Виталий Пищенко - Укус скорпиона
Что я ему мог сказать? Точку, откуда я попал на корабль, определить не удалось. Где-то у берегов Африки — координаты более чем туманные. По какому кабелю я уходил из Лэнгли, тоже неизвестно. Ребята Стрэдфорда с ног сбились, но вычислить его не смогли. Вот и приходится действовать методом тыка. Пока без каких-либо результатов. Но и оставлять реплику Смита без внимания тоже нельзя: я как-никак формально руковожу поисками. Поэтому создаю на физиономии выражение уверенности и кричу:
— Сегодня нормально нырнем! Куда следует. У меня предчувствие.
— Мы вас за язык не тянули! — орет Обермайер.
И все хохочут. Кроме Кэрол-Маргарет, разумеется. Она мрачна, как и в остальные дни, что мы работаем вместе. Простить, видимо, не может, что я раскрыл ее инкогнито. А мне плевать. У меня из-за нее гораздо больше неприятностей. И еще — я никак не могу определиться, как ее называть. Кто она на самом деле? Приходится изворачиваться, находить какие-то безличностные формы. Наверное, со стороны это выглядит невероятно глупо…
А за стеклом — океан, синий и бескрайний. По нему стрелой летит к горизонту солнечная дорожка, чтобы, ударившись об африканский берег, рассыпаться тучей звездных осколков в пене прибоя. Нет, какие бы миры ни создавали программисты, не сравнить их с реальной матушкой Землей! Разве в виртуальности сирень по-настоящему пахнет сиренью? Бледное подобие и только. Только те, у кого отвердело сердце и жизнь кажется в тягость, могут уйти в виртуальную реальность навсегда…
— Мы на месте, — повернувшись к нам, кричит пилот. — Снижаюсь до предельно допустимой отметки.
Я киваю и натягиваю на голову шлем. Все делают то же самое.
Сегодня мы прыгнем воду и, взявшись за руки, нырнем как можно глубже, чтобы достичь условий, максимально приближенных к тем, что были тогда, когда я попал в тот странный туннель.
Это опасно, я знаю. Но другого выхода нет. И дело даже не в постоянном брюзжании Стрэдфорда. За последнюю неделю зафиксировано тридцать два нападения виртуальных монстров на людей. Хааны, правда, не появлялись, и я уже сомневался, что в Огайо нашли останки именно этого урода. Виртуальных страшилищ мы называем теперь вирусами. Они ведь и на самом деле оказались компьютерными вирусами, только одушевившимися и принявшими донельзя отвратительную форму — «виртал» придал им облик, соответствующий содержанию… Каким образом? Для этого мы и разыскиваем этот чертов туннель. Стрэдфорд уверен, что там найдется ответ на многие вопросы.
Вертолет быстро снижается. Вот он уже завис над водой, взбивая под собой пену, словно миксер. Я гляжу в образовавшуюся воронку и жду приказа.
— Можно! — кричит наконец пилот, и мы один за другим прыгаем в воду.
Хорошо, что сейчас лето. Впрочем, в этих местах вода и зимой теплая и ласковая, как женские руки.
Я проводил глазами уходящий в сторону вертолет и поплыл к Бруно. Остальные тоже гребут к нему. О слаженности действий мы договорились заранее. Наконец все взялись за руки, включили синхронизацию компов, выставили таймеры на десятисекундное ожидание, и я громко скомандовал:
— Глубокий вдох! Ногами больше не болтать. Погружаемся!
Мы резко подняли руки вверх и начали медленно уходить в глубину. Интересно, видит ли вертолетчик наше «синхронное плавание»? Небось глаза у бедолаги на лоб полезли.
Вот и «переход». Наверное, в миллионный раз чувствую, как выворачиваются внутри кишки. Хлоп — и мы уже в «виртале».
Осматриваемся. Обычный кабель — никаких монстров.
— Опять пустышка, — зло фыркает Маргарет-Кэрол, но я ее недовольство игнорирую.
— Попробуем еще раз?
Никто не против, только мисс Тренси-Тревор молчит, как всегда. Плохо, конечно, что нет слаженности в команде. Но выбирать не приходится.
Выныриваем возле самого дна. Но здесь до поверхности недалеко. Вот и воздух. С жадностью наполняем легкие и готовимся к следующему прыжку в «виртал»…
Мы прыгали туда и обратно раз десять. Безрезультатно. Что ж, придется пробовать другой способ проникновения в таинственный туннель. Скорее всего мы с Бруно отправимся в телефонный кабель через виртуальность и где-то на середине пути «выпрыгнем» в океанскую глубину.
Только получится ли что-нибудь из этой затеи? В этом я абсолютно не уверен. А что делать? Идти в таинственную Зону Сброса через корабль хаанов? Благодарю покорно!
