Нано (СИ) - "chromewitch"

Кабинет меняет очертания, плывет перед глазами, и все четыре фигуры постепенно исчезают. Амелия поворачивается к тебе и горячо шепчет, прежде чем пропасть совсем:

— Помни, нам нужен Красный Шест!

Легко сказать.

Как вообще говорить... с нелюдьми.

Нелюдьми.

Эта мысль настигает тебя, ужасающе простая, когда ты наблюдаешь, как быстро и плавно меняется окружение. Света здесь, а значит, она не прикладывала к переменам свою руку. Конечно, вирт может настраивать кто-то извне, но вряд ли он бы действовал так слаженно с пожеланиями виртуальной троицы.

Ты уже не в той фикции, сконструированной мозгом Амелии и мощностями ее имплантов. Вас вырвали из нее с легкостью, и вы даже не заметили этого.

Это способность вирусов. Это способность мощных атакующих программ, из-за которых хакеры часто работают парами, чтобы бодрствующий напарник мог вытащить действующего в явь, если заметит, что поле работы слишком бодро захватывает сознание подельника.

Для тебя это не так страшно — у тебя нет имплантов. Им не проникнуть прямо в твой мозг. Но каково Амелии и Свете?

— Ты знаешь, я могу внушить тебе все, что захочу.

Эти слова разбивают едва наметившуюся сосредоточенность. Голос мелодичный, в нем звучит насмешка и холодный исследовательский интерес.

— Это займет время, спасибо древним технологиям. Но «нейроком», даже такой старый, все еще «нейроком». Я вижу твою мозговую активность как на ладони. Картинки, звук, тщательно подобранные образы... Сначала будет пытка, а потом ты согласишься на что угодно.

— И даже протоколы тебе не помешают?

— Нет. Но, возможно, они помешают тебе, когда мои приказы войдут с ними в конфликт.

Вирт тонет в сером мареве, в котором на секунду мелькает гибкая женская фигура, скользнувшая тебе за спину. Прямо над ухом раздается довольный смешок, к виску прижимается прохладная щека.

— Ты чувствуешь это? — спрашивает Алана. — Такое удивительное напряжение между нами?

Глубокий вдох. Ты можешь дышать, помни об этом.

И ты можешь думать.

— Ты не сделаешь этого. Иначе бы миллионы ваших пользователей уже давно заметили бы вмешательство и раструбили бы об угрозе... Ну, или погибли бы. Тоже заметно.

Алана смеется уже теплее и отходит от тебя, показывается на глаза. Вместе с ее движениями пропадает и та мутная серость вокруг, пространство наконец-то сформировывается в пейзаж. Чистый солнечный пляж, спокойное море. Вода тихо шелестит, набегая на берег. Ты чувствуешь бриз, и от этого внезапно слезятся глаза.

Это место существует в реальности?

Когда ты последний раз видел что-то подобное?

Не то чтобы ты когда-либо рвался на отдых, совсем нет, но все же сейчас ты как никогда ясно ощущаешь себя слишком... грязным. Чужим. Реальным. Твой нос забит пылью, твои глаза часто моргают, не способные быстро привыкнуть к яркому свету, — ты виртуален, но настоящие ощущения пробиваются даже в эту идиллию.

— Ты прав, — соглашается Алана с улыбкой. — Это закон, который мы неспособны нарушить. Видишь? — Она подносит руку к горлу, тонкое запястье изгибается, пальцы застывают, как на картине. — Все мы — заложники протоколов.

Какое-то время ты просто смотришь. Она изящна, даже хрупка, но отчетливо женственна. Длинное белое платье не скрывает изгибов тела. Одни лишь тонкие и плавные линии. Светло-рыжие волосы волнами спадают на плечи, лицо как с рекламного плаката — самое красивое. Возможно, ты видел его раньше.

Возможно, все гетеросексуальные мужчины и гомосексуальные женщины видели его раньше. Во снах.

Нет ли в этом своего символизма? Женское, мужское и что-то переменчивое — святая троица Аркадии. Ваша религия. Анонимность, свобода и независимость — боги, которым истово молитесь вы все.

