Уильям Гибсон - Страна призраков
– В последнее время он сильно напрягается, – произнес мужчина постарше. – Это из-за работы.
– Локативное искусство.
– Бобби работал на меня, помогал с одним проектом. Труд близится к завершению, отсюда и стресс. Вы появились в самое неподходящее время, мисс Генри.
– Холлис.
– Холлис, мы не можем вас отпустить, пока не закончим то, ради чего пришли сюда.
Она хотела что-то сказать, но передумала и закрыла рот.
– Мы не преступники, понимаете?
– Простите, но если это правда и если вы не из полиции, то почему я не могу уйти, когда захочу?
– Вы совершенно правы. Дело в том, что мы здесь намерены нарушить некоторое количество законов, не только канадских, но и американских.
– И после этого вы не преступники?
– В привычном смысле слова – нет. Нами, бесспорно, движут незаурядные мотивы, и, насколько известно, еще никто не пытался осуществить то, что мы задумали. Впрочем, поверьте на слово, убийство не входит в наши планы, и мы также рассчитываем избежать физического ущерба кому бы то ни было.
– «Рассчитываете»? Учитывая обстоятельства, звучит не слишком обнадеживающе. Думаю, вы все равно не станете посвящать меня в свои замыслы.
– Отчего же, мы намерены повредить определенную собственность и ее содержимое. При благоприятном исходе, – на его лице мелькнула улыбка, – урон останется незамеченным. Поначалу.
– С какой стати я должна это слушать? Назовите хоть одну здравую причину. Или, может, не стоит продолжать этот разговор? Сэкономим время.
Незнакомец помрачнел. Если раньше он сидел со скрещенными ногами, то теперь поменял позу, уперся черными подошвами в пол и качнулся вместе со стулом назад на целый дюйм или около того.
– Мисс Генри, не будь мой партнер так убежден, что вы та, за кого себя выдаете, все было бы совершенно иначе.
– Я не услышала ответа.
– Терпение. Существует история для широких масс, и существует история для избранных. Сегодня вы станете причастны к тайной истории. Даже не потому что работаете в журнале, а потому что вы в каком-то смысле звезда.
– То есть вы собираетесь доверить мне свои секреты как бывшей певице?
– Да, – подтвердил мужчина. – Но не совсем. Дело не в песнях. А в том, что вы, знаменитая артистка...
– Не такая уж и знаменитая.
– ...Уже вошли в историю, как ни крутите. Я только что набрал ваше имя в «Гугле» и прочел о вас в Википедии. В сущности, приглашая вас в свидетели нашего замысла, мы сделаем из вас «капсулу времени». Вы теперь – каминный кирпич, за которым останется наше сообщение, вернее даже, ваше сообщение обо всем, что случится.
Холлис пристально посмотрела на собеседника.
– Знаете, что самое жуткое? Я вам верю.
– А я говорю серьезно. Однако вы должны знать, чего будет стоить ваше соглашение...
– Кто сказал, что я соглашаюсь?
– Вы станете не просто очевидицей нашей истории, Холлис, но ее непосредственной участницей.
– И я совершенно свободна в описании того, что увижу?
– Конечно, – ответил он. – Правда, соглашаясь остаться с нами, в глазах закона вы можете стать соучастницей. И что еще серьезнее: тот, кому мы собираемся перейти дорогу, облечен властью, и у него все причины желать, чтобы увиденное вами осталось в тайне. Впрочем, с этим уже вам самой предстоит разобраться. Опять же, если мы достигнем договоренности.
– А если нет?
– Придется кое-куда вас отправить и держать там, пока мы отсюда не съедем. Это усложнит нашу задачу, ведь нужно будет перевозить и Бобби со всем оборудованием, но это уже не ваши трудности. Выбирайте, в любом случае мы не причиним вам никакого вреда. Только завяжем глаза.
Мужчина из переулка закрыл свой длинный чемодан и присоединился к темноволосому парню у дальнего стола.
– Не понимаю, почему вы мне так доверяете, – произнесла Холлис. – А вдруг я вызову полицию, едва окажусь на свободе?
– Работая в одной правительственной организации, я научился быстро распознавать людей. Моя служба требовала буквально мгновенных решений, и часто в предельно сложных условиях.
Мужчина поднялся. Холлис посмотрела на него снизу вверх.
– Раз уж мы об этом заговорили, то с какой стати я должна вам верить?
– Вы не нарушите соглашения, поскольку это не в вашем характере, – ответил он. – И по той же самой причине вы готовы положиться на наше слово. По сути, вы нам уже поверили.
Незнакомец повернулся, отошел к мужчине из переулка и заговорил о чем-то вполголоса.
Раздался щелчок зажигалки; это Бобби на полу закурил «Мальборо».
«Как же он будет спать, – мелькнуло в голове Холлис, – без любимой сетки координат?»
И тут журналистка заметила перед самым стулом, на котором сидел мужчина постарше, тонкую голубоватую черту, идеально прямую, из тех, что проводят плотники при помощи мела и натянутой нити.
Другая такая же линия пересекала ее под прямым углом.
69
Магниты
Гаррет подвел Тито к дальнему концу второго стола, где на полулисте свежей фанеры лежало десять дисков, каждый не толще монетки, диаметром около трех дюймов.
