Андрей Васильев - Под черным флагом
Сквозь боль мне в голову пришли две мысли. Первая была про то, что любопытно было бы глянуть на эту самую бумажку, что это интересно такое мне подписать надо. Ну, подписывать я конечно ничего не буду, ну их к лешему, а вот посмотреть было бы можно. Вторая мысль была совсем уж не к месту. Она была о том, что, наверное, надо квартиру менять — меня у собственного подъезда за последний квартал уже второй волохают, а это совсем уж никуда не годится.
— Так, не внял он нашим словам — с пакостной грустью в голосе сказал предводитель отбойщиков. — Давайте-ка ребята его еще разок…
Его прервал звук удара, кто-то упал на асфальт.
— Ты чего, мужик? — подал голос один из безликих, и судя по всему получил не ответ, а удар.
— Валите его! — завизжал холеный, и мои руки отпустили.
Я поднял голову и увидел смутно знакомую фигуру, которая с явно огромным опытом разбросала моих мучителей, и невероятно ловко разделывала их под горох по одному.
Один из бойцов дернул рукой, раздался щелчок, и из его кулака высунулось лезвие ножа.
— Сзади с ножом — заорал я сипло, и попытался встать. Получалось плохо — приложили меня крепко, и ноги здорово дрожали, пошатавшись, я снова опустился на колени.
— А вот это ты зря — послышался знакомый басок, и знакомая фигура сложившись с ним воедино, приобрела имя. Это был Серега Жилин собственной персоной.
Он перехватил руку негодяя, как-то ловко ее крутанул, потом еще раз крутанул и раздался мерзкий трещащий звук — явно со связками у мерзавца будут серьезные проблемы.
Вдали раздался звук сирены, сюда, судя по всему, мчались представители власти. Надо полагать. за эти минуты Вика подняла на ноги всю систему министерства внутренних дел.
— Ты на прощанье мне что-то эдакое скажи — прохрипел я, с ненавистью глядя на застывшего холеного, стоящего напротив меня с исказившимся от злобы лицом, и запоминая его черты.
— Какое прощание? — прошипел тот. — Еще свидимся. Фуге!
И все четверо скрылись в темноте, причем одного из них практически унесли — удар у Сереги был поставлен будь здоров.
— Шеф, ты как? — испуганно спросил он у меня, помогая все встать — Живой?
— Угадай! — хмыкнул я. — Ты как здесь оказался?
— Так это. — Серега пожал плечами. — Вон в том доме у меня дружок армейский живет, я к нему в гости заходил. А ты как здесь?
— Живу я тут — ухмыльнулся я. — Вон в том подъезде.
— Тесен мир — философски заметил Жилин.
— Стоять, не двигаться — нас осветили фары милицейской машины.
— Отпусти его, гад — налетела на Жилина растрепанная фигура, и замолотила его кулачком и сумкой, зажатой во второй руке.
— Виктория Евгеньевна, мне больно — возмутился Серега.
— Жилин — кулачок остановился. — А ты здесь чего делаешь?
Серега стоически вздохнул, и снова начал рассказывать, что он тут делает.
Милиция уехала, как только я сказал, что не буду писать заявление, по-моему, они вздохнули с облегчением, услышав это. Но как только они отъехали, к дому подъехали еще две машины, из которых выскочили крепкие ребята в коротких черных плащах, окружившие нас.
— А это еще кто? — удивился Сергей, перевалил меня на плечо Вики, дернул подбородком и встал перед нами, явно закрывая от потенциальной опасности. Странное дело, но у меня возникло ощущение. что если будет надо, то он и этих гавриков всех разбросает. Хотя, понятное дело это было ни к чему, я их конечно не знал, но догадался кто это.
— Вик, позвонить успела? — глянул я на бледную подругу.
— Конечно, сразу — ответила она. — А потом вон, ментов остановила.
— Умница — шепнул я ей.
— Киф, ты живой? — послушался голос Азова.
Выглянув из-за Серегиного плеча, я увидел его, выходящего из машины.
— Живой, хотя они, твари такие, на копчик меня один раз посадили здорово — наябедничал я ему немедленно. — А вот можно так сделать, чтобы их поймать и тоже немножко помучить?
— И можно, и нужно — заверил меня Азов. — Куда они удалились?
Я ткнул рукой в том направлении, куда подались эти гады. Трое бойцов Азова с какой-то невероятной скоростью черными тенями немедленно скользнули в ночную темь.
— Ты не волнуйся, это дело времени. — добродушно продолжил Азов. — А ты вот ты мне прямо сейчас скажи, что это за молодец с тобой рядом, ну, а потом поднимемся к тебе, и ты мне подробно расскажешь, кто это был, чего хотел, в деталях, в мелочах. И еще. — Виктория Евгеньевна, вы мне чайку нальете?
