Точка Экстремума (СИ) - Фаррон Эйрин
Аккуратно положив медальон на гору своей одежды, андроид ступил в одну из кабинок. В ту же секунду дверца плотно закрылась, и Ретт очутился в полупрозрачном коконе.
Теплые пенные струи без запаха брызнули из смесителей, смывая не только грязь, но и словно унося с собой пережитое на Экстремуме. Андроид закрыл глаза и отдался приятному расслабляющему ощущению, которое казалось ему совершенно новым. Теперь многие ощущения покажутся ему таковыми.
Вода, насыщенная моющими средствами, закончилась. Наступила пауза между циклами. Шею и лицо Ретт яростно скреб ногтями, чувствуя, как частички краски скатываются и застревают под ними. Позорное клеймо дичи, двуногой человекоподобной твари, на которую открыли охоту.
«Меченый!» — вспомнил Ретт крик гвардейца. Андроид запустил пальцы в волосы, пытаясь смыть краску и с них. С горем пополам ему удалось распутать слипшиеся пряди. В этот момент из смесителей ударила чистая вода. Частички краски алыми червячками собирались вокруг краев слива, колыхались на пузырящемся потоке, но были слишком тяжелыми, чтобы исчезнуть в черном зеве.
Вскоре второй цикл закончился, и двери кабинки распахнулись. Ретт вышел из нее и взял чистое абсорбирующее полотенце из высившейся на специальной полке стопки.
Рядом с полотенцами он обнаружил униформу «Афелия» — черно-синие брюки, такого же цвета куртку и черную футболку из синтетической ткани. Верхняя одежда Ретта была испорчена краской, и он отправил ее в утилизатор, затем надел белье и брюки. Андроид потянулся к футболке, заметил какое-то движение слева от себя. От неожиданности он подскочил, натолкнувшись спиной на косяк соседней кабинки.
Он сразу же понял, что никого в душевой больше нет, только он и его собственное отражение в голографическом зеркале на противоположной стене: уловив движение, черная непроницаемая поверхность пошла волнами, затем на ней появилось изображение андроида, копирующее каждое движение оригинала. Он медленно повернулся, в одних штанах и босиком медленно направился к зеркалу, чтобы рассмотреть свое тело.
Он был хорошо сложен, высок и мускулист. На гладкой светлой коже груди виднелись белые старые шрамы: один длинный, начинавшийся под правой ключицей и заканчивавшийся под левой грудью, и четыре круглых, диаметром около двух с половиной сантиметров каждый. Ретт машинально дотронулся до длинного шрама и провел кончиками пальцев вдоль него. Память подкинула ему ассоциацию с чем-то неприятным.
У левого плеча он заметил огромный синяк, кровоподтеки и царапины вокруг него. Похоже, в это место он и получил удар, до сих пор отдававшийся во всей руке болью. Ретт опустил ладонь, посмотрел на свое лицо. Оно было очень бледным, под глазами разлились темные тени, а на точеных скулах и лбу багровели ссадины: следы пережитого на Экстремуме.
В этот момент створки двери в душевые разъехались в стороны, и в помещение, переговариваясь, вошли пятеро киборгов. Они даже не взглянули на Ретта.
Он поспешил отойти от зеркала. Отворачиваясь, он мельком успел заметить огромный синяк под правой лопаткой, в центре которого багровели три точки, словно отмечавшие вершины треугольника. А вот и источник тупой боли в спине. Ретт торопливо подошел к своему костюму и быстро оделся. Не дожидаясь, пока на него обратят внимание, андроид вышел из душевой в коридор корабля.
Деймон поманил его за собой. Андроид пошел следом, не особенно запоминая, куда именно: не было смысла пытаться уложить в памяти все эти изгибы безликих серо-черных метталических стен. Иногда по пути Деймон с кем-то радостно здоровался. Лиц Ретт тоже не запоминал, они все слились в сплошную мешанину причесок, глаз, носов и губ. Наконец, Деймон остановился перед уже знакомыми створками в спальный отсек. Прикладывая руку к считывателю отпечатка ладони, он кивнул Ретту, приглашая его войти.
Только сейчас андроид ощутил непреодолимое желание поскорее лечь спать, все равно, куда, хоть на пол — лишь бы закрыть глаза и провалиться во временное небытие.
