Вернор Виндж - Истинные Имена
Кустарник вытянулся и сомкнулся над тропой, роняя капли им на спины. Тихие чистые озерца пришли на смену болоту по обе стороны их пути. Вода светилась собственным светом, жемчужные отблески играли на стволах водных деревьев, искрились в каплях на листьях и подушках мха. Так выглядели грандиозные базы данных правительства и крупнейших корпораций, привязанные не столько к определённым географическим точкам, сколько к самой Восточно-Западной сети, протянутой от Гонолулу до Оксфорда, чтобы балансировать нагрузку за счёт разницы в часовых поясах.
– Ещё немного, – бросила через плечо Эритрина на зверином языке-шифре, который они выбрали для этого воплощения.
В следующую минуту они юркнули в кусты, прочь с пути двоих броненосных хакеров, бесцеремонно продирающихся по тропе. Парочка шла след в след, их монстроподобные восьмицилиндровые мотоциклы с рёвом изрыгали дым и пламя. Задний держал старинную безоткатную винтовку, хромированную и изукрашенную свастиками. Под тонированными забралами мерцал багровый огонь. Волки настороженно проводили байкеров взглядом, как того требовала их роль, но мистер Скользки не сомневался, что как раз они-то и были настоящими новичками, которые непомерно себя навоображали: мотоциклы не всегда касались колёсами земли, а следы протекторов не стыковались с текстурой грязи.
На этом плане кто угодно мог нацепить облик героя или чудовища, да только на них всегда находились настоящие умельцы, готовые поставить выскочек на место – вплоть до полного отказа в доступе. Неопытным следовало принимать вид маленький и неприметный, и уступать всем дорогу.
Мистер Скользки любил поболтать о том, каким же образом использование высокоточных энцефалограмм как устройств ввода-вывода превратило пространство данных в волшебный мир. Лаймо и Эритрина утверждали, что духи, реинкарнации, замки и заклинания просто пришлись тут впору – они оказались естественнее, чем сухие атомистические концепции программ, файлов, структур данных и протоколов связи. Они говорили, что сознание само выбирает символы волшебства для работы с этой новой средой. В этом был свой резон; скорей всего, правительства мира так и не сравнялись с лучшими колдунами именно потому, что отказывались снизойти до фэнтезийного баловства.
Мистер Скользки опустил взгляд на своё отражение в озере. Оттуда на него смотрела лобастая волчья морда с высунутым языком; он подмигнул. Уж он-то знал, что несмотря на все заумные аргументы, нынешнее положение дел объяснялось другой причиной, восходившей к лунному посадочному модулю и древней игре Adventure: жить в податливом воображаемом мире было просто чертовски интересно.
Когда наездники пропали из виду, Эритрина вышла на берег озера по ту сторону тропы и пристально всмотрелась в прозрачную глубину между кувшинок.
– Ну что ж, займёмся корреляциями. Возьми базу данных Лаборатории реактивных двигателей, а я займусь гарвардскими мультиспектральными наблюдениями. Начнём с данных внешних космических зондов вплоть до десяти астрономических единиц. На месте Почтаря я скрывала бы свои передачи, подсадив троянца в данные какого-нибудь корабля NASA.
Мистер Скользки кивнул. Так или иначе, теорию инопланетного вторжения следовало проверить первой.
– Я буду на месте через полчаса, и тогда мы построим корреляцию. Хммм… если что-нибудь сорвётся, встречаемся на Третьем широкополосном ретрансляторе, – она назвала пароли. Конечно, это только на самый крайний случай. Если через три-четыре часа они не вернутся в замок, остальные наверняка догадаются о её секретном тоннеле.
Эритрина присела и с тихим всплеском нырнула в озеро. Кувшинки закачались на расходящихся кругах. Мистер Скользки заглянул в глубины, но её, само собой, уже и след простыл. Он пошлёпал вдоль берега, высматривая характерное сияние базы данных ЛРД.
Крупная кувшинка, через которую проходили соединения АНБ с Восточно-Западной сетью, вдруг затряслась. Огромная жаба выбралась на лист из воды и уставилась на него:
– Ага! Попался, сукинтысын!
Это была Вирджиния; голос её, хотя и в другом теле.
– Шшшшш! – ответил мистер Скользки, лихорадочно озираясь, не подслушивает ли кто. Никого рядом не оказалось, но это ещё ничего не гарантировало. Он накинул на жабу своё лучшее заклинание секретности и подполз как можно ближе к кувшинке. Они уставились друг на друга, как персонажи Лафонтена: басня о Волке и Жабе. С каким бы удовольствием он набросился и откусил эту жирную головку! Увы, победа бы вышла сугубо временной.
