Секрет китайской комнаты (СИ) - Коробочка Елизавета
— Сколько ему лет?
— Больше сотни.
О боже. Извращенец. Пусть с Кичиро свои извращенные хобби обсуждает, а она нормальный человек, ей нравилось все современное, а не старое фуфло, ай-ай-ай, можно было и не тыкать в бочок, и так все понятно!
Но Кагура сделал это легко, совсем чуть-чуть. Опасался за раны. Какой хороший и добрый мальчик, в самом-то деле.
— Еще скажи, что тебе было приятней слушать Ханзе.
А вот это было уже низко.
Голос Кагуры следом зазвучал уже не так весело.
— Я видел, что он с тобой сделал.
— А я вот не видела.
Они оба рассмеялись, и Кагура смахнул набежавшую слезу.
— Ох, я кажется понимаю, почему он это сделал. Извини, извини…
Хорошая, но болючая шутка.
Затем, Кагура откинулся назад.
Некоторое время они смотрели фильм в полном молчании, но Хэби то и дело поглядывала на него, пытаясь отыскать в этом взгляде. Он был максимально спокоен, губы вытянуты в тонкую линию, но ей казалось, что мыслями он был далеко — настолько, что следующая сказанная им фраза едва не оказалась заглушенной последовавшей на экране музыкой.
— Возможно, я могу сказать это только тебе. Мы поработаем с Ханзе в ближайшее время. То есть, — он замялся, — не вместе, а над. Помнишь, тот небольшой должок за вами? — когда Хэби кивнула, он слабо улыбнулся. — Как только все фигуры сойдутся воедино, Ханзе перестанет быть змейкой, что ест мышей. Как он это видит, во всяком случае. Он — ниточка кое к кому, кого я ищу. Думаю, ты поняла, про кого я.
Хэби мрачно на него взглянула.
Не надо было даже упоминать имени Оторы, чтобы понять, что речь шла о нем.
— Тебе помог мой маленький подарок с корабля?
Вестимо, она говорила про Хэнми Мию. Кагура лишь поджал губы. Заговорил, очень горько, словно увиденное им скорее его огорчило.
— Немного. Эта девушка в очень плохом состоянии. К счастью, у нее есть хорошие друзья. Думаю, через семь-восемь месяцев реабилитации она сможет наконец внятно говорить. До этого момента… Она, к сожалению, не представляет никакого интереса. Но теперь я хотя бы понимаю, как это происходит. Что Отора делает… с людьми.
— Кто он тебе?
— А ты до сих пор не поняла?
Кагура наконец перевел взгляд на нее. В полумраке его оптика сверкала ледяным голубым цветом, и, затем, отвернулся в сторону. Губ его коснулась тоскливая усмешка.
— Он мой брат.
Пророкотал:
— Мой любимый брат-близнец.
— Инами-са-а-ан!
Когда этот голос донесся до его ушей, Сакура сделал то, что хотел больше всего сейчас: закрыл уши руками и притворился, что ничего этого не было.
Он сидел за столом в своем офисе и в ужасе ожидал расплаты за недавнее — а ему весьма конкретно озвучили условия — то есть, Сатоши сказал, что обозначит их позже, а это значило, что он будет вынашивать свой коварный план какое-то время, пока не придумает что-то эдакое; и, вот, видимо, настал тот самый час. Он согласился на это ужасающее требование только потому, что Умемура попросила его очень грустным голосом и даже поплакала, но он не подозревал, что цена будет настолько ужасающей.
Умемура требовала телефончик Иккуко. Значит, его хотел Сатоши.
Он. Его. Убьет.
От накипевшей злости хотелось погрызть стол, но Сакура мужественно держался, стараясь даже не смотреть в сторону Умемуры, вертевшейся вокруг него с самым что ни на есть ангельским видом. Он гордо игнорировал чужие позывы, когда ее коварные женские пальчики касались его плеч, а голосок шептал на ухо:
— Всего лишь один телефончик! Ну пожалуйста!
— Никакого телефончика! — рыкнул он, и Умемура свела брови на переносице с видом настолько печальным, что он почти сдался.
— Ну можно же назвать другой телефончик, а потом сказать, что что-то поменялось…
Хороший план, но Сатоши наверняка это предугадал. Плюс, он знал Нико, и, следовательно, план был безнадежен, потому что Нико с радостью фанатичного щенка сольет все данные — кроме номера телефона — Сатоши.