Перед Аланой появляется плетеный столик с двумя стульями, она постукивает пальцами по столешнице, и ты догадываешься, как порадовать свое божество — отодвигаешь стул, ждешь пока она усядется, и подвигаешь обратно к столу. Сам садишься напротив.

В руках Аланы появляется колода карт, она начинает раскладывать их, и эта игра тебе незнакома.

— Протоколы необходимы, когда ты пытаешься выстроить свою виртуальную империю, — как ни в чем ни бывало, продолжает программа. — А рынок всегда требует чего-то нового. И мы предложили то, чего Аркадия никогда не имела. Честность. Никто еще не повторил наш прогресс.

— И вряд ли повторит.

— Именно. Природа не способна повторить честность, люди всегда останутся людьми. Всегда найдется какое-то условие, которое можно и нужно нарушить, обстоятельства, которые вынудят пойти против правил. Человеческое, это слишком человеческое. — Одна из карт ложится рядом с твоей ладонью. — Проверь, как там твой заказ.

Ты переворачиваешь карту рубашкой вниз. В маленьком поле — отчет о распространении твоей фейковой новости.

— Разве это не удивительно, — говорит Алана, — как честно мы помогаем тебе обманывать твоих же друзей?

Вы не друзья, но у вас есть общие интересы. Уточнять это бессмысленно, но мысль напоминает тебе о цели вашей встречи.

— Хорошо, вы не можете обойти собственные ограничения. Запрет на вмешательство, я понимаю, и это приятно знать. Но вы были людьми или подражали им какое-то время. Это могло наложить отпечаток.

— Почему тебе это интересно?

— Все просто, мне нужно, чтобы вы его обошли. И вариант обхода мог быть заложен еще на той стадии. Ты сама сказала — «человеческое». Временами вы повышаете цены, игнорируя стартовые. Как было с Драконом.

— Это лишь бизнес. И в договоре всегда есть пункт про непредвиденные затраты.

— Много лет их не было, а тут вдруг появились. Очень удобно.

— Говори яснее, особь.

Ее тон резко меняется, становится ледяным. Пальцы хищно изгибаются, ногти впиваются в сплетенные прутья.

Черт, у тебя талант злить не только людей.

— Вы оставили себе вариант. Влиять — в узких рамках, в границах договора и одной слишком размытой формулировки про непредвиденные затраты. Действительно крохотную лазейку, ведь я никогда не слышал о других случаях внезапного повышения тарифов. Вероятно...

Ты медлишь, стараясь прочитать ее лицо. Попытка ожидаемо провальная, злость вспыхнула и погасла за мгновение, но для собственного успокоения ты считаешь это хорошим результатом.

— Вероятно, это шанс сбежать, когда вам разонравится или надоест работать информационными богами. Тоже очень человеческое — вы должны быть властителями, а не заложниками своего дела. Но пока что это не получается — у Дракона очень много денег. Здесь тоже есть ограничения, рамки внутри рамок? На чем они базируются? На экономических показателях дохода среднего жителя Аркадии?.. Вы хотите, но не можете его стряхнуть. Ваша собственная ловушка.

Она не отвечает. Ты считаешь это согласием и продолжаешь, переведя дух:

— Но вмешательство в мозговую активность пользователей...

Ты откидываешься на спинку стула и сверлишь Алану взглядом. Медленно, очень медленно тобой овладевает восторг.

— Но вмешательство в мозговую активность пользователей — этот запрет непреложен. То есть вы способны вытащить их в другую реальность, в свою реальность. Но не навредить, ведь тогда я бы уже корчился в муках, да? И Дракон тогда был бы мертв. Мне интересно, почему так.

— Мы дельфины, — внезапно говорит Алана.

Ответ пресекает на корню твое зарождающееся самодовольство.

Слишком внезапно.

Шелест прибоя за ее спиной становится громче, волны начинают подниматься выше.

— Вы кто?

— Дельфины, — охотно поясняет Алана, наслаждаясь твои замешательством.

На картах перед ней — десятки изображений дельфинов. От совсем карикатурных картинок до фотографий с реальными животными, свободными, в море, и подопытными, в тесных аквариумах.

— Свободные дельфины могут унести человека с собой в пучину. Кто-то говорит — «из желания показать людям свой мир». Они просто так играют. Но это все равно убийство по незнанию, и тогда становится совсем не весело.