обострились застарелые конфликты внутри Анклавов. Затем государства сформировали мощный военно-морской кулак в Баренцевом море, и он тоже добавил нервозности в жизнь простого человека. Никто не знал, чем закончится атака на Станцию, но все знали, что «Науком» строит огромный энергетический котел.
Штиль постепенно превращался в бурю.
Моратти надеялся пойти последовательно: сгладить напряженность между государствами и «Науком», объявить о закладке новых Станций, о наступлении новой эры в истории человечества и таким образом заставить людей одуматься. Пусть надежда на лучшее будущее вспыхнет с новой силой, и тогда никто не обратит внимания на предельно жесткие меры, с помощью которых Ник рассчитывал решить «проблему Сорок Два».
К сожалению, Мертвый от компромисса отказался.
– Ему все равно нельзя было бы доверять, – хмуро произнес Дрогас. – Что бы он ни сказал, на что бы ни согласился.
– Возможно, – поморщился Моратти.
– Я достаточно изучил Кауфмана.
– На этот раз ставки необычайно высоки.
– Именно поэтому он не остановится.
Стефан Дрогас считался главным головорезом президента СБА, человеком, готовым выполнить любой его приказ. Незаконные операции, убийства неугодных, силовое воздействие – не было ничего, за что не взялся бы Стефан. И в каждое свое задание он вкладывал душу, работал не за страх – за совесть, получая удовольствие и от работы, и от безнаказанности. Но при этом Дрогаса нельзя было назвать тупым громилой, способным лишь исполнять полученные приказы. Прекрасное образование, цепкий ум и богатый опыт сделали из Стефана оперативника высочайшего класса, и президент СБА высоко ценил его аналитические способности.
– Мертвый не может не понимать, что его положение крайне уязвимо, – недовольно произнес Моратти.
– Он идет по лезвию, но способен дойти.
– До чего?
Дрогас пожал плечами. Ответа у него не было.
– Власть? – предположил Ник.
– Над чем?
– Над миром.
– Каким образом?
– У него будет новая энергия.
– Монополия продлится недолго, – махнул рукой Дрогас. – Сразу после запуска «Науком» поделится секретами с корпорациями, потом с государствами, потому что если это не сделает «Науком», сделают другие. Аналитики считают, что им едва хватит времени расплатиться с долгами.
– Да уж, долгов они наделали много. – Моратти пожевал губами, припоминая, с каким равнодушием среагировал Кауфман на финансовую тему. – Проблема в том, что никто не понимает предпринимаемых «Науком» действий. Китайцы даже додумались до того, что «Науком» строит глобальную пушку, с помощью которой возьмет планету за горло.
