Николай Трой - Мастер теней
Ульв зашевелился. Видно было, что велет успел немного отдышаться и теперь пытался придумать, что делать дальше. Налитые кровью глаза зыркали по сторонам, широкие ноздри с шумом вдыхали и выдыхали воздух, грубая шерсть топорщилась на затылке.
— Что дальше? — спросил я.
По моим подсчетам, Здоровья у одного велета было на пятнадцать тысяч больше, чем у нас всех. Что хуже всего — такое же отвратительное соотношение и в плане наносимого Урона.
— Еще немного поиграем, — сказала Лилия жестко. — Берегите себя.
И понеслась душа в рай…
Мы подскакивали парами, двое наносили удары, двое передергивали внимание велета на себя. Потом, после третьего захода, резко перестраивались клином и проводили серию ударов один за другим. Без передышки грохало, от тяжелых ударов сотрясалась площадь, звенело железо.
Шипастая дубина Ульва находила цель трижды. Два раза наемники отделывались легким испугом и целой плеядой синяков. А в третий раз Кроссу не повезло, бедняга оказался между стеной и шипами. Его пришпилило, как крысу вилами, на серый камень плеснуло дымящейся кровью. Ульв было победно зарычал, но Лиля скомандовала:
— Ураган! Седлаем сволочь!
Почти одновременно мы бросились к Ульву.
Велет уже приготовился встречать. Однако рука, которой удерживал щит, совсем онемела от страшных ударов, висела неуклюже. Я заметил, что подрагивала и страшная дубина, с ржавых гвоздей сыпало алыми гроздьями. Но и мы теперь бились иначе…
Первая четверка стандартно ударила, отпрыгнула, рубанула по щиту и дубине. Зато новая пара прямо на бегу упала на спины и проскользнула под щитом и дубиной прямо под ноги велету. Сверкающие безумием глаза велета полезли на лоб от такой наглости, он опустил голову.
Вторая четверка, включая меня и Лилит, побежала по стенам, взлетая все выше. Я оттолкнулся ногами, пролетел над огромной башкой людоеда, врезался в стены угла и очутился за спиной хёвдинга.
Тот был занят тем, что пытался блокировать удары подскакивающих от отбегающих наемников и одновременно стоптать хэдхантеров под ногами, что умело и споро работали мечами. Цифрами Урона так и сыпало.
Одним прыжком я влетел на плечи велету, мечи удобно и привычно легли в ладони. Тот запрокинул косматую башку, глухое дыхание прервалось…
— Привет! — улыбнулся я и ударил коротким клинком на манер копья.
Сталь еще только входила в плоть людоеда, как рядом оказалась Лилит. Ее серповидные клинки почти любовно скользнули по толстому, как пень, горлу Ульва, ювелирно сбривая шерсть и вспарывая жилы. Пахнуло звериной кровью, от дурного запаха закружилась голова.
Два других наемника, оставшиеся позади, рубили локти велета. Надеялись, что хёвдинг бросит оружие.
— Глаза! — завопила Лиля. — Рубите ремешки брони, пальцы, сухожилия!
Это напоминало кровавый кошмар.
Я остервенело бил, Ульв ревел, как загнанный бык, давил спиной наемников, топтал сапогами других, мотал шипастой дубиной.
Чувствовалось, что Ульв был волком, сильным бойцом, привычным ко всему. Даже в такой ситуации он умудрялся сохранять остатки разума. Пытался бить наверняка, и это у него получалось очень неплохо. Здоровье наемников уходило, как вода в песок. Нужно было беречь силы, бить размеренно и точно, выжидая или самому создавая удобный случай для страшного и быстрого удара. Требовалось закончить затянувшийся бой…
Ульв вдруг повел себя иначе, стал оступаться и чаще его дубина била уже по стенам, чем по нам. Движения стали скованнее, щит больше не прижат к туловищу, хлыщет потоком кровища…
Красный инфернальный шар солнца коснулся темного горизонта. Все залило зловещим багровым светом, последние лучи пронзительно ярко высвечивали каждую деталь, все мелочи, заклепки на металле доспехов. Все казалось залитым кровью.
Ульв взревел надсадно, его дубина несколько раз с хрустом прошлась по рядам наемников, кроша скелеты с той же легкостью, что и броню. Ноздри жгла вонь свежепролитой крови, было скользко, пахло сырым мясом, железом и потом.
Наконец, велет не выдержал. Топоча, как боевой робот, выбежал из угла. Наемники уже не расступались перед закованным в железо гигантом, каждый норовил внести свой вклад Урона по страшному, пугающему врагу.
