Артем Полярин - В зоне листопада
Да, всякое сознание стремится к жизни, целостности, к сохранению самоидентичности, тождественности самому себе. Всякое существо пытается сохранить себя. Простейшая живая клетка ограничивается защитной мембраной от окружающей среды, чтобы самостоятельно управлять своими внутренними процессами. Человек отгораживается от вмешательства других людей и мира на всех уровнях бытия, чтобы сохранить свою индивидуальность, идентичность. Стремится выловить из среды и присвоить полезное. Стремится иметь свое жилье, свою одежду, свою семью. Стремится присвоить множеству объектов ярлычок «мое» и, таким образом, разграничить их от объектов с ярлычком «не мое», «чужое», «внешнее». И все это с ярлычком «мое» становится – «Я». Становится составляющей личности. Вливается в нее в утверждении: «Я есть обладающий сознанием, ресурсами, вещами».
В то же время, всякий человек стремится принадлежать. Быть членом многих групп. Быть привязанным к другим людям сотнями нитей. Так личность удерживается в равновесии и сохраняется при помощи утверждений со словом «Я». «Я – Homo Sapiens». «Я – гражданин». «Я – сын своих родителей». «Я – добросовестный работник». «Я – любящий муж и заботливый отец». «Я – житель свое квартиры». «Я – патриот». Это и есть идентичность. То, что дает нам тождественность самим себе и непрерывность. Постоянство пребывания. Гнездо, свитое из множества веревок, ниток и паутинок связей. Которые, кстати, могут запросто являться аксонами в нейронной сети Исоз.
Большинство людей таковы. Они хотят быть, существовать так, как существуют. Пусть, даже, какие-то безумцы называют такое существование иллюзорным пленом. Пусть, даже, удовлетворение некоторых потребностей и влечений – пребывание в системе связей, причиняет боль и страдание. Попробуй сказать себе: «Я – не сын» или «Я – не муж», «Я – не работник» или, вообще, «Я – не человек, в общепринятом смысле». Если поверить в это, то сразу почувствуешь, как разрушаешься. Образуется болезненная зияющая пустота, которую ничто не может заполнить. Это страшно, потому большинство и стремится вести себя подобающе статусу, роли и избегает поведения, отрицающего идентичность.
Есть люди с иным, странным, необычным, отклоняющимся от усредненной нормы мышлением и, соответственно, потребностями. Для них не так страшна мысль «не быть кем-то». Их, по совершенно разнообразным причинам, пугает или, даже, очень тяготит мысль «быть так, как общепринято». Они хотят «быть по-другому».
Некоторые из них могут смело пойти против законов «такого бытия» и стать преступниками. Не хочет, к примеру, человек «быть работником», а хочет «быть вором». Влечет его такая идентичность. Ему лучше идентифицироваться утверждением: «Я есть обладающий краденым». Хотя бы на Эдуарда посмотреть – для него это романтика, протест, искусство, месть, страсть, секс. Вероятно, с детства формировалась такая личность. И ему совсем не страшно, что он не может сказать себе: «Я – хороший работник» или «Я – добропорядочный гражданин». Он сделал для себя значимым утверждение: «Я – вор и член воровского сообщества», «Я – уникальное звено в пищевой цепочке». Он, даже, отчаянно переступает ради этого страх быть пойманным и осужденным.
Конечно, зачастую к этому толкают внешние условия и воспитание. Взять, хотя бы, Мишу. Наверняка его идентичность сформировалась, будучи безжалостно продавленной сквозь фильеру болезней, невроза и преступного безразличия или, еще хуже, непонимания окружающих людей. Но есть же, к примеру, Юля Ведерникова. Судя по родителям и бабушкам с дедушками, благополучная семья располагала ее быть достойным, трезвым членом общества. Вместо этого она связалась с бандитами, наркоманит и хулиганит. Что побудило ее так протестовать против воспитания и культуры?
Другие, те кому хватает трезвости рассудка выбирать более надежные и продуктивные пути, находят в культурных источниках сообщения о том, что не одиноки. Что жили люди, которые нашли «легальный» способ «быть по-иному» вопреки сложившемуся и усвоенному с детства порядку вещей. Достигали на этом пути успехов и сохранили свой опыт в виде методических указаний. Вели за собой многих желающих и, даже, создавали на основании обнаруженного ими «иного бытия» целые культуры. Общества, в которых способ нового бытия надежно закреплялся и получал развитие. Так, вероятно, рождались великие цивилизации и мировые религии.
