Эрнест Клайн - Первому игроку приготовиться
Четырнадцатый бокс представлял собой звукоизолированную комнату десять на десять метров, в центре которой стояло тактильное кресло довольно новой модели. Я запер дверь, уселся на потертую и растрескавшуюся виниловую поверхность и сунул флешку в разъем. Когда она с щелчком встала на место, я не смог сдержать улыбки.
— Макс? — произнес я в пустоту, как только авторизовался в OASISe, тем самым запустив резервную копию моего ассистента, хранящуюся в аккаунте.
Жизнерадостная физиономия Макса появилась на одном из мониторов командного центра.
— Ола, комп-п-падре! Как д-д-дела?
— Дела стремительно налаживаются. Засучи рукава, приятель. Нам предстоит большая работа.
Раскрыв меню управления аккаунтом, я начал копирование данных с флешки. Я вносил в GSS ежемесячную плату за безлимитное пространство для хранения информации и теперь собирался проверить, правда ли у него нет лимитов. Даже по такому каналу, как в «Штепселе», расчетное время копирования десяти зеттабайт превышало три часа. Я поставил наивысший приоритет для файлов, которыми собирался воспользоваться в первую очередь. Как только они загрузились, я получил возможность моментально передавать их другим пользователям.
Для начала я написал всем крупнейшим новостным каналам — слил им подробную информацию о том, как «шестерки» пытались убить меня, как они убили Дайто и как собирались похитить АртЗмиду и Сёто, чтобы впоследствии и от них избавиться. К письму я приложил видеозапись расправы над Дайто, копию служебной записки Сорренто о намечаемом похищении и, наконец, видеозапись своей встречи с Сорренто. Только сперва я заглушил момент, когда он произносит мое настоящее имя, и сделал из своей школьной фотографии размытое пятно. Я еще не был готов сообщить всему миру, кто я такой.
Неотредактированное видео я намеревался слить после того, как реализую свой замысел до конца. Тогда уже будет все равно.
Я потратил еще четверть часа на составление последнего электронного письма, которое адресовал всем пользователям OASISa. Я тщательно выверил все формулировки, несколько раз перечитал свое послание, сохранил его в папке «Черновики», а затем вошел в Нору Эйча.
Когда мой аватар появился в чат-комнате, Эйч, АртЗмида и Сёто уже сидели там и ждали меня.
0032
— Си! — заорал Эйч, как только увидел меня. — Что за фигня, чувак?! Где тебя носило?! Я тебя неделю ищу!
— Я тоже, — поддержал его Сёто. — Где ты был? И как к тебе попали эти файлы из базы «шестерок»?
— Долгая история. Сначала главное. — Я посмотрел на Сёто и АртЗмиду. — Вы смогли ускользнуть из дома?
Оба кивнули.
— Откуда вышли в OASIS? Соединение безопасное?
— Да, — ответил Сёто. — Я в манга-кафе.
— А я в аэропорту Ванкувера, — сказала АртЗмида. Впервые за много месяцев я услышал ее голос. — Нашла общественную точку доступа и сижу тут в полной антисанитарии. Выскочила из дома в чем была, так что очень надеюсь, что все это не ложная тревога.
— Не ложная. Можешь мне поверить.
— Откуда ты знаешь? — спросил Сёто.
— Потому что самолично взломал их базу данных и все это скопировал.
Все трое молча воззрились на меня. Наконец Эйч спросил, приподняв бровь:
— И как же ты это провернул, Си?
— Сдался в долговое рабство под вымышленным именем. Меня арестовали и отправили на принудительную работу в головной офис IOI. Последние восемь дней я провел там. Вот только что сбежал.
— Ни хрена себе! — выдохнул Сёто. — Это правда?
Я только кивнул.
— Респект, Парсифаль-сан. У тебя яйца из адамантиума.
— Спасибо на добром слове.
— Предположим, ты не врешь, — вмешалась АртЗмида. — Только изволь объяснить, как бесправный долговой раб может добраться до сверхсекретных файлов и внутренней переписки?
— У каждого долгового сотрудника есть капсула для сна, а в ней — развлекательная консоль, дающая ограниченный доступ в интранет, снаружи закрытый фаерволом. Там я смог использовать бэкдоры и системные эксплойты, слитые программистами, чтобы влезть в закрытую базу «шестерок».
— И ты проделал все это в одиночку? — восхищенно спросил Сёто.
— Так точно, сэр.
— Чудо, что тебя не поймали и не убили, — проворчала АртЗмида. — Зачем так глупо рисковать?
— Сама знаешь зачем. Чтобы прорваться через барьер и достичь Третьих врат. Ну и времени остается так мало, что ничего другого мне в голову не пришло.
— Ну ты даешь, Си! — проговорил Эйч с широкой улыбкой. — Дай пять! Ты совершенно безбашенный придурок, но за это я тебя и люблю!