Он его убьет! Сначала за имя собаки, потом — за это!
— Ну Инами-са-а-ан!.. Я же помогла Вам с той финансовой махинацией! — нет, держись. Не говори ничего, стой до конца. Она не выбьет из тебя телефон сестры, это будет финал, проигрыш, позор!.. — У меня есть хорошие друзья, они могут нам помочь, только поделитесь, ну пожалуйста-а-а!
Нетнетнетнетнетнетнет.
— С чем они нам могут помочь? — убитым голосом произнес он, и глаза Умемуры засверкали, так, как обычно светились только у дьявола.
— Ну, какой-нибудь контрафакт, или, быть может… — она опустилась так низко к его уху, что Сакура готов был поклясться, еще чуть-чуть, и она коснется губами. — Какую-нибудь коллекционную фигурку…
В эту секунду вся краска отлила от его лица.
Умемура знала. Знала о его маленьком постыдном секретике, об этом дурацком хобби, которое никогда не должно было всплыть. Мысли в панике вертелись в голове: если Умемура знает, значит, она может рассказать другим, а если она расскажет другим, то его репутации конец. Видимо, он заметно побледнел, потому что Умемура с ангельским видом заглянула ему в лицо, так, будто и правда беспокоилась.
Шантажировала… Засранка…
Он сделает это просто для того, чтобы она молчала. Никому не сказала. Да! Именно так. Прости, Икку-тян…
С каменным лицом Сакура переслал Умемуре требуемый номер и тихонько застонал, уткнувшись лицом в ладони. Господи. Ценой за тайну его дебильного увлечения стал телефон сестры… Да и кому, Сатоши!.. Мало ли, что он с ним сделает…
Ну, то есть, скорее всего ничего, но Сакуре это очень не нравилось.
— Инами-сан! Вы такой душка!
— Это останется между нами, — процедил он убитым голосом. — Об этом никто не должен знать, слышишь?!
— Ну конечно!
Умемура рассмеялась, и Сакуре показалось, что ни черта она не поняла. Специально.
Дзюнко прислала сообщение.
Все в порядке, писала она. Я в безопасности.
Облегченно Кичиро выдохнул, а затем поднял взгляд — на киберпространство, где сейчас и находился. Вокруг него сновали кластеры данных по проекту, переданные ему ею же: множество сложных и детализированных файлов.
Проект «Бунраку». Детище всей жизни Дзюнко, что она бережно передала ему.
Он листал их, один за другим: первый файл, второй. Способы регенерации нервной ткани искусственным путем, не приживлением, как он слышал до этого — словно воссоздание из синтетики частей мозга и нервных клеток. Видел имя первого пациента — Шинра Карасуяма, подробности: повреждение мозга в 32 %, операция длиной в несколько недель. Результат — успех, пациент пришел в себя и восстановил мыслительные функции.
Видел и следующий проект, «Бунраку 1.0», схему полностью синтетического мозга. Созданного с нуля, не выращенного — фальшивка, достигавшая оригинала и, возможно, даже его превосходившая. Результаты испытаний, на последнем из которых значился очередной успех.
Взгляд Кичиро остановился на следующем файле.
«Бунраку 2.0». Синтетический мозг, подсоединенный к нейрочипу андроида. Такому же, какой Такаяма демонстрировала им, оставшемся от Момидзи. Листал дальше, хмурясь, когда замечал знакомое — практики монахов Неотрансдентности, переделанные под нужды проекта, восстановления воспоминаний с чипа прямо в мозг после уничтожения первого…
Словно расширяя нейрочип. Перенося сознание из единиц и нулей, воссоздавая душу.
Испытания не проведены, значилось следом. Предположительно должно сработать — мелкие рабочие пометки Дзюнко.
Он мог бы отправить эти данные Такаяме. Ей бы, в ее охоте на андроидов, пригодилось. Но это был труд жизни Дзюнко, нечто сокровенное, то, что она не захотела бы отдавать, искренне желая помочь «Какурэ Нингэн».
Дзюнко была в безопасности. Рэй и Широ из клуба спаслись. Ханзе не выходил с ними на связь… Хорошо.
Поэтому, помедлив, Кичиро закрыл контакты. Затем, вышел из системы.
Но в самый последний момент, когда уже стянул визор, замер, потому что услышал голос. Странный, никогда им не слышанный, но в то же время показавшийся ему отчего-то знакомым.