И велет не устоял…
Повалился на мостовую с таким грохотом, что земля задрожала, в нескольких местах подскочили из кладки валуны. Я успел спрыгнуть с людоеда, перекатился через голову. Тут же вскочил и развернулся так резко, что вскрикнул от боли в суставах.
Оказывается, не один Ульв изнеможен. У меня все тело болело, в шею словно кинжал воткнули, позвонки хрустели. Доспехи покрыты засохшей кровью, на правом плече не доставало пластины. Левая рука почти не слушалась, как чужая, кололо в боку…
Я стиснул зубы, потопал к велету.
Великан лежал мордой вниз. Тяжелое дыхание вырвалось со свистом, по камням лениво струилась кровь. Доспех иссечен в лохмотья, по всему телу рубцы, кое-где открытые раны, страшно белели кости.
Я оглянулся, сердце застыло.
Площадь превратилась в руины. Камни мостовой выворочены, словно здесь прошла танковая армада. Стены домов побиты, часто виднелись глубокие вмятины прямо в камне, зияли черными провалами окна с выбитыми стеклами и ставнями. Угол, в котором хоронился Ульв, углубился метров на десять. Камень стен стерт в порошок, кровля покосилась и обрушилась, валялась груда черепицы. Повсюду и в разных позах трупы наемников и лужи крови. Оказывается, на ногах осталось меньше половины. Да и то — большинство едва живые калеки…
Ульв тяжело захрапел и поднял голову. От лица протянулись к земле липкие паутинки кровавой слюны.
Я охнул — неужели он еще в состоянии сражаться?!
Ульв привстал на локте, все тело содрогалось. На лице не осталось живого места, один глаз закрылся опухшим веком, осталась лишь узкая щель, на месте второго пустая глазница с запекшейся кровью. Губы превратились в блины, во рту не хватает клыков.
— Надо добить! — прохрипела Лиля.
Вампирша тоже была не в лучшей форме, стройную фигурку перекосило на один бок. Лицо кривила судорога боли. Я с жалостью заметил на боку девушки прорубленный доспех, с лохмотьев мяса срывались крупные капли черной крови. Без эликсира восстановления вампирша помрет очень скоро.
— Добьем, — согласился я, кивая.
Мечи показались тяжелыми, как железные горы. Я смог приподнять только до пояса. Руки тряслись, мышцы ныли от боли и усталости. Я стиснул зубы и тяжело потопал к велету. Тот вновь попытался подняться, издал хриплый рык, злой и свирепый. Но уже намного слабее.
С перекошенным лицом, Ульв следил за моим приближением. Меня поразила мысль, что это может быть стратегическим ходом, обманным маневром. Что, если подойду ближе, а великан подскочит и мгновенно сомнет меня?
Но сил осторожничать уже не было.
Я остановился в шаге от головы великана, что по размеру напоминала средней руки курятник. Ульв зарычал вновь, но теперь рык казался стоном. Он стал утробным, каким-то уходящим…
— Ты побит… — хрипло сообщил я.
Возражать никто и не подумал.
Собрав последние силы, я вскинул мечи. Секунду целился, потом вонзил в затылок хёвдинга. Пальцы едва не сорвались со скользких от крови рукоятей, в лезвия ударило. Хрипя, я навалился всем телом. Секунду давил, потом громко хрустнуло и клинки ушли вниз.
Ульв де Варг захрапел, мощно забили по камню мостовой ноги, словно плавники кита-исполина. И перед моими глазами появилась надпись:
Противник повержен!
Вы победили!
Вокруг что-то заорало, затрещало, забило. Мир пошел кругом.
Я с трудом понял, что это ликуют зеваки, дождавшиеся, наконец, победителей.
Перед глазами появилась ликующая надпись, что вновь взял сразу два уровня, прыгнув на тридцать шестой. Теперь могу, кроме обычных бонусов, взять еще положенную Спецификацию.
Наемники быстро лечились, кто-то обновлял статистику, используя полученный уровень, другие поднимали из мертвых товарищей.
А я не мог поднять даже взгляда, рассматривая окровавленные руки, рукояти мечей и труп Ульва. Сейчас я не чувствовал в себе ни вражды, ни ненависти. В голове билась только одна мысль: несмотря на все невзгоды, на попытки нас рассорить и разорить Гильдию теней, мы не поддались, мы лишь сплотились перед внешней угрозой. Никто не верил, что в наших рядах есть предатель, и каждый спасал клан и друзей по-своему.
