Виктор Бурцев - Алмазная реальность
— И на это дело кинули тебя?
— Пока меня… Думаешь, меня кинули, чтобы обезвредить секту «Край» и спасти девочку высокопоставленного папаши? — Понимание — очень горький напиток, и я был полон им до краев. — Да ее, скорее всего, специально направили, хотя она об этом даже и не догадывается. Романтика, приключения, на этом так легко играть… Знаешь, почему правительство любой страны так интересуется тоталитарными сектами?
— Почему?
— Потому что все эти секты разрабатывают свои, новые методы влияния на психику масс. Не индивидуумов, а масс. Желанный подарок для любого правителя, для любого средней руки царька, цепляющегося за власть. Демократии не существует, есть только иллюзия ее. Где-то больше иллюзии, где-то меньше… И это правильно, действительно правильно, потому что за любую свободу нужно чем-то платить. Всем не может быть хорошо. Если ты имеешь закон, запрещающий полицейским носить оружие, значит, смирись с тем, что весь криминал будет применять свои стволы в деле. Все взаимосвязано… Свобода и преступность, открытая пресса и шпионаж… Богатство и одиночество.
— Мартин, тебя несет, — перебил меня Таманский. — Что насчет чипа?
— Да, спасибо, действительно несет, извини, — поправился я. — А с чипом все просто. Микросхема и технология ее вживления позволяют контролировать, сознание реципиента, грамотно управлять им, глубоко программировать личность. Представь себе на минутку, бесстрашные армии, счастливые рабочие, не требующие слишком многого, законопослушные граждане, от которых не надо ждать ни революции, ни манифестации. И все это без концентрационных лагерей, без тюрем, с минимумом милиции… Без преступности, без наркотиков. Чистое, свободное от недостатков общество. Здорово?
Таманский медленно покачивал головой… Здорово, мол, ой как здорово… аж страшно.
— Картина, достойная утопистов прошлого века, — подытожил я. — И безусловное расслоение. Чистая элита и белковое быдло. Идеи мирового господства. Чистые и нечистые. Внутренний и внешний круг. Война. Одна, другая… И чья-нибудь окончательная и бессмысленная победа. Быдло работает, элита процветает. Вечно процветает. И никакого движения вперед, ни пиков, ни спадов. Одна непрерывная ровная линия. Это не диктатура, единственный естественный строй, выдуманный Природой для человечества, это СЕКТА. Одна большая, огромная тоталитарная Секта. Мечта Джима Джонса в действии, всемирный «Народный Храм», только без колючей проволоки.
Я замолчал, сообразив, что снова сорвался на патетику. Таманский и сам все отлично понимает, зачем я это говорю…
Костя молчал, глядя в потолок. Наконец он спросил:
— И это все из-за тронутых сектантов?
— Вроде того… Хотя странно, мне не дает покоя одна мысль, они не смогли бы без помощи со стороны создать этот чип. И технологию вживления разработать не смогли бы… Им кто-то подсказал. А вот кто?
— Мартин, а почему тебя послали?
— Не знаю, сами светиться не хотели, и все… — пожал я плечами. — Я почти случайно на чип вышел. И также случайно понял, зачем он нужен. Меня послали, чтобы я информацию о секте собрал и предоставил большим дядям. Вот тогда бы и началось самое интересное. Сюда таких бы специалистов нагнали…
— Откуда ты все это знаешь? — внезапно спросил Таманский.
— А ниоткуда. Подтвержденной информации до сих пор нет, заметь. Все, что я тебе тут наговорил, может быть выдумкой моего болезненного воображения. Я понял, что этот чип предназначен для программирования личности, когда помер мой информатор и когда мы его вскрыли в морге.
— Как так понял? Вдруг? Озарение нашло?
— А называй как пожелаешь, — отмахнулся я. — Озарение… Факты сопоставил… Дедуктивный метод… Как угодно, так и называй.
— Ну, допустим, я тебе поверю, но, кроме меня, в это никто не поверит, точно. — Костя озабоченно прошелся по комнате. — Ну где этот долбаный водила?!
— Сутенеры бьют… — предположил я, — А то, что не поверят, так это мы исправим. Вот прибудет твой таксист… И если господина хирурга-алкоголика еще не прирезали, то доказательства мы получим у него в лаборатории.
— И тогда что?..
— Тогда… — Я позволил себе минутку подумать. — Тогда начнется самое интересное.
— Очень содержательно.
— А иначе не получается, слишком много переменных в плане. На нас должны выйти похитители Вуду, мои начальники, боевики «Края», возможно, Шептун… Все это вносит такой бардак в расчеты…
— Замечательно! — воскликнул Костя. — Что делать с Вуду?