И первые, и вторые не боятся ломать свою идентичность. Перекраивать ее. Жертвовать тем, что жизненно важно для среднего, серого, теплого большинства, ради того, что для этого же большинства совершенно непонятно и неценно. Это чудаки, покупающие старую потрепанную книжку за золото. Или наркоманы, ради постижения иных реальностей травящие себя психотропными препаратами. Или ученые, корпящие ради открытия. Это безумцы, ради одним им известной цели, готовые просидеть над слишком оригинальной идеей отведенные им десятилетия, в то время, когда за стеной кипит и бурлит пестрый, исполненный удовольствий и страданий водоворот жизни. Разумеется, таким надо родиться. Получить в наследство качество, постоянно толкающее на поиск. А, уж, другие личностные черты, воспитание и внешние условия направят либо в продуктивное русло, либо под откос к бесславной и страшной кончине.
Об одних чудаках, в конце концов, рассказывают и пишут, как о героях и победителях, оставивших насиженное место и покоривших заоблачные вершины. Других жалеют, как пропащих безумцев, не сумевших сохранить даже тот уровень, что имели, и скатившихся в бездонную пропасть.
Сейчас Никону нужен именно такой человек. Ему необходимы энграммы нервной системы, способной настолько абстрагироваться от ощущений и реальности мира вещей, чтобы увидеть то, что скрыто за всем этим – мир идей. Увидеть структуру причинно-следственных связей! Человек, готовый променять радость жизни в мире людей на радость созерцать код бытия и управлять им. Нужен ум чудака-философа, желающего странного. Не просто рядового интроверта, мечтателя или извращенца. А радикального, изо всех сил стремящегося к границе непостижимого. Жаждущего трансценденции – выхода за пределы своего Я. Готового умереть «здесь», чтобы возродиться в новом статусе «там».
Догсан сам рассказывал об этом. Он уже проходил этот путь. Переживал острейший невроз. Ему из-за огромных перегрузок довелось умереть как программисту, и родиться как буддисту. Даже имя изменил. Если теперь он следует четырем благородным истинам. Если считает, что иллюзорная жизнь эта бессмысленна. Считает, что необходимо двигаться к освобождению от иллюзии-майи, туда ему и дорога. Ведь он стремится к этому! Он способен! Он готов! Вернее его сознание, копия его нейронной сети готова, сквозь боль и все защиты, прорезать толстую оболочку собственной идентичности и оказаться в холодном и колючем пространстве абстрактного трансцендентного кода.
А для того, чтобы он сделал это наверняка и вовремя, пришлось попросить у Хайда создать одну вещь. Одну маленькую нейронную сеточку. Ее-то, перед снятием энграмм, в Догсана и закинули во время активного психосканирования. Она-то и оказалась той пилюлей, которую потребовал найти в кармане назойливый школьник Кирилл. Детонатором, виртуальным наркотиком, под знаковым названием «Гармин», разогнавшим скопированное в Город-2 сознание Догсана, до полного просветления. Догсан оказался гранатой, из которой Кирилл выдернул чеку.
Что-то, похоже, вышло – копия Догсана успешно воплотила труднодостижимую мечту своего оригинала.
Пережив «просветление», Догсан-2 вывалился в пространство, побывать в котором так жаждал. Его мир превратился в скучные строчки кода, определяющего бытие. Он постиг законы, увидел изнанку. Все, как и предполагал, мечтал, фантазировал. Свершилось! Теперь он властен над собой и вещами. Он может редактировать любой доступный ему код. И никто этому не мешает. Мир, в котором ограничения законов каждый носит в своем сознании, беспомощен перед человеком, избавившимся от них. Человеком, вышедшим из себя.
Догсан выполнил требования необычного мальчика. Он отправился с ним в больницу и грубо «пробудил» указанного доктора. Даже прочитал сумбурные мысли Мартина в этот критический момент и сохранил их. Показал Кириллу текст:
«Откуда взялся этот Догсан!? Этот радикальный шизоид! Зачем Кирилл привел его!? Как такое могло произойти? Это же бред! Что он мне внушил? Нирвана!!?? Или, может быть, это наркотик? Или это Лаура балуется? Я же просил ее не вмешиваться так сильно в мой баланс. Она не могла так поступить! Моя Лаура. Мир вокруг рушится. Я не могу удержать его. Я вижу этот чертов код, о котором фантазировал Догсан. Что за бред!? Где я? Где мое тело? Чем я вижу!? Непосредственно умом!? А что, если это долгожданное сообщение Лауры? Что, если это ее код. Я не могу сориентироваться! Я не могу упорядочить мысли! Эти вспышки растворяют мое существо! Я разрушаюсь! Я вижу себя изнутри! Я провалился в бессознательное!? Нирвана – это путь в бессознательное!? Господи. Как же просто! Я вижу! Я зрю в корень! Как прекрасно! Чудесно! И ужасно одновременно! Это невозможно долго терпеть!»