Вика фыркнула — кто-то посмел усомниться в ее гостеприимстве и качествах хозяйки дома.
— Это Сергей Жилин — пояснил я. — Он у меня в редакции работает. Если бы не он, точно эти гады мне бы почки опустили.
— Аааа. — Азов покивал. — Точно-точно, помню.
— Серег, спасибо тебе — я протянул Жилину руку. — Если бы не ты…
— А лучше было бы. — Азов поднял палец вверх. — Если бы вы чуть раньше подоспели, тогда бы вашего шефа на асфальт со всего маху попой не опустили. Да, Макс, вот что, набери доктора, чтобы он подъехал прямо сейчас, нашего друга посмотрел. И не бухти, Киф, так надо.
— Да-да — поддержала его Вика. — Мало ли что, правильно, пусть посмотрит.
Один из ребят Азова достал из кармана телефон
— Ну, я, наверное, пойду — Жилин явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Ночь уже совсем.
— Серег, может чаю? — было бы верхом хамства не позвать его к себе.
— Да какой чай, скоро метро закроют — Жилин явно искал аргументы.
— Что ты человека неволишь. — Азов строго посмотрел на меня. — Вот что, Сергей, завтра будьте дома, я прямо с утра к вам заеду, побеседуем об этом происшествии. А сейчас — всего доброго.
Жилин с явным облегчением пожал нам руки, и тоже исчез в ночи.
— Ну, что стоим, мерзнем? — Азов хлопнул в ладоши. — Особенно вы, Вика. Почему вы зимой ходите в такой легкой обуви? Неужто нет денег, или же ваш супруг попросту такой невероятный скряга? Цистит — это, конечно, дело добровольное, но вы ведь еще и будущая мать? Думать же надо.
Ребята Азова открыли нам подъездную дверь, сопроводили до квартиры, и остались на лестничной площадке.
— Ну, а теперь все по порядку и с самого начала. — Азов расположился в кресле и как-то по-ленински, с добрым прищуром посмотрел на меня.
Глава двадцать шестая
про дикие места и диких людей
— Ну, если все, и с самого начала, так мы ехали из театра — сообщил я, кое-как устроившись на диване. Вика села рядом, держа меня за руку.
— Театр — это прекрасно — сообщил нам Азов. — Где были, что давали?
— «Укрощение строптивой» в Сатире — ответил я ему.
— Вас побранил бы сударь, да не время — захохотал Азов. — За что люблю Шекспира — в любой его пьесе найдешь слова для текущего момента. А кто знал про то, что вы идете в театр?
— Я никому не говорил — немедленно отметил я. — Некому было, да с чего бы?
— Вся редакция. — Вика сдвинула брови. — Я вчера еще всем сказала, что мы в театр идем.
Азов уселся в кресле поудобнее.
— Вот прямо всем?
— Ну да. — Вика заерзала. — А что, это стало быть кто-то из них? Господи!
— Так, что за скоропалительные выводы? — Азов нахмурился. — Ох уж эти женщины. Скажут что-то, и давай потом на одну эту фразу тысячу выводов наматывать, как масло на шевелюшку. Так стало быть в помещении все ваши коллеги были, когда вы про культпоход сказали?
Вика помолчала несколько секунд, после неуверенно ответила —
— Нет, не все. Юшкова не было, он ушел уже, за ним Бобер из спортивной редакции зашел.
— Бобер? — я цыкнул зубом. — Эдак он скоро с бомжами пить начнет. Кончилось мое терпение, увольнять будем Юшкова.
— Пьяница мать — горе в семье. — Азов сочувственно вздохнул. — Ну да и ладно, пес с ним. Остальные стало быть все присутствовали?
— Все — уверенно сказала Вика. — Это точно.
Азов заулыбался как отец родной — душевно и сердечно.
— Итак, вот вы сказали всем, что идете в театр, и…
И дальше он начал крутить нас по полной. Он вытаскивал из памяти, ума и даже подсознания сначала Вики, а после и моего, все мелочи вчерашнего и сегодняшнего дня, по некоторым моментам он нас пластовал, как лягушек в прозекторской. Причем делал он все это крайне ловко и быстро, вопросы задавались очень короткие и очень ясные, с начала разговора прошло чуть более получаса, как мы добрались до того момента, где из машины появился собственно он сам. Но что меня удивило — он не задал ни одного вопроса о том, что говорили и что спрашивали нападавшие, все вопросы касались исключительно внешних деталей.
— Ну-с, понятно — потер руки Азов. — Все хорошо, что хорошо кончается. Вы целы — уже славно. Одно скверно, и это с вами связано, Виктория Евгеньевна.
— Что? — Вика ощутимо напряглась. Я чувствовал, что она боится этого внешне безобидного и доброго человека.