— Вытаскивать…
— Легко сказать. Когда мы в Москве за НЕРвами гонялись, у нас была поддержка целой криминальной армии, а тут что? Я, ты и Коля? У нас даже танка нет, за который можно было бы Коляна посадить…
— Ну ты размахнулся, господин журналист, — усмехнулся я. — Танк. Тебе не журналистом быть, а Архистратигом! Танков я, конечно, не обещаю, но команду спецназа я тебе гарантирую.
— Откуда?
— От друга… — ответил я. — Мы вскроем эту их секту, как банку с кальмарами. Ты кальмаров любишь?
— Только вареных. Я не извращенец типа тебя…
— Заметь, об ЭТОМ первым подумал ты! Хватай вещи, Коля приехал. Таманский был уже за дверями. Он первым услышал скрип тормозов.
Коля выглядел помято, похоже, действительно с сутенерами имелись некоторые проблемы. Зато он с довольным видом открыл багажник и показал нам два здоровенных дробовика и несколько коробок с патронами.
— А?! Каково?! — восторженно спросил он, — Выстрел, что твоя пушка!
— Да уж… — пробормотал Таманский. — Бронежилет, конечно, не пробьет… Но отбросит и кости переломает.
— А если в голову?! — кровожадно предположил Коля
— Были бы мозги, было бы сотрясение… — все так же задумчиво сказал Таманский. — Ты патроны для «зауэра» достал?
— А как же, в бардачке лежат. Как ты заказывал.
— Хорошо, тогда грузимся, — скомандовал Костя.
— Поесть бы, — робко предложил Коля, но Таманский зыркнул на него так, что тот мигом забыл о еде.
— Куда сначала? — спросил журналист, когда я заскочил на заднее сиденье.
— К хирургу, — ответил я.
Такси неслось по утренним пустым улицам. Только дворники со своими тележками равнодушно провожали нас взглядами. Знали бы они, что затевалось…
Коля неумолчно болтал, подогреваемый скупыми репликами Таманского. А я размышлял о том, как легко, оказывается, меняется то, что мы называем нашей жизнью. Случайное стечение обстоятельств — и мирный таксист становится кровожадным поставщиком варварского оружия. Талантливый журналист — прожженным авантюристом. Обычный программист — виртуальным сознанием…
— Сюда я привез Мурзика, — прервал мои размышления Коля. — Я точно не знаю, где у него что, так что сами ищите. Вас ждать?
— Конечно, Коля, конечно, — отозвался Таманский, забивая обойму в пистолет. — Жди под парами! — Он вылез, потом остановился и сказал на ухо водителю: — Только знаешь что… Отъезжай слегка от этого места. Я этого парня знаю. — Таманский кивнул на меня. — Может быть жарко. Так что отодвинься, но не уезжай…
Коля, ни слова не говоря, покатил за угол.
— Думаешь, не уедет? — спросил я.
— Нет, — беззаботно ответил Таманский. — Я с ним не рассчитался еще. Ни за перевозку, ни за пушки, ни за ночлег… Короче, ждет его куча бабок, он потому и носится счастливый. Давай в подвал?
— Давай, если у него что и есть, то наверняка в подвале, — согласился я. — Такие вещи в комнате не держат.
— Логично! — весело согласился Таманский и молодецки высадил хлипкую дверь в подвал многоэтажки.
Я плелся в арьергарде и только дивился прыти журналиста, который гнал перед собой волну разбегающихся бомжей. Кто-то пищал, кто-то матерился, кто-то пытался вырваться на улицу. Таманский не пускал, щедро раздавая затрещины, зуботычины и удары рукоятью пистолета. Пару раз для острастки он выстрелил в воздух, у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. После этой демонстрации силы дорогу нам вызвались указывать сразу три какие-то облезлые личности.
Видимо, бомжи серьезно напугались, потому как мы очень быстро достигли так называемой лаборатории.
В углу на грязной дерюжине смачно храпел доктор Мурзилка. Мощный винный дух витал в помещении, заставленном черт знает какой аппаратурой, казалось собранной отовсюду. Какие-то проволочки, ржавые трубки, что-то кипящее. Здоровенный криогенный шкаф в углу Хирургический стол в подозрительных пятнах. Тумбочка молекулярного микроскопа. Венчал все это хозяйство недоделанный перегонный агрегат, высовывающийся из ниши.
— Нажрался-таки, скотина! — сказал Таманский и ткнул храпевшего Мурзилку ногой.
Мурзилка захлебнулся собственным храпом на середине ноты. Развернулся, и Костя едва успел выбить из его рук невероятно древний пистолет:
— Обалдел?!
