Макс Коллинз - Темный ангел. Игры с кожей
— Бросайте ваше оружие и поднимите руки. Немедленно!
Мол сердито обернулся к Макс.
— Каков теперь твой план?
— Поднимите руки, — вещал Клементэ через громкоговоритель.
Выглядя слегка испуганным и голосом, скорее маленького мальчика нежели большого собако-человека, Джошуа жалобно спросил, — Макс…?
— Бросайте ваше оружие немедленно!
Макс посмотрела на одного за другим, видя безысходность, даже отчаяние, но она не желала принимать этого.
Она приняла решение.
— Вы его слышали.
— Вот так отстой, — сказал Мол.
Логан выбросил свой пистолет сквозь открытое окно со стороны водителя и он с глухим стуком упал на бетонный пол.
— Я спорил с законом, и закон победил, — сказал Алек со сдержанной покорностью в голосе.
Подойдя к задней двери, Макс приоткрыла её и выбросила в щель оружие Алека, оно стукнулось о бетон.
— Выходите из фургона с поднятыми руками.
Всё время ворча, Мол последовал его примеру, передав своё ружьё Макс, которая выкинула его наружу.
И снова из громкоговорителя раздался голос Клементэ.
— Выполняйте — выходите из фургона с поднятыми руками!
Чудачка Синди, в одежде спецназа, тоже выбросила своё и оружие Скетчи из кареты скорой помощи.
Макс вышла первой, за ней Мол; затем последовала Синди, без шлема и очков; Джем и её ребенок; Скетчи — тоже без его спецназовского головного убора — и наконец юный Далтон покинул машину скорой помощи.
Так как Клементэ и его люди продолжали направлять на трансгенов оружие, Макс оттолкнула пару ружей ещё дальше, так чтобы копы не думали, что они что-то замышляли. Джошуа помог Алеку спуститься, плечо Алека всё еще беспокоило его, из-за пойманной ранее во время осады пули. Логан вышел с водительской стороны и прошел в конец фургона, присоединившись к остальным.
— Отойдите от фургона! — командовал Клементэ. — На колени и положите руки за голову!
Скетчи упал первым, как если бы у него внезапно появилось желание помолится, его руки легли на затылок. Медленно опустились и другие — Мол, затем Алек, Логан, Чудачка Синди, Далтон и Джем — все стояли на коленях, побеждённые, с руками за головой, кроме Джем, держащей ребёнка.
Все, кроме Макс.
Макс осталась стоять, руки висели вдоль тела. Её лицо было спокойным, безынициативным, не выказывало ни злости, ни умысла. И всё же её неповиновение приказам делало её воплощением сопротивления.
— На колени, — орал Клементэ, уже без громкоговорителя.
Вместо этого Макс сделала два пробных шага вперёд.
— Живо!
Игнорируя инструкции, Макс прошла вперёд ещё несколько шагов, затем остановилась в нескольких футах от полицейских машин, их фары окунали её и её друзей в яркий белый свет. — 452? — спросил Клементэ нахмурившись. Так она сказала копу называть её, когда они вели переговоры во время кризиса с заложниками.
Зачем скрывать дальше?
Она сказала, — Можешь звать меня Макс.
Он вздохнул. Затем сказал, — Я думаю, тебе лучше лечь на землю.
Лицо Макс оставалось спокойным.
— Я думаю, что тебе лучше уехать.
Теперь Клементэ помрачнел.
— Я не собираюсь повторять.
Она слегка пожала плечами.
— И я не собираюсь повторять.
Люк и Дикс — два трансгена, первые поселенцы, осевшие за оградой мёртвого промышленного парка, которым сейчас был Терминал Сити — вышли из тени с дробовиками наперевес.
Офицеры, стоящие перед Макс, достали своё собственное оружие и направили его на трансгенов.
Теперь из темноты показались и другие вооруженные трансгены, они возникли на ближайших крышах и на обоих флангах от полиции. Жуткие, наполовину освещённые формы этих пугающих уродцев уже могли привести полицейских в замешательство… а фигур становилось все больше и больше…
Единственный путь к бегству для полицейских, была дорога назад. К этому времени все трансгены обнаружили себя, более сотни существ окружало офицеров.
Макс могла прочесть на лице Клементэ осознание того факта, что все его усилия были напрасны.
— Можете попробовать нас всех арестовать, — дружелюбно предложила Макс, раскрыв руки, словно охватывая всю группу, — или можете свернуться… и пойти выпить пива.
Клементэ понадобилась всего секунда на раздумья.
— Отступаем! За ограждение. Назад!
Офицеры перевели взгляд с трансгенов на их начальника, а потом стали переглядываться.
