Вадим Панов - Продавцы невозможного
Один из знаменитых лозунгов Папы Джезе, вызвавший дикую ярость Ахо. Не потому, что неправильный, а потому, что точный. Потому, что хлесткая фраза сплетена теперь с именем архиепископа Баварского.
Задает всему миру!
Барабанщики бесились в слаженном экстазе, яростный ритм, казалось, без всяких усилителей долетал до каждого уголка Анклава, заставляя людей прислушиваться и вспоминать о Католическом Вуду. И о Джезе, архиепископе Баварском, несущем пастве Слово Божье. Яркие лозунги и яркие выступления Папы привлекали людей, особенно – молодых людей.
– Это безумие, – пробормотал Кимура, оглядывая толпу, от которой зрителей VIP-зоны отгораживали невысокие заборчики и монахи-замбийцы.
Сотня потных барабанщиков справилась с задачей на «отлично» – разогрела людей до нужного градуса. Повсюду танцевали – в центрах кругов, как правило, извивались молоденькие мамбо, демонстрируя Иисусу Лоа свое искусство и свои тела. Повсюду пели – зажигательные церковные гимны подтягивали даже те, кто пришел на площадь из чистого любопытства. Повсюду обнимались и целовались. В Занзибар пришел праздник, в Занзибар пришло Слово. И слово это – Папа Джезе.
– Безумие…
– Сопричастность, – поправила Кимуру Пэт. – Они вместе.
– Для чего?
– Вместе легче.
– Спрятаться за чужими спинами?
– Идти навстречу своим страхам.
– Еще минут двадцать, и в шоу не будет необходимости, – проворчал Рус.
– Не волнуйся, Папа знает, что делает.
И тут же, словно подтверждая слова Пэт, барабаны умолкли, а площадь взорвалась приветственными воплями – на возвышение вышел Джезе.
– Первая группа, доложите, – негромко приказал Инка.
– Мы готовы занять позицию.
– Вторая группа?
– Мы готовы занять позицию.
– Хорошо.
В общей сложности на крыши окружающих соборную площадь зданий выйдут шесть человек. Четыре стрелка с мощными винтовками и двое прикрывающих. Еще пятеро, включая самого Инку, готовятся к операции здесь.
– Начинаем двухминутный отсчет, – распорядился Инка. – Затем приступаем к первой фазе без дополнительного сигнала.
Первая фаза: занять позиции, устранив дежурящих на крышах охранников.
– Первая группа: приказ понял.
– Вторая группа: приказ понял.
Инка едва заметно улыбнулся и привычным жестом поправил идеально сидящую рясу монаха-замбийца.
– Я обращаюсь к тем, чья душа предана Католическому Вуду, и к тем, кто впервые услышит сегодня слово истины. Я обращаюсь к каждому из вас, и от имени каждого из вас я говорю миру: «Мы пришли!»
– Да! – ответила площадь.
«Мы пришли!» – знаменитое обращение святого Мботы.
– Мы пришли, потому что не могли не прийти! Мы пришли в мир, преисполненный духами Лоа. Мы, свободные и сильные, пришли в мир…
Три человека, поднявшиеся на крышу здания, ничем не отличались от сотен монахов-замбийцев, что обеспечивали безопасность проповеди: черные рясы, под которыми скрывались заметные опытному глазу бронежилеты, черные лица, гарнитуры передатчиков на головах… Вот только поднялись они не с первого этажа, а с предпоследнего, выйдя из квартиры, где скрывались последние два дня.
– Проверка безопасности.
– Они обалдели? – с притворной усталостью улыбнулся один из дежуривших на крыше монахов. – Каждые…
И не договорил, получив пулю из бесшумного пистолета. Пулю с мощным транквилизатором, почти мгновенно отправившую его в нокаут.
Расправившись с охранниками, снайперы Первой группы принялись споро собирать свои, собственноручно пристрелянные винтовки.
– Что случилось? – прошептала ей на ухо Матильда.
– Не знаю, – напряженно ответила Пэт, потирая левую руку. Скрывая от подруги выступившие на тыльной стороне ладони руны.
«Опасность!»
– Ты сама не своя.
– Я ничья! – отрезала Патриция и тут же добавила: – Мне нужно отлучиться.
Теперь она поняла, для чего пришла на соборную площадь. Не слушать Папу – ей не нужны чужие слова. Не пытаться понять, горит ли в нем настоящий огонь – она знала, что горит. Пэт пришла на проповедь, чтобы заявить права на то, что считала своим. Считала, даже не осознав этого.
– Куда? – Кимура обеспокоенно посмотрел на пробирающуюся к выходу из VIP-зоны Пэт.
– Ей нужно, – коротко ответила Матильда.
– Я с ней!
– Не ходи!
– Здесь полно отморозков!
– Кимура! Не ходи!
– Я ее не оставлю!
Кимура бросился за Патрицией.
