Джордж Эффинджер - Поцелуй изгнанья
— Йаллах, — выдохнул я.
— Тарик, — позвал Папа. Водитель вошел в комнату. — Тарик, дай моему племяннику оружие.
— Тарик подошел ко мне и посмотрел мне в глаза. На этот раз мне показалось, что я вижу в них намек на сострадание. Такого раньше не бывало. Он вынул игломет и вложил его мне в руку.
— Что это за пистолет, о шейх? — спросил я.
Папа нахмурил лоб.
— Это, племянник, оружие, из которого был убит имам, доктор Садик Абд ар-Раззак. С его помощью ты сможешь найти убийцу.
Я уставился на пистолет как на какой-нибудь неземной артефакт.
— Как…
— Больше у меня нет для тебя ответов.
Я встал и посмотрел прямо в глаза седому старику:
— Как ты его добыл?
Папа махнул рукой. Этого мне знать не надо было. Я должен был только найти владельца.
Я понял, что аудиенция окончена. Чаша терпения Фридландер-Бея была переполнена. Я и то, как я вел расследование, довели его.
Внезапно мне пришло в голову, что он способен и солгать мне — игломет мог не принадлежать убийце. Но, возможно, для той обширной паутины интриг, что плелась вокруг него и шейха Реда, это и не было важно. Возможно, единственной важной вещью во всем этом было то, что это оружие просто назвали оружием убийцы.
Тарик помог мне выйти из машины. Я медленно уселся сзади, прижимая к груди игломет. Перед тем как захлопнуть двери, Тарик протянул мне блокировщик боли. Я посмотрел на него, но слова не шли на язык. С благодарностью я вставил чип.
— Куда тебя отвезти, шейх Марид? — спросил Тарик, садясь в кресло водителя и включая мотор.
У меня был короткий список из трех пунктов. Сначала я думал поехать домой, забраться в постель и принять медицинскую дозу соннеина, чтобы облегчить боль в руке и плече. Но я знал, что Кмузу никогда этого не допустит. Осознав это, я решил поехать к Чири и заглотить несколько порций «Белой смерти», но, посмотрев на часы, понял, что дневная смена еще не приступила к работе. Последним, но самым неприятным местом, оставался полицейский участок Хаджара. Мне нужно было проверить одну важную улику.
— Отвези меня на улицу Валида аль-Акбара, Тарик, — сказал я. Он кивнул. До знакомой части города мы добирались по длинному, ухабистому пути. Я сидел, запрокинув голову, закрыв глаза и прислушиваясь к смутному шуму блокировщиков в голове. Я ничего не чувствовал. И мой дискомфорт, и мои эмоции шунтовала электроника.
Я, наверное, погрузился в беспокойный сон без видений. Я даже не думал о том, что буду делать, когда доберусь до места.
Мой отдых прервал Тарик.
— Приехали, — сказал он.
Он остановил машину, выскочил наружу и открыл передо мной дверь. Я быстро вышел — блокировщики боли облегчали задачу.
— Я подожду тебя здесь, шейх Марид?
— Да, — ответил я. — Долго не задержусь. О, кстати, нет ли у тебя бумаги и чего-нибудь, чем писать? Не хочу тащить туда этот игломет. Но серийный номер записать нужно.
Тарик порылся в карманах и достал бумагу и ручку. Я нацарапал номер на обороте визитки какого-то иностранца и засунул ее в карман галабейи. Затем поспешил вверх по лестнице.
Я не желал наткнуться на лейтенанта Хаджара, и потому пошел прямо в компьютерную. На сей раз женщина-сержант кивнула мне. Похоже, я становился тут привычной фигурой. Я сел за исцарапанную, грязную клавиатуру и приступил к работе. Когда компьютер сделал запрос, я прошептал: «След оружия». Просмотрел несколько меню, и наконец компьютер запросил у меня серийный номер. Я вытащил визитку и зачитал комбинацию букв и цифр.
Несколько секунд компьютер думал, затем на экране вспыхнули строчки. Игломет был зарегистрирован на имя моего приятеля, лейтенанта Хаджара собственной персоной. Я уставился в экран. Хаджар? Зачем Хаджару убивать имама?
Да потому, что Хаджар был цепным копом шейха Реда Абу Адиля. А шейх Реда думал, что он хозяин Абд ар-Раззака. Но имам совершил смертельную ошибку — он разрешил мне сделать эксгумацию Халида Максвелла вопреки настоятельным пожеланиям Абу Адиля. У Абд ар-Раззака, возможно, еще осталось немного честности, потускневшей приверженности правде и законности, и за это Абу Адиль приказал его прикончить. Шейх Реда беспомощно смотрел на то, как его план избавиться от меня и Фридландер-Бея медленно распадается. Теперь, чтобы спасти свою задницу, ему придется доказывать, что он никак не связан со смертью Халида Максвелла.