– Как вы меня нашли? – рявкнул мистер Скользки. Если даже такие неумехи, как феды, смогли его выследить в этой маскировке, то Почтарь и подавно сумеет.
– Вы забыли, – жаба самодовольно надулась, – что мы знаем ваше Имя. Нам ничего не стоит проследить каждый ваш шаг через домашний процессор.
Мистер Скользки беззвучно заскулил. В рабстве у жабы! Даже Уайли повезло больше.
– Ну ладно, вот он я. И чего вы хотите?
– Напомнить вам, что мы ждём результатов – и получить отчёт о текущем прогрессе.
Он опустил морду, чтобы их глаза оказались на одном уровне:
– Хи-хи. Я сейчас отчитаюсь, но вам это не понравится, – и он изложил теорию Эритрины об инопланетном вторжении.
– Чушь! – подытожила жаба. – Полный бред! Мы ожидали от вас большего, Пол… э, мистер.
Он содрогнулся. Она почти произнесла его Имя! Умышленная угроза, или она и правда настолько глупа, как выглядит?
– А как же Венесуэла? – возразил он и предъявил собранные Эри доказательства, что переворот в этой стране провёл Почтарь.
На этот раз жаба не ответила. Её глаза потрясённо выпучились и остекленели. Он понял, что Вирджиния совещается с людьми на той стороне. Прошло почти пятнадцать минут. Когда взгляд жабы прояснился, она заметно сникла.
– Мы перепроверим это. То, что вы рассказали, вполне возможно. На грани возможного, но если так… Ну, если так, то с худшей угрозой мы в этом веке ещё не сталкивались.
И вы понимаете, что я – ваш единственный доступный шанс на спасение. Мистер Скользки слегка расслабился. Если там это поняли, то теперь они во взаимном рабстве – по крайней мере, на время. Тут он вспомнил, что Эритрина собиралась нахватать столько сил, сколько выйдет, и попробовать изгнать Почтаря. Ведь если феды окажутся на их стороне, то тогда они смогут такое, о чём Эри и не мечтала! Он так и сказал Вирджинии.
Жаба только квакнула:
– Вы… хотите… чтобы мы… дали вам карт-бланш в Федеральной системе данных? А может, вам ещё и должность президента и председателя Комитета начальников штабов в придачу?
– Минутку! Я этого не говорил. Я понимаю, что это беспрецедентная мера, но ведь и ситуация исключительная. И вы всё равно знаете моё Имя. Этого мне никак не обойти.
Жаба снова остекленела глазами, но теперь только на пару минут.
– Мы вернёмся к этому вопросу. Нам нужно ещё многое проверить в ваших теориях, прежде чем мы свяжем себя любыми обязательствами. А пока что вы отстранены от работы впредь до дальнейшего уведомления.
– Погодите! – Что будет делать Эри, когда он не появится в условленном месте? Если он не вернётся в замок через три-четыре часа, остальные точно узнают о секретном выходе.
Жаба была неумолима.
– Я сказала, что вы отстранены, мистер. Мы требуем, чтобы вы немедленно вернулись в реальный мир. И вы останетесь там до дальнейших указаний с нашей стороны. Ясно?
Волк свесил голову, как побитая собака.
– Да.
– Отлично. – Жаба кое-как вскарабкалась на край просевшей кувшинки и бултыхнулась в воду. Через пару секунд мистер Скользки последовал за ней.
Возвращение напоминало пробуждение от полуденной дремоты; вот только время было за полночь.
Роджер Поллак встал и потянулся, разминая одеревеневшие мышцы. Он отсутствовал почти четыре часа – больше, чем когда-либо прежде. Обычно его внимание рассеивалось через два-три часа. Он не собирался пичкать себя лекарствами, так что это поневоле ограничивало его пребывание на Ином Плане.
Силуэты сосен за панорамным окном чернели на фоне Млечного пути. Он приоткрыл фрамугу и прислушался к ночным птицам. Весна подходила к концу; ему нравилось воображать, что на севере виден тусклый полярный рассвет. Скорее всего это был всего лишь Новый Орлеан. Поллак нагнулся к оконному стеклу и взглянул на небо, где Марс сошёлся с Юпитером. [3] Трудно было представить, чтобы угроза его жизни исходила настолько издалека.
Поллак сохранил заклинания, добытые в последнем сеансе, отключил систему и упал в постель.
Следующие утро и день Роджера Поллака тянулись как никогда долго. Как они свяжутся с ним? Снова приедут громилы на чёрных «Линкольнах»? Что сделала Эритрина, когда он не вышел на связь? В порядке ли она?