Впрочем, тот день запомнился мне отнюдь не бесполезными вылазками в «виртал»…
Обермайер, как я и думал, скис после второго погружения. Хорошо еще, что вертолет, сбрасывавший надувной плот, на котором мы отдыхали между погружениями, оказался неподалеку. По лестнице теоретик-виртуалыцик подняться не смог, и мы потратили немало сил и времени, надевая на него спасательную сбрую. Наконец Обермайер, сопровождаемый нелестными выражениями и с воды, и с воздуха, повис под брюхом вертолета на манер сосиски, привязанной на веревочке, а потом пилоту удалось затянуть его в чрево летательного аппарата. Мы же перешли к погружению парами. Все предыдущие дни я работал с Бруно, но на сей раз Кэрол-Маргарет обнаружила какую-то неисправность в снаряжении, Смит был уже в воде, и Филетти пришлось последовать за ним без промедления. Я остался вдвоем с женщиной, принесшей мне столько бед.
Несколько секунд в воздухе висела напряженная тишина. Наконец мисс Тревор-Тренси брезгливо оттолкнула кусок загустевшей нефти, прибитый волнами к плоту, и негромко произнесла:
— Изумительное свойство загадить все, до чего можно дотянуться…
Эта реплика вполне могла относиться к человечеству в целом (тем более что неподалеку по воде расплывалось большое радужное пятно), но я принял ее на свой счет.
— Вы мне исковеркали жизнь и при этом меня же ненавидите. Не находите, что это выглядит несколько нелогично?
— Что? — Ее глаза встретились с моими. — А… Странный вы человек, Хопкинс. — Она смотрела на меня с каким-то недоумением. — Впрочем, не буду скрывать, было время, когда я испытывала к вам сильнейшую, скажем так, неприязнь. Помнится, однажды даже ее высказала… А потом поняла, что это попросту глупо. Ведь, в сущности, кто вы такой? Обычный представитель homo sapiens, причем далеко не самый плохой. Трепыхаетесь, пытаетесь бороться. Пусть даже с ветряными мельницами… Нет, ненавидеть нужно не вас.
— Кого же?
Она отвела взгляд, наполовину отвернулась, я увидел ее лицо в профиль и в который раз невольно подумал, насколько же совершенной может быть красота… А потом зазвучали слова, задевшие меня и обидевшие. Слишком прозрачен был намек:
История достойная Рабле:
бросались крысы в водяную муть.
И столько было их на корабле,
что он внезапно перестал тонуть.
Вокруг меня мильён крысиных морд,
и в зеркале такой же мизерабль…
Вот хлынем мы однажды через борт —
тогда, глядишь, и выплывет корабль.
* Стихи Евгения Лукина.
— Замечательно! — саркастически хмыкнул я. — Вот только кому нужен корабль без экипажа, абсолютно пустой?
— Ас каких пор крысы зачисляются в экипаж?
— Значит, по-вашему, люди ничем не лучше крыс? Мы всего лишь паразиты, а цивилизацию нашу создал неизвестно кто. Может быть, зеленые человечки, а то и вовсе — мыслящие машины. Именно поэтому происходящее в последнее время вы считаете совершенно нормальным? — возмутился я.
Женщина пожала плечами:
— Не знаю. Мне это абсолютно безразлично. Какая разница, каков будет конец, если человечеству его уже не избежать?
— Даже так? — зло спросил я.
— Знаете, Эндрю, — голос ее был тих и печален, — мне очень часто приходит на ум легенда о том, что скорпион, оказавшийся перед лицом неминуемой гибели, убивает себя ударом собственного жала.
«Дались им эти скорпионы! — раздраженно подумал я. — Бруно придумал компьютерного, Маргарет-Кэрол поминает реальных…»
А женщина продолжала говорить:
— Легкая смерть… А человечество наносит себе ядовитые удары бог знает сколько лет и поколений. Итог предопределен, вопрос в одном: когда все кончится — сегодня или чуть позже…
— И если очередной удар нам нанесут порождения «вир-тала», вас это нисколько не расстроит? Тем более что вы к этому тоже приложили руку!
— Господи! — Она искренне рассмеялась. — Неужели вы думаете, что именно безобидная проделка Маргарет подтолкнула человечество к последней черте? Да оглянитесь же вокруг! Наша цивилизация насквозь прогнила. Мы хапаем все, что природа создавала в течение миллионов лет, а что производим взамен? Одни отбросы…
— Зачастую довольно роскошные, — пробурчал я. Она пристально посмотрела на меня:
— Что ж… В этом вы правы. И я не могу считать себя абсолютно безгрешной. Что делать, Маргарет, создавая нас, избавилась от некоторых черт характера, которые ей мешали. Лоре достался азарт, мне — сибаритство…
— Что же мисс Тревор оставила себе? — не удержался я.