Кто-то вначале опрыскал их лазурно-голубым аэрозолем, затем нанес серое напыление и под конец – тусклый слой кроющей краски, поэтому все кругляши были окружены расплывчатыми аурами. У края листа выстроились в ряд три аэрозольных баллончика. Натянув перчатки из латекса, Гаррет поднял один из дисков (на фанере остался идеально ровный, ничем не забрызганный круг) и повернул его к Тито обратной стороной из блестящего серебристого металла.
– Магниты из редкоземельных металлов, – сказал он. – Окрашены для максимального сходства с оттенком ящика. – Гаррет кивнул на распечатанные снимки контейнера грязно-бирюзового цвета. – Если приложить их к ровной стальной поверхности, оторвать почти невозможно, разве только с помощью ножа или очень тонкой отвертки. У нас десять штук, хотя отверстий будет не больше девяти. Один – запасной, на всякий случай, но постарайся ничего не ронять.
– Как я их понесу?
– Магниты либо слипаются (и потом не разделишь), либо сильно отталкиваются, смотря по тому, какими сторонами обращены друг к другу. Возьми вот это. – Гаррет показал на квадратный чехол из жесткого пластика, обмотанный серебристой изоляцией. С одной стороны через пару отверстий был продет кусок парашютного троса.
– Здесь мягкие заизолированные пакеты, по одному для каждого диска. Наденешь на пояс джинсов, а когда придет время лезть наверх – перевесь на шею. Доставай магниты по одному, пока не закроешь все отверстия. Так мы и их запечатаем, и скроем любые следы от выстрелов.
– Какие следы?
– Каждый раз, когда пуля пробивает окрашенную сталь, – начал Гаррет, – гибкий металл корежится, а жесткая краска трескается и частично испаряется. В итоге края отверстия начинают ярко блестеть, по ним обычно его и обнаруживают. Ведь само-то оно бывает не крупнее ногтя. И потом, его тоже нужно запечатать как можно плотнее. Мы же не хотим, чтобы сработали датчики.
– Ну а когда я все закрою?
– Ищи путь, как выбраться наружу. Тот, кто провезет тебя на территорию, здесь уже не поможет. Сейчас мы еще раз просмотрим карты и снимки со спутника. Не начинай подъем, пока не умолкнет полуночная сирена. Закончишь с работой и выбирайся. Окажешься за территорией звони нам. Мы тебя заберем. А так – используй телефон только в самом крайнем случае.
Тито кивнул и спросил:
– Ты знаешь эту женщину?
Гаррет помолчал.
– Ну, мы с ней раньше не встречались.
– Я видел ее плакаты на площади Святого Марка, в магазине. Почему она здесь?
– Это знакомая Бобби, – ответил Гаррет.
– По-моему, он ее не слишком рад видеть.
– Да он все время какой-то пришибленный. Но нам с тобой лучше не отвлекаться, правильно?
– Хорошо.
– Ладно. Будешь подниматься, надень вот это. – Гаррет достал черную защитную маску в большом чехле на молнии. – А то вдохнешь еще что-нибудь... Спустишься – спрячь ее где-нибудь, чтобы сразу не нашли. И, ясное дело, никаких отпечатков пальцев.
– Камеры есть?
– Повсюду. Но наш контейнер – третий снизу, а это «слепая» зона при нормальных условиях. Пока не долезешь, прячь лицо под капюшоном, и будем надеяться на лучшее.
– А женщина, – не отступал Тито, обеспокоенный очевидно серьезным нарушением протокола. – Если она не из ваших и ты ее раньше не видел, откуда вам знать, что на ней нет микрофона?
Гаррет указал под стол, где прятался передатчик наведенных помех в желтом корпусе с черными антеннами. Этим же устройством подавления связи он пользовался на глазах у Тито на Юнион-сквер.
– Отсюда им ничего не передать, – мягко произнес Гаррет. – Правильно?
70
Фо[170]
На этот раз Браун повел своего спутника в унылый вьетнамский ресторан, не удосужившийся обзавестись вывеской на английском языке. Влажная духота, словно в сауне, пришлась Милгриму по нраву, чего он не мог бы сказать о резком запахе дезинфицирующего средства. Казалось, будто в здании очень давно располагалось что-то другое, но вот что именно, мужчина так и не сумел определить. Вероятно, шотландское кафе-кондитерская. Фанерная обшивка сороковых годов давно утонула под бесчисленными слоями облупившейся белой краски. Посетители заказали фо и теперь наблюдали, как тонкие ломтики розовой говядины сереют в горячей лужице почти бесцветного бульона поверх лапши и брюссельской капусты. Милгрим впервые видел, чтобы Браун ел палочками. Надо признать, тот мастерски управился с целой миской фо, а когда она была чиста, раскрыл свой компьютер на черном столике из «Формайки»[171]. Милгрим не имел возможности взглянуть на экран, однако догадывался: его сосед либо зашел в Wi-Fi, просочившуюся с единственного верхнего этажа, либо изучает файлы, скачанные из сети ранее. Пожилая официантка принесла пластиковые бокалы с чаем, который вполне мог сойти за простую горячую воду, если бы не особый уксусный привкус заварки. Любопытно, что к семи часам вечера в заведении не появилось больше ни единого посетителя.