АртЗмида не торопилась выражать восторги.
— Ты нашел досье с нашей личной информацией, — злобно бросила она, — и, конечно же, не смог удержаться и не сунуть туда нос!
— А как иначе?! — возмутился я. — Надо же было узнать, что им про нас известно! Ты бы на моем месте сделала то же самое!
— Ничего подобного! — отпарировала она, тыча в мою сторону обвиняющим пальцем. — Я уважаю тайну личности!
— Да расслабься ты, Артемида! — одернул ее Эйч. — Может, он тебе жизнь спас.
АртЗмида помедлила и вроде немного смягчилась.
— Ладно, — буркнула она. — Проехали.
Но вид у нее все равно был очень рассерженный.
Я не знал, что ей сказать, так что продолжил излагать свой замысел.
— Пересылаю вам копию всего, что я украл у «шестерок». В общей сложности десять зеттабайт. Проверьте. Там нереальное количество данных о Холлидэе. Вся его жизнь. Интервью со всеми, кто его знал. Если все читать от начала до конца, уйдет не один месяц.
Все трое полезли в почту. Я терпеливо ждал, глядя, как они бегло просматривают информацию.
— Невероятно... — вымолвил наконец Сёто, оторвавшись от своего дисплея и взглянув на меня. — Как ты оттуда выбрался со всем этим добром?
— А я вообще очень хитрый и изворотливый.
— Ты безбашенный придурок. — АртЗмида покачала головой. — Прав Эйч. По тебе дурдом плачет. — Она помедлила и добавила: — Спасибо, что предупредил. Я у тебя в долгу.
Я раскрыл рот, чтобы ответить что-нибудь типа «рад стараться», но не смог выдавить ни звука.
— Я тоже, — сказал Сёто. — Благодарю тебя, Парси-фаль-сан.
— Да ерунда... — сделав над собой усилие, выжал я.
— Ну ладно, выкладывай, что у нас плохого, — не выдержал Эйч. — Как успехи у «шестерок»? Вот-вот пройдут Третьи врата?
Я улыбнулся до ушей.
— Представь себе, они пока даже не сообразили, как их открыть.
АртЗмида и Сёто уставились на меня с недоверием, а Эйч просиял и затряс головой, размахивая руками, будто отплясывал под одному ему слышный рэйв.
— Это правда? — спросил Сёто.
Я кивнул.
— Не понимаю! — воскликнула АртЗмида. — Сорренто знает, где врата, и у него есть к ним ключ. В чем проблема-то? Открывай и входи!
— Так было с Первыми и Вторыми вратами. С Третьими все сложнее. — Я раскрыл в воздухе окно с видеороликом. — Вот, полюбуйтесь. Это запись из архива «шестерок». Первая попытка открыть врата.
Я ткнул в кнопку «воспроизвести». В первых кадрах ролика аватар Сорренто стоял у входа в замок Анорака — и твердыня, которая прежде считалась неприступной, сама распахнула перед ним ворота, прямо как двери супермаркета.
— В замок может войти лишь аватар, имеющий копию Хрустального ключа, — пояснил я. — Без ключа переступить порог не удастся, даже если ворота открыты.
Сорренто прошествовал в огромный золотой зал, пересек его, стуча каблуками сапог по натертому до блеска полу, и оказался перед большой хрустальной дверью в северной стене. Ровно в ее середине виднелась замочная скважина, а прямо над ней на сверкающей поверхности были вырезаны слова: «ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ».
Сорренто шагнул к двери, вставил Хрустальный ключ в замочную скважину и повернул.
Ничего не произошло.
Сорренто посмотрел на три слова над скважиной. «Вера, надежда, любовь», — торжественно прочел он вслух, но это не возымело никакого эффекта.
Сорренто вынул ключ, опять прочел слова, вставил ключ и повернул. Бесполезно.
Пока Эйч, АртЗмида и Сёто смотрели ролик, я наблюдал за их реакцией. Вспыхнувшее в глазах волнение и любопытство быстро уступили место сосредоточенности — мои друзья уже думали над разгадкой. Я поставил видео на паузу.
— Всякий раз, когда Сорренто заходит в симуляцию, он держит постоянную связь с командой экспертов. На некоторых записях слышны их подсказки. Вот смотрите...
На видео Сорренто шел на очередной штурм врат. Он проделал все то же самое, только ключ повернул не по часовой, а против часовой стрелки.
— Они перепробовали уже все бредовые идеи, до каких смогли додуматься. Сорренто читал эти слова на латыни, на квенья, на клингонском. Цитировал тринадцатый стих тринадцатой главы Первого послания к коринфянам, в котором говорится о вере, надежде и любви. Это три христианских добродетели и три святые мученицы. В последние несколько дней «шестерки» ищут связь Хрустальных врат с христианством.
