Вера Огнева - Меня зовут I-45
Их даже не останавливали: до цели все равно никто не добирался. Шестьсот стадий – нешуточное расстояние, если бежишь в разреженном воздухе, а тебя жарит радиация. Рассказывали, что тела потом собирал специальный робот-уборщик. Собирал и отвозил в хранилище там же, в зоне.
Все это I-45 узнала, сидя за ларьком быстропита на углу мотеля. Энцо устроился рядом, жуя кебаб. Самой есть не хотелось – дух масла, вонь топлива и собственного грязного тела отбили аппетит напрочь.
Тем вечером Энцо вел себя странно. Ходил напряженный, говорил редко, чаще огрызался. Затем повел в какие-то подвалы. Лестница сменялась лестницей, кругом делалось все темнее, люди толкались и кричали. Громко играла музыка. И Энцо ушел. Не нашел лучше места, где оставить. Так и не сказал, куда отправился, а I-45 не спрашивала, хоть и боялась до дрожи. Не могла отделаться от мысли, что он не вернется, и сразу же стала просчитывать варианты, чем она могла прокормить себя в Седьмой.
Кроме собственных органов и тела на ум ничего не приходило.
Пару минут (хотя казалось, что целую вечность) она просто стояла у стены. Вслушивалась в гомон, крики и вой. Звуки ударов. Холод расползся по коже, тени людей и предметов плыли в световых сполохах. Не выдержав, она села и уткнула лицо в ладони, унимая растущую панику.
Нужно было собраться. Готовиться к возможному самостоятельному путешествию.
Путешествию куда? Зачем?
– Юпитер всемогущий… – прошептала. Подумать только, какую-то неделю тому назад собиралась покрыть все расстояние до центральных курий в одиночку. Бравая слепая Сорок Пятая, ха. Да если бы не помощь Энцо, она бы погибла еще тогда, у шоссе. Оказалась еще беспомощнее, чем думала…
Снова почудилось жужжание – как гул высоковольтных проводов, только на изнанке черепа. И бормотание далеких голосов, как из трубки коммуникатора. В висках начало колоть. I-45 мотнула головой, силясь вытряхнуть странные звуки из головы. Слишком много электроники, она чувствовала каждую мелочь. Хаос сигналов навалился так, что даже затошнило. Раньше было не так громко, и это пугало. Может, она заболела? Подцепила какую-нибудь инопланетную дрянь… Говорили, от одной сходили с ума за день. Сначала чудились голоса, потом у предметов цвета менялись, а после из носа шла кровь и все – мгновенная смерть.
I-45 оцепенела, когда рядом кашлянули.
Она что, была не одна?
В полумраке закутка качнулась едва различимая тень – кто-то сидел у стены. Рядом с тенью светился прямоугольник. Блокнот. У него батарейка садилась, машинально отметила I-45. Сигнал был слабым.
– Что крошка забыла в этом гадюшнике? – поинтересовался женский голос. – Не страшно тебе?
Страшно, конечно. И больше всего пугала эта самая женщина. Когда успела подобраться?
I-45 не ответила ничего – мама учила не говорить с незнакомцами, а случай с лавандовой машиной отбил это желание окончательно.
– Как насчет сыграть? Выиграешь раз – дам триста денариев. Выиграешь дважды – четыреста. А? Как?
Нашла дуру. I-45 нащупала в кармане разменную карту, которую оставил Энцо. Двести денариев. Больше и не требовалось.
– Чего не отвечаешь? Гордая?
– Не гордая, а слепая.
На, получи. Как ты будешь играть с тем, кто не видит?
Но женщина только рассмеялась.
– Что, прям совсем слепая?
– Почти.
– А у меня и для «почти» игры есть. Тебя как звать?
– Малая, – брякнула I-45, не подумав. – И денег нет у меня.
– А мы без денег. Просто так. Скучно мне.
Ну раз просто так… Все равно нужно ждать Энцо. Как он ее найдет, если она уйдет в другое место?
I-45 нехотя кивнула, и у ее ног лег блокнот. На экране зажглись шестнадцать крохотных пятен.
– Видишь цвета?
I-45 снова кивнула.
– Смотри. – Над экраном пронеслась тень руки, и квадраты окрасились разными цветами. Запахло спиртом и кислым дыханием. – Нужно запомнить расположение красных и повторить. Поняла?
Что могло быть проще? Красные пятна выделялись на общем фоне, как сигналы светофора. А память у I-45 всегда была хорошей.
В похожую игру она играла с мастером на заводе и почти всегда выигрывала.
– Делай ставку, Малая.
Блокнот рассыпался новой порцией цвета и окрасился белым.
– Эти, – I-45 по очереди указала на нужные пятна. Тень чужой руки снова пронеслась над экраном, и указанные ячейки зажглись алым.
– Да ты прям пифия! Давай еще разок.
Энцо не вернулся, заняться было нечем. Чего она теряла?