На экране компьютера была еще информация. Я узнал, что игломет был похищен, что законно зарегистрирован он был три года назад. В файле был и адрес Хаджара, но я знал, что он давно уже недействителен. Куда интереснее, однако, был файл, в котором содержались все наказания Хаджара, все его ошибки и проступки, которые он совершил с тех пор, как появился в городе. Это был объемистый список всех обвинений, которые против него выдвигались, включая торговлю наркотиками, шантаж и вымогательство, за которые он никогда не был осужден.
Я рассмеялся, поскольку Хаджар так старался изъять всю эту информацию из своего персонального файла и городской базы данных по преступлениям. Он забыл об этой записи, и, возможно, она поможет вздернуть этого тупого сукиного сына.
Я только-только очистил экран, как раздался голос с сильным иорданским акцентом. Голос Хаджара:
— И сколько же тебе осталось до топора, Магрибинец? Все след ищешь?
Я крутанулся на стуле и улыбнулся ему:
— Все становится на свои места, Хаджар. Не думаю, что мне вообще о чем-либо следует беспокоиться.
Хаджар наклонился ко мне и прошипел сквозь зубы:
— Не о чем? Ты что, сляпал подписанное признание? И кому же ты собираешься пришить убийство? Своей мамаше?
— Я получил все, что мне нужно, из твоего компьютера. Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты разрешил мне им воспользоваться. Ты славный малый, Хаджар.
— Что ты такое несешь?
Я пожал плечами:
— Я много что выяснил из данных по аутопсии Максвелла, но это оказалось неубедительным.
Лейтенант хмыкнул:
— Я же предупреждал тебя!
— Потому я пришел сюда и покопался кое в чем. Я забрался в городскую полицейскую библиотеку и нашел там очень интересную статью. Похоже, что появилась новая методика определения преступников по парализатору. Знаешь что-нибудь об этом?
— Не-а. Ты ничего не сможешь определить по следу парализатора. Он не оставляет свидетельства. Ни пуль, ни иголок, ничего.
Я решил, что немножечко приврать не помешает:
— В этой статье говорится, что каждый парализатор оставляет свой индивидуальный след в клетках тела жертвы. Ты хочешь сказать, что никогда не читал об этом? Ты плохо делаешь уроки, Хаджар.
Улыбка сползла с его лица, сменившись беспокойством.
— Ты врешь!
Я рассмеялся:
— Что я знаю обо всем этом? Как я мог наврать? Я говорю тебе — я просто прочел это в вашей собственной библиотеке. Теперь я пойду к шейху Махали и попрошу еще раз эксгумировать Халида Максвелла. Медэксперт не искал следов парализатора. Думаю, он и не знал о них.
Хаджар побелел. Он схватил меня за грудки.
— Только попробуй сделать это, — прорычал он, — и каждый добрый мусульманин в городе разорвет тебя в клочья. Я тебя предупреждаю. Оставь Максвелла в покое. У тебя был шанс. Если ты до сих пор не нашел свидетеля, значит, тебе не повезло.
Я схватил его за запястье и вывернул его. Он, наконец, отцепился.
— Даже и не мечтай, — сказал я. — Ты сейчас пойдешь позвонишь Абу Адилю и передашь все, что я сказал. Мне осталось сделать только шаг для того, чтобы очистить свое имя и положить на плаху чью-то голову.
Хаджар рванулся и ударил меня по лицу.
— Ты зашел слишком далеко, Одран, — сказал он. Он был испуган. — Убирайся отсюда и болше не возвращайся. До тех пор, пока не будешь готов признаться в обоих убийствах.
Я встал и оттолкнул его.
— Да, ты прав, Хаджар, — сказал я. За последние дни я ни разу не чувствовал себя столь же хорошо. Оставив компьютерный зал, я побежал по лестнице вниз, туда, где ждал меня Тарик.
Я приказал ему отвезти меня в Будайин. Я собирался много что сделать этим утром, но пора было позавтракать, и я подумал, что заслужил еду и небольшой отдых. Прямо за восточными воротами, на Первой улице напротив морга был ресторан «У Мелула». Мелул был, как и я, магрибинцем, у него поначалу был ресторанчик неподалеку от полицейского участка. Это было излюбленное местечко копов, и дела там шли так хорошо, что он открыл еще один ресторанчик в Будайине, которым управлял его шурин.
Я сел за маленький столик в задней части ресторана, спиной к кухне, так, чтобы видеть, кто входит. Ко мне с улыбкой подошел шурин Мелула и подал меню. Это был приземистый, коренастый человек с огромным крючковатым носом, по-берберски смуглой кожей и, если не считать жидкой бахромы темных волос над ушами, совершенно лысый.