– Что случилось? – Рус отвлекся от проповеди, крутанул головой, словно стряхивая морок, и тоже повернул: – Куда они?
Матильда крепко взяла друга за руку.
– Останься со мной!
– Что? – И увидел страх в ее взгляде. Страх за него. – Мата, что происходит?
Опешил, осторожно разжал сдавившие предплечье пальцы, но не отступил, напротив, встал чуть ближе, обнял подругу за плечи.
– Объясни!
– Не ходи, – попросила девушка. На ее глазах выступили слезы. – Не ходи.
– А Кимура?
– Это его выбор.
Он догадался, прищурился, взгляд стал жестким:
– Кимура…
– Это его выбор, – повторила Матильда. – Пэт его не звала.
Охраняющие VIP-гостей замбийцы не стали для Пэт преградой. Не могли стать.
Ей не требовалось смотреть на руки, чтобы сложить нужную последовательность рун. Ей не требовалось шептать заклинания, чтобы пробудить древнюю силу – она сама была ею, сама была силой. А руны – лишь клавиатура невероятно мощного компьютера.
Патриция остановилась в шаге от замбийского дьякона и, глядя ему прямо в глаза, произнесла:
– Немедленно отправьте боевые группы к четвертому и девятнадцатому посту, там засели снайперы.
Это был не гипноз, это был полный контроль, бьющий не только по дьякону, но и по всем, кто стоял рядом с ним.
– Да, мэм, – послушно кивнул замбиец.
– А сами проведите меня к сцене.
– Да, мэм.
Люди внимали баварскому пастырю с таким вниманием, что Таллеру оставалось лишь скрипеть от зависти зубами: его собственные проповеди, несмотря на все усилия, такого интереса не вызывали. И даже Ахо уступал Джезе в ораторском искусстве.
«А ведь он действительно достоин белой мантии настоятеля, – вздохнул Таллер. – По-настоящему достоин».
Жаль, что столь перспективный архиепископ поссорился с Ахо. Очень жаль. Папа Джезе мог бы поднять Католическое Вуду на небывалую высоту.
«Они ее слушаются!»
Кимура не знал, что думать. Он ожидал, что охранники задержат Патрицию, начнут расспрашивать, а получилось как-то совсем странно. Девушка подошла к здоровенному, черному, как смоль, замбийцу и отдала приказ. Приказ! Кимура не слышал слов, но видел лица и не сомневался, что Пэт распоряжалась, а замбиец внимал.
«Невероятно!»
Выслушав девушку, дьякон принялся связываться с кем-то по рации и одновременно повел Пэт по направлению к сцене.
«Скорее!»
Кимура подбежал к охраннику и указал рукой на Пэт:
– Я с ней!
Монахи переглянулись.
– Первая группа?
– Подтверждаю готовность.
– Вторая группа?
– Подтверждаю готовность.
Ребята у Инки что надо, пусть и не выдающиеся хунганы, но сильные, и на Ахо они работали не первый день. В его личной беспощадной гвардии, в тайном клане, спрятанном внутри Ордена Замби. Карающая длань Вуду готовилась отсечь от дерева гнилую ветвь.
– Тридцать секунд. Отсчет пошел.
Четыре длинных ствола повернулись к сцене. А в перекрестьях четырех оптических прицелов появился высокий светловолосый мужчина в фиолетовой сутане архиепископа. Белая надежда Католического Вуду.
Они были рядом, и они… Они не были простыми убийцами.
Джезе слишком силен, чтобы на его устранение отправили заурядных киллеров. К тому же он на территории собора, в самом логове духов Лоа, а значит… Значит, пришли те, кого духи не тронут.
Мгновение, и весь замысел цветком раскрылся перед Патрицией.
– Что группы?
– Еще не вышли к постам, – доложил дьякон.
– А посты?
– Говорят, что все в порядке.
– Или их купили, или там уже другие люди.
– Я вам верю, мэм.
«А что тебе еще остается?»
От снайперов Джезе уклониться сумеет. Даже сейчас, распаленный речью и чувствующий только толпу, он все равно остается великим хунганом. Он уловит опасность и не позволит себя убить. Телохранители тут же утащат его со сцены, и… и попадут в засаду. Все правильно: основной удар убийцы планируют нанести за сценой, когда внимание службы безопасности будет приковано к поиску снайперов.
– Пэт!
– Какого черта?! – Девушка ответила так резко, что Кимура вздрогнул.
– Мне сказали, он с вами, мэм, – насторожился дьякон.
– Пэт, что происходит?
– Приготовьте оружие.
– Да, мэм. – Дьякон извлек из спрятанной под рясой кобуры «дыродел». – В кого стрелять?
Патриция быстро оглядывала стоящих за сценой людей.
«В кого?»
Все – хунганы или мамбо. Все – на своей земле, под защитой духов Лоа. И это покровительство позволяет им прятать истинные чувства. Внутри закипает сила, руны сошлись в следующую последовательность, наполняют мощью, но против кого ее использовать?