Блокнот вновь сменил цвет, теперь быстрее. I-45 едва успела пересчитать глазом все алые пятна. Она даже вошла в азарт, так захотелось угадать нужную комбинацию. Когда экран вновь стал белым, она прислушалась к своим ощущениям и отметила нужные.
– Ты уверена?
В голосе женщины звучала улыбка, но почему-то казалось, что выбор верен на все сто процентов. Какое-то десятое чувство, где-то на подкорке.
– Да.
– Ну смотри.
Экран мигнул. Снова угадала. I-45 довольно улыбнулась.
Проще простого.
– Смотри-ка! – расхохоталась женщина. – Такого я еще не видела. У тебя там нейропорта не стоит? А то вдруг ты лютый хакер, дуришь мне голову.
I-45 почувствовала прикосновение к своему затылку и отстранилась. Нейропорта у нее не было, ни обычного, ни дистанционного. Она просто чувствовала, куда нажимать, и все тут. Ничего особенного. Машины всегда были ближе, чем люди.
И машины не лезли к ней с руками.
Женщина забрала блокнот себе. Тот пискнул, перезагрузившись.
– Сыграй-ка еще.
– Нет, спасибо.
– Ну давай, разок.
– Нет, я не…
– Чего сидим, кого ждем? – их прервал резкий голос. Сорок Пятую накрыла тень. – Мне что, самому клиентов окучивать? Давай в зал.
– Это Егерь, мой старый друг, – снова прикосновение, на этот раз к плечу. I-45 поджала губы. – Не обращай внимания. Вечно кислый, как ваго с Антареса…
– За базаром следи, – оборвал Егерь.
– Не злись, деточка. Лучше глянь, какая у нас звезда объявилась. Все угадывает.
– Опять с портом?
– А вот и нет! Давай, Малая, покажем ему.
Игра слишком затянулась, но I-45 все-таки кивнула. Даже почувствовала какую-то глупую гордость за свою способность. Чужое внимание льстило.
Вновь замигали цвета, на этот раз так быстро, что I-45 не успела моргнуть. Она ткнула в квадраты, и те вспыхнули; снова верно.
– Глянь на экран. Видишь это? – подал голос Егерь. Он обращался к женщине, и I-45 торопливо убрала руки от блокнота – вдруг что-то сделала неправильно? Но ее грубовато толкнули в плечо.
– Не-не, ты продолжай. Как у тебя это выходит?
– И правда. Как при взломе, да? – Женщина подсела ближе, прижалась боком. – Смотри сюда.
– А я про что.
Да что случилось?! Егерь подтолкнул еще раз. I-45 часто задышала и нехотя взяла пластину блокнота. Они ей не нравились, совсем не нравились. Ни Егерь, ни женщина, ни блокнот. Хотелось бросить все и убежать.
Пальцы защекотало – совсем как тогда, в машине. Экран вдруг замерцал и потемнел. Запахло паленым.
– Ой, – только и смогла сказать I-45. Да что с ней творилось?
На этот раз никто не смеялся.
– Ты что сделала?!
– Извините, я не знаю… Что-то нажала… – пробормотала I-45. Она поднялась на ноги и попятилась.
– Извините?! Да ты мне блокнот сломала!
– Одним извините сыт не будешь, – согласился Егерь с другого бока. Загнали в угол. И никуда не скроешься, не убежишь – сразу догонят…
I-45 вытащила из кармана разменную карту и протянула на вытянутой руке.
– Вот, – сказала она, стараясь держаться как можно спокойнее. – Это все, что у меня есть.
Карту выхватили. I-45 хотела уйти, но запястье стиснула большая рука.
Егерь. Крепко держал, не вырваться.
– Думаешь, этого хватит? – Его голос раздался совсем близко. I-45 почувствовала странную тяжесть в глазницах. На миг даже увидела себя со стороны – белый силуэт, испуганное лицо. Похоже, вместо глаз у Егеря были окуляры.
– Отпустите!
Крик потонул в общем вое, донесшемся от ринга. I-45 попробовала освободиться, вцепилась в его пальцы.
Егерь фыркнул.
Фыркнул! Ему было смешно, как она, беспомощная, билась в его хватке!
I-45 накрыла глухая злость. Чтоб он подавился, гад. Чтоб окуляры перегорели.
Кольнул заряд. Егерь вскрикнул, разжал руку. Раз – и его силуэт исчез. Донесся звук упавшего тела. Вскрик женщины.
I-45 бросилась прочь. Быстрее, пока Егерь не пришел в себя.
Она даже не хотела представлять, на что он будет способен, когда очнется.
* * *– Готово, Малая! Теперь на вокзал.
Энцо торжествующе махнул пластиковыми картами и лишь затем понял, что фигура, притулившаяся в углу, была куда крупнее Малой. Баба подняла голову и уставилась на него черными от «псиона» глазами. Бритая наголо. Потасканная, как униформа, в которую была одета.