Но Ретт долго не мог заснуть, прокручивая в голове события прошедшего дня. Ему казалось, что прошел не день, а целая вечность, так много всего случилось за такой короткий промежуток времени. Остаться в живых, спастись от преследования, попасть на гигантский космический крейсер, узнать, что память утрачена навсегда и принять для себя новую личность…
У некоторых на те же вещи уходит целая жизнь, а у него — какие-то сутки. Он неслышно усмехался, переворачивался на другой бок и закрывал глаза, но перед внутренним взором снова вставала груда тел в темном помещении, он видел черные дула винтовок, летящий на него гравимобиль, образ Зеры и ее светящиеся глаза, собственное бледное лицо с голографического изображения…
Мысли словно гудели в голове, не отпускали и наваливались липкими удушающими комками. К тому же непривычный гул и вибрация корабля тоже давали о себе знать, мешая заснуть. Этот шум примешивался к шуму, существовавшему только в голове Ретта, и становилось еще хуже.
По собственным ощущениям он смог уснуть только под утро, если такое понятие вообще было применимо к времени на борту корабля. Едва Ретту это удалось, ему начал сниться сон. Позже он мог вспомнить его в мельчайших деталях, и он часто задавался вопросом, другие тоже видят сны так же ярко и запоминают их так же подробно, как он, или это особенность, обусловленная его «пустой» памятью?
Он открыл глаза. Яркий белый свет больно резанул по ним. Ретта словно окутывал полупрозрачный белый дым. Здесь было комфортно и тепло, только этот свет был слишком уж ярким. Андроид вытянул руку, поразившись тому, как сложно ему далось это движение, словно конечность была сделана из цельного куска металла. К тому же среда как будто сопротивлялась его движению. Он едва различил в «дыму» свои пальцы, которые неожиданно уперлись во что-то мягкое и упругое.
Ретт слегка надавил на эту преграду, она подалась, и он почувствовал сопротивление. Что это? Где он? Андроид замер и прислушался к своим ощущениям. Он не чувствовал под собой опоры, но и не падал при этом вниз. Снова согнув руку в локте, Ретт обхватил ладонью плечо. Прикосновение получилось каким-то слишком гладким, даже скользким.
Жидкость! Вокруг был не дым, а жидкость! От удивления и страха Ретт открыл рот и глотнул вязкой белой субстанции. Безвкусно. Он поднял вторую руку, инстинктивно пытаясь зажать лицо и не дышать, и задел запястьем что-то твердое. Опустив голову вниз, он с ужасом увидел, что к животу подведена тонкая ярко-алая трубка.
Забыв о жидкости вокруг, Ретт схватился за трубку, она была горячей и пульсировала в его ладони. Он потянул за нее, но ничего не произошло, лишь неприятное ощущение прокатилось от центра живота по всему телу. Отпустив трубку, он стал в ужасе метаться, то и дело натыкаясь на мягкие стенки окружавшей его преграды. Он выгибался, пинался, хватал руками пустоту перед собой, скрючивался, и тут…
Не успев ничего понять, он ухнул куда-то вниз вместе с белой жидкостью. На эти секунды, пока длилось падение, Ретт словно перестал существовать, мир превратился в белую влажную кутерьму. А затем тело ударилось обо что-то мягкое.
Он барахтался в белесой жидкости, ее оставалось все меньше — она с бульканьем куда-то сливалась. Андроид, которому теперь нужно было дышать собственными легкими, захрипел, вдыхая носом и с шумом выпуская воздух изо рта. Он лежал на дне стеклянной чаши, на подушке из силикона, липкий и скользкий. На воздухе, вне эмбрионального мешка, движения ощущались совсем по-иному. Ретт попытался схватиться за прозрачную стенку чаши, подтянуться и выбраться, но склизкая ладонь съехала, оставив на стенке вязкий след. Окончательно обессилев и часто-часто дыша, Ретт остался лежать неподвижно, уперевшись щекой в изгиб стенки чаши. Увидев, что к нему приближаются тени, он поднял глаза…
Сильнейшее неведомое чувство охватило все его существо, и он проснулся, дернувшись. Андроид, находясь под впечатлением от сна, быстро ощупал себя. Он был на «Афелии», лежал на своей койке в общей каюте. Голоса просыпающихся членов команды звучали глухо, но Ретт к ним не прислушивался. Страх. Он вспомнил страх, когда увидел склонившихся над ним людей.