— Живо! — заорал Клементэ.
Копы начали убирать оружие, прыгнули в машины и вскоре полицейские машины двигались во всех направлениях, ища скорейший путь из Терминал Сити. Когда длинная колонна машин распалась и двинулась по направлению к воротам, Клементэ некоторое время смотрел им вслед, а затем зачехлил пистолет и повернулся к Макс. Неторопливо он преодолел небольшое расстояние до неё.
Остановившись меньше чем в шаге от неё, он сказал:
— Сегодня ты не позволила устроить бойню… и я это уважаю…
Она слегка кивнула ему.
— Ты тоже сдержал своё слово.
Лицо детектива оставалось маской серьёзности. — …но вы ничего не добились. Всё станет ещё сложнее… и это вне моих полномочий. Жизнь этих людей зависит от решений, которые ты примешь.
Их взгляды скрестились.
Он продолжил:
— Прошу, прими правильное решение…
Она уставилась на него, выжидая. — …Макс.
Она была не готова к охватившему её чувству гордости, когда он назвал её имя. Почему все «нормальные» не могут быть как этот? Да, они были противниками — это давно было ясно. Но по тону в единственном слоге «Макс», она могла сказать, что они не враги.
Повернувшись на каблуках, Клементэ сел в свою машину, сдал назад и выехал из здания по направлению к воротам Терминал Сити.
Свет от машины ещё даже не исчез, когда Мол — вечно вспыльчивый активист — начал действовать.
— Сбегай и ускользай. Мы делимся на группы, выбираем азимут и идём под землю.
Даже Макс была удивлена словам, выскочившим из её рта:
— Нет!.. Мы остаёмся здесь.
Мол повернулся к ней лицом, его и без того резкий голос звучал сейчас ещё жёстче.
— Через пару часов тот периметр полностью окружат… танки, Национальная Гвардия и каждый коп в радиусе 160 километров.
Выступив вперёд, Дикс — трансген с лицом словно груда комковатого картофельного пюре и половинчатым выпуклым моноклем, прикреплённым к его глазу — сказал:
— Мы роем себе могилу.
— Мол прав, — сказал Люк, трансген с головой как бильярдный шар, красными мешками под черными глазами и огромными клапанами на маленьких ушах. — Если выдвинемся сейчас, они нас не поймают.
— И куда вы собираетесь идти? — спросила Макс, а затем, обратив своё внимание на отверженных, добавила, — Послушайте — я не могу вас остановить. Но мне надоело убегать, прятаться и бояться. — Обозначив свою точку зрения мощным пируэтом, она сказала, — Я не собираюсь больше так жить. Разве вам не надоело жить в темноте?
Она увидела несколько кивков и услышала подтверждающее бормотание.
— Вы не хотите ощущать солнце на лице? Не хотите иметь место, которое принадлежало бы только вам? Место, где вы могли бы без страха пройтись по улице?
Звук одобрения стал звучать громче.
— Они создали нас и сделали из нас солдат… чтобы защищать эту страну. Пора им с нами считаться и нести ответственность, вместо того, чтобы пытаться убрать нас как мусор. Нас создали в Америке, и мы никуда не уйдём.
Чудачка Синди, кивая сказала, — Скажи своё слово.
Макс кинула на нее взгляд, она любила свою сестру, которая была с ней с самого начала; затем она продолжила:
— Они зовут нас уродами? Ну и что. Сегодня… я горжусь тем, что я урод. И сегодня мы будем противостоять, прямо здесь.
Оглядываясь вокруг, она изучала лица, так много лиц, тех кого она знала и нет, но в её сердце все они были её семьей.
— Кто со мной? — Макс спокойно подняла кулак в воздух.
Кулак Джошуа взметнулся тотчас же, и Чудачки Синди, и Логана, и Алека, и остальных, один за другим, даже Дикса и Люка. Это была солидарность, которой никто из них прежде не знал, даже в Мантикоре. Они были вместе, горды и непокорны. В конце концов, один лишь Мол остался стоять с опущенными вдоль тела руками.
Макс изучала ящероголового бойца. Наблюдая, как он переводит взгляд с одного лица на другое, она могла видеть, что и он тоже чувствует — дух братства витал в воздухе. И сестричества.
Его кулак медленно поднялся в воздух, и что-то в роде усмешки появилось на его ящеровидной физиономии.
— А, чёрт с ним…
На лице Чудачки Синди появилась улыбка; мало кто на планете мог улыбаться ярче. — В самую точку!
Ощущая надежду всеми своими чувствами как адреналин, Макс подумала о древнем китайском философе Лао Тзе, который сказал: «Путь длинною в тысячу миль начинается с одного шага».